Деревенская сага. На круги своя, или под властью желания (СИ) - Воск Степанида - Страница 42

К концу речи Натали, кажется, впору было жалеть ее любовника, поскольку тот столько «хорошего» услышал о себе.

Может быть женщина и дольше продолжила бы читать нотации, но была прервана Расулом, спросившим у своего бывшего противника:

— Ну как ты? Живой?

— Кажется, да. Ничего себе у тебя удар правой. Занимаешься?

— Ты бы встал с пола, а то разлегся тут посреди зала, — к ним боялся кто-либо подойти, по всей видимости не желая попасть под раздачу.

— И то дело, — мужчина сел с помощью Натали.

Тут, наконец, к ним приблизился один человек из числа музыкантов и что-то начал шептать девушке, которая слегка поменялась в лице, выслушав то, что ей сказали.

— Дорогой, ты это… все ведь хорошо? Да? Я пойду работать, а то… пойду я, — и она легкой пташкой вспорхнула и направилась в сторону сцены.

Спустя пару секунд от толпы отделился мужчина в униформе, по всей видимости метрдотель ресторана.

— Уважаемые гости, как поступим: по-хорошему все компенсируете или полицию вызывать будем?

Мужчина был настроен решительно. Еще бы, по голове хозяин ресторана точно не погладит, а если гости разбегутся, то ищи их свищи в голом поле. В противном случае за ущерб придется платить всем служащим данного заведения, ибо боссу все равно кто устроил погром, его будет интересовать вопрос «почему допустили подобное?», а все остальное его мало волнует.

— Э-э-э, слышишь, дорогой, зачем полицию? Все ведь нормально. Ну, подумаешь, стол рассыпался. Так он, наверное, трухлявый был, — начал зачинщик драки. — Тебе деньги нужны? Так возьми деньги. Сколько надо? — и мужчина полез во внутренний карман пиджака, откуда выудил изрядной толщины пачку долларов.

У работника ресторана сразу же заблестели глаза и поднялось настроение и он назвал сумму раза в четыре превышающую реальную стоимость испорченного имущества.

— Слышишь, дорогой, — мужчина был уже на ногах и отряхивался от пыли. — Я может быть и не русский, но не дикий и цену всему знаю. Так что вот тебе, — и он протянул, предварительно отсчитав, определенное количество купюр, — бабки, которых по полной программе хватит на наведение марафета и тебе на таблетки от жадности. Понял? И хозяину скажешь, что Хачик Лохматый ему привет передает. Все ясно?

У метрдотеля вытянулось лицо, стоило услышать имя мужчины. Кажется, слава бежала впереди Хачика.

— А теперь, — начал отдавать распоряжение. — Где ты сидишь? — спросил он у Расула, который показал столик. — Принесите, во-первых, самый лучший коньяк. Ты пьешь коньяк? — Каримов кивнул. — Отлично. А еще чего-нибудь закусить. Шашлычка там, люляшки. Шашлык чтобы непременно из баранины. Понял? Долма есть? Нет? Плохо. Ну, ладно. Обойдемся одним шашлычком.

Мужчина еще долго перечислял, что необходимо принести на стол.

В принципе, Расул не протестовал, лишь сделал пару уточнений по поводу количества, уменьшив размер заказанных блюд.

Люди в зале давно уже расселись по своим местам, изредка поглядывая на дебоширов, все еще торчащих посреди зала, словно именинные свечи в торте.

Юлия в разговоре не участвовала, только слушала, гадая, сесть на свое место или уехать домой? Похоже, что вечер обещал затянуться надолго.

Стон. Еще один. И еще.

Мужская плоть с присущей только ей твердой мягкостью входила в податливое женское тело, нещадно тараня, заставляя испытывать сладостную боль. Вот мужчина замедлил темп толчков, а затем, вообще, остановился и вынул член из разгоряченного женского лона, в результате чего услышал недовольный стон.

— Да ты ненасытна, моя кошечка, — жаркий шепот и мужские руки беспорядочно шарят по женскому телу, обводя груди, играя с сосками, обрисовывая плоский живот. — Передохни секунду, ты такая горячая, что меня надолго не хватит. А я хочу долго, чтобы ты стонала подо мной, извиваясь от страсти.

Женщина сдавленно усмехнулась и потерлась ягодицами о вздыбленную плоть, приглашая продолжить увлекательное путешествие в чувственную долину страсти. Ей нравилась ощущать себя покорной, прогибаться под желания мужчины, получая взамен гораздо большее удовольствие, чем даже можно себе представить. Слегка зависимая поза, когда мужчина находился сзади, и нельзя разглядеть его выражение лица, не видны его действия, намерения возбуждали еще больше, а алкоголь, дурманящий разум, окутывал все сумрачной дымкой.

Мужской член вновь уперся в развилку между ногами женщины, она судорожно всхлипнула, подалась назад, буквально насаживаясь на разгоряченную плоть, чем вызвала смешок со стороны партнера. Однако ее это абсолютно не задело, сладкая месть уже зрела в голове.

— А ты любишь руководить, — подал голос мужчина.

— Заметь, руки я не задействовала, — женщина соскользнула с влажной головки.

— Ну да. Ты работала совершенно иным местом.

— Слушай, ты будешь заниматься делом или желаешь поговорить? — терпение партнерши подошло к концу. — Я должна выпрашивать ласки?

— А что? Это было бы очень даже забавно. Тем более в нашем с тобой положении.

— Значит так, Расул Каримович…

— Ваганович, ты забыла, — со смешком добавил мужчина.

— Да мне глубоко плевать кто ты там по отчеству, судя по ленивой работе в постели ты и дела ведешь точно так же. Надоело. Пошел вон, — женщина подалась вперед, собираясь встать с кровати.

У нее может быть и давно не было секса, но и это тоже не секс.

— Эй. Ты куда собралась? — Расул потянул Юлию за бедра на себя, отчего член плавно скользнул в разгоряченное естество женщины.

— Да ну тебя. Не хочешь так и скажи, не можешь тоже нечего молчать, — буркнула она, наслаждаясь глубоким проникновением вглубь тела.

— Это кто еще не может? Я что ли? Я тебе сейчас покажу кто из нас не может, — и Расул изменил положение тела, заставив партнершу сделать тоже самое. Теперь Юлия стояла на коленях на широкой кровати, глубоко прогибаясь в спине и в полной меня ощущая своим лоном всю длину мужского достоинства Каримова. Он же с большим удовольствием расположился между разведенных ног партнерши, плавно входя и выходя из тела, с удовольствием наблюдая как его плоть то исчезает, то вновь показывается на свет.

— Так тогда действуй, а не слюни пускай, — огрызнулась Юлия, застонав, когда мужчина наиболее глубоко проник в забывшее мужскую ласку влагалище.

Где-то на периферии сознания женщина корила себя, что поддалась соблазну и раскурила тот злосчастный кальян, содержащий легкий наркотик. Это она поняла почти сразу же, но почему-то себя не остановила, решив пуститься во все тяжкие.

И вот к чему это привело.

Одна часть мозга размышляла здраво, говоря, что завтра, а, вернее, сегодня она очень сильно пожалеет о своем поведении, а другая, именуемая внутренним бесом, буквально вопила, что давно надо было заполучить мужика в личное пользование. И хорошо что подвернулся знакомый и приличный, а не какой-нибудь маргинал. Кроме того, у этого было приличное достоинство, со всеми вытекающими отсюда последствиями. А что надо женщине, что бы перчик стоял морковкой, а не висел? словно пожухлый стручок фасоли.

— А ты однако требовательная сучка, — Расул провел кончиками пальцев по ягодице, а затем слегка шлепнул.

— Черт! Мне же больно, — воскликнула Юлия, умирая от удовольствия.

Размеренные толчки внутри тела вкупе с необычной лаской заставили больше прогнуться в спине и начать сильнее подмахивать мужчине.

Когда-то она была тихой, забитой скромницей, красневшей от одного лишь слова «секс», но жизнь научила ее не стыдиться своего тела, познав все достоинства и недостатки. Кроме того, наркотический дурман выбил все ненужные мысли из головы. Надо будет сказать Хачику Лохматому спасибо и устроить его фирме внеочередную камеральную проверку. Юлия улыбнулась собственным мыслям, на секунду вспомнив о предстоящем дне, но тут же переключилась на собственныеощущения. А уж их было в избытке.

Давно она себя не чувствовала настолько живой, способной свернуть горы. Ее интересовало, что же за дрянь подсыпали в кальян, от которой при всей ясности мыслей чувства обострялись до невообразимых размеров. Когда-то она слышала, что несколько десятков лет назад у молодежи в моде был один синтетический наркотик, позволяющий творческим личностям создавать шедевры, ученым совершать открытия, а прожигателям жизни просто с радостью проводить время. Удовольствие после его приема было неимоверно, правда, расплачиваться за него приходилось шизофренией и склонностью к суициду. Она надеялась, что после однократного приема похожей дряни ничего подобного не произойдет.