Убийца (СИ) - Махавкин Анатолий - Страница 20

Я уставился на неё, испытывая некоторое удивление. Честно, если и ожидал вопроса, то совсем про другое. Ну, например, поинтересуются тем горбатым чудиком, устроившим бойню в трактире. Правда и на тот вопрос я вряд ли бы ответил.

- Это же – гунны, - я пожал плечами, думая, что этой фразой всё объяснил. Однако, судя по недоумевающим лицам собеседников – едва ли. – Говорят, что гунны как-то по-особому отбирают своих детей. Измеряют их, что ли.

- Зачем? – и вновь странный, с моей точки зрения, вопрос. И снова от принцессы. Смотри, какая любопытная!

- Ну, всё это – последствия распада Четвёртой империи, - если уж начинать, то с самого начала. Я хлебнул вина и опустил уставшую задницу в объятия старого скрипучего кресла. – И вообще-то, всё это вам должны были рассказывать учителя на уроках по международной политике и истории.

- Не зарывайся! - прикрикнул Шу, отряхивая крошки с подбородка. – Не тебе нас попрекать недостатком образованности.

Странное, если что, заявление от людей, которые выглядят профанами во многих областях знаний. Особенно в тех, что должны знать получше кого бы то ни было.

- так вот, - сказал я, изо всех сил стараясь избежать интонаций Кору Нарима, во время произнесения его коронной фразы. – Четвёртая империя распалась на множество всякой шелупони: графства, княжества и тому подобные герцогства. Из более-менее серьёзного уцелело только небольшое государство, прежде бывшее округом Гросс, Четвёртой империи. В наше время этот округ стал Гуннландом, со столицей Гросс.

Я помолчал, выуживая из памяти услышанное и прочитанное более двадцати лет назад. За прошедшие два десятилетия эти сведения не часто приходилось где-то использовать и вспоминать вообще. Хорошо, хоть читать-писать не разучился.

- Как у всякого народа, потерпевшего сокрушительное поражение от тех, кого они считали слабаками, - стоило огромных трудов, чтобы не изъясняться высоким стилем преподавателей-историков. Гляди, сколько лет миновало, а до сих пор засела в голове их манера давать информацию, - у гуннов сложился своего рода комплекс неполноценности по отношению к самим себе. Полвека Гуннланд пресмыкался перед странами-победителями, точно дешёвая шлюха перед клиентом (Шу грозно посмотрел на меня, а принцесса пропустила сравнение мимо ушей). Казалось, с притязаниями на мировое господство покончено раз и навсегда.

Я сделал пару глотков. Ну всё, неприятности прошедшего дня окончательно растворились в розовом мареве. А вот у языка появились определённые проблемы.

- Однако, по прошествии полувека унижений, собранием бургомистров Гуннланд был объявлен гроссмейстерством, а верховным гроссмейстером избрали Шурца фон ду Контена – отца Цанга. Надо сказать, выбор они сделали – то, что надо. Шурц оказался человеком решительным, умным и хорошим организатором. И ещё у него полностью отсутствовала жалость к тем, на чьих костях возводился нынешний Гуннланд.

Оба слушателя смотрели на меня так, словно я им открывал некие сакральные тайны. Да что с ними такое? Имеется целая куча книжек, где всё это писано. Кому-кому, а принцессе это должно быть известно. Ладно.

- Именно Шурц создал специальные трудовые лагеря, где преступники разных мастей за скудное питание работали на благо государства. Дохли они, конечно, там, как мухи, но именно их усилиями оказалась создана мощная фортификация на границе Гуннланда. Поговаривают, что её практически невозможно преодолеть.

Вино в кружке закончилось, так что пришлось пополнить запас. Или повременить? Слово: «фортификация» далось с некоторым трудом.

- Не последнюю роль во всём этом сыграла Леминистинская ересь, - м-да, судя по всему и об этом слушатели не знали. – Ну, учение о богах-основателях, прародителях гуннов. Верование это возникло в период наивысшего расцвета Четвёртой империи и поддерживалось, как высшим светом, так и низами. Церковь Трёх основателей терпела всё это и признала ересью лишь после поражения Четвёртой империи.

- И в чём суть этой ереси? – Вайолетта заметно оживилась, слушая мой рассказ.

- В чём? - я хмыкнул, собирая мысли, которые норовили разбежаться в разные стороны. – Если коротко, то так: в своё время наш мир был пуст и боги-основатели населили его всякими тварями, летающим и ползающими. После творцы намерились удалиться в какие-то высшие сферы, а созданное собирались оставить под присмотром специально сотворённых созданий. В первый раз взяли ползающих тварей и дали им разум. Однако, получившиеся оказались слишком хитрыми, злобными и подлыми, задумав против творцов. Поэтому боги намеревались уничтожить заговорщиков, но не успели. Те прознали о своей судьбе и укрылись в глубинах земли,

Во рту пересохло. Кажется, я и сам увлёкся рассказом. Или это просто сладкий привкус былой жизни?

- Второй раз боги использовали лохматых обезьян, типа тех, которые водятся в отрогах Драконьего хвоста и переделали в прямоходящих разумных существ. И вновь неудача. Существа оказались слишком тупы и ленивы, так что творцы прогнали их прочь от себя. Отчаявшись получить искомое из тварей, населяющих мир, боги оставили собственных потомков – гигантов. Гиганты обладали множеством талантов: умом, великодушием, силой и красотой. Удовлетворённые, боги покинули наш мир.

Десять спутников, сейчас мои слушатели напоминали детей, которым рассказывают сказку! Хотелось бы посмотреть на их учителя по истории, а после спросить папу принцессы, знает ли Чампиурз о качестве образования дочурки.

- Спустя некоторое время выяснилась неприятная вещь: гиганты размножались очень медленно, а люди-обезьяны распространялись по миру подобно лесному пожару. Прошло несколько столетий, и дети богов оказалась в окружении огромного количества низших существ. Чтобы не сгинуть под напором человекообезьян, гигантам пришлось вступать в браки с бывшими обезьянами. Но кровь потомков богов продолжала жить даже спустя тысячелетия подобного смешения. И большая часть её носителей оказалась сосредоточена на территории Гуннланда.

Шу нахмурился. Ага, несладко, когда тебя сравнивают с человекообезьянами! А ты, парень, привык пинать грязных простолюдов.

- Шурц провозгласил борьбу за очищение крови гуннов от её низшей составляющей.Герои-гиганты или как их называют в Гуннланде – хельдлинги должны были вытеснить обезьянолюдей - аффлингов. Объявив начало возрождения Шурц, вскоре скончался, но его дело продолжил сын – Цанг.

Дальше начиналась тёмная история. Официально, гунны отбирали новорожденных, измеряя черепа, проверяя цвет глаз и волос на голове. Несоответствующих вроде убивали в младенчестве, так что нынешний облик одинаковых великанов-гуннов получился именно так.

Вот только одна штука. Я немного знаком с методами отбора животных и знаю, что процесс этот – долгий и тяжёлый. За пару десятилетий, как получилось в Гуннланде, однозначно не справиться. Да и остальные жители Гуннланда никуда не делись, оставаясь низкорослыми темноволосыми тугодумами. Короче, ничего не понятно.

Слушателям я озвучил официальную информацию об отборе при рождении. С них и этого достаточно, а мне уже спать охота.

- Но это же – просто отвратительно! – воскликнула девушка, имея в виду отбор и умерщвление младенцев. – Как-то не по-человечески! А ещё называют себя высокоразвитыми существами!

Я только усмехнулся, вспоминая кое-что, очевидно неизвестное Вайолетте. Ну тут ничего странного не было: никто не выпячивает свои былые грешки. Фернимар уже пару сотен лет не ведёт войны для расширения территорий, а в своё время знатно отхватывал куски от более слабых соседей. Проигравшим приходилось испытывать все прелести оккупации, в том числе и пресловутое право первой ночи.

Другое дело, что никто не пытался представить этот обычай в форме закона.

Хм, а ведь принцесске придётся лечь под какого-то высокопоставленного гунна, если моя миссия закончится неудачей. Интересно, кто любезно подарит ей семя высшего существа? Уж не гроссмейстер ли Цанг лично?

Мысли мои постепенно стали путанными, точно тропинки Чёрного леса, виляющие между тёмными деревьями. Язык обратился в снулую рыбу, выброшенную на берег и лениво трепыхался во рту. Похоже, самое время отправиться спать. Иначе я могу принять ещё несколько кружек вина и превратиться в бесчувственное бревно, которое не составит труда заколоть во сне.