Хищник цвета ночи (СИ) - Серганова Татьяна - Страница 27

А об остальном подумаю утром.

Ночнушка как всегда обернулась вокруг тела и задралась к самой груди как комок. Мои попытки во сне вернуть её на место, прикрывая филейную часть, успехом не увенчались. Слоило мне повернуться, и она всё равно задиралась. И хотя тело было укрыто тёплым одеялом, спокойствия это не возвращало. А всё из-за хищника, который прижимался ко мне всю ночь. Под утро его достоинство (я уже была большой девочкой, чтобы понять, что это не нож, не пистолет) так упиралось мне в бедро, что волей-неволей пришлось просыпаться.

Эх, сюда бы мою пижамку с бегемотами или ту шелковую, которую купил Жорик… Хоть какую-нибудь.

Пижамки не было, сорочка задралась, а большая и очень-очень горячая рука мягко, но весьма настойчиво поглаживала моё бедро. Вверх-вниз. Иногда она останавливалась, чуть сжимая ягодицу и указательный палец пробирался под резинку трусиков (хоть убейте, не помню, какие они были!), оттягивая её и снова возвращаясь на место.

Поглаживание продолжалось, с каждым разом завоевывая всё новые и новые территории. Достоинство упиралось, а я пыталась притвориться спящей и совершенно ни на что не реагирующей. А сердце стучало гулко, дыхание сбивалось и укус (проклятый укус!) вызывал в голове такие фантазии, что я невольно краснеть начинала от одной только мысли, что могу сделать с Ником.

А ведь это совсем не сложно. Надо просто повернуться, одной рукой схватить его за шею, притягивая к себе для жадного поцелуя, а другой опуститься вниз по мускулистому животу и…

Ой, мамочки.

- Тор-р-р-ри, - прошелестело над ухом, и я еще сильнее зажмурилась. - О чём ты думаешь?

«Так, что там было? Облачка? Лёд? Кремень… ой-ой-ой!»

Рука хищника переместилась на живот и принялась выводить круги вокруг пупка по спиральке - от меньшего к большему.

- Я ведь знаю, что ты не спишь.

- Сплю, - просипела я и едва не застонала, уж очень чувствительной стала грудь, и малейшее соприкосновение с тканью вызывало сладкую боль.

- Врушка.

Пружины старенькой кровати всхлипнули под его весом, когда Н’Ери повернулся на бок, прижимаясь своими бёдрами к моим.

Мама дорогая…

- Ник, не надо, - прошептала едва слышно и прикусила губу, когда его рука, бросив выводить узоры на животе, опустилась к кружевному треугольнику и пальцы принялись мягко поглаживать, усиливая и без того яркие ощущения.

- Тор-р-р-ри, ты же хочешь меня.

- Это всё метка, - дыхание сбивалось, с тихим вздохом я выгнулась к спине, еще сильнее прижимаясь к нему бёдрами, всхлипывая от желания.

Тело меня предало, эмоции взбесились, а разум канул в небытие, уступив место порочной страсти и безумным желаниям.

- Чёрт с ней, - выдохнул Ник, прижимаясь губами к шее, к тому самому месту, где огнём горел укус.

- Ах…

Пока одна рука продолжала поглаживать лоно, другая накрыла грудь, задирая сорочку еще выше, и сжала чувствительное полушарие.

- Как же ты вкусно пахнешь, шаери. Ты меня с ума сводишь… Не могу больше ждать. Скажи, что хочешь меня… Скажи! - он требовал, злился и я едва не вскрикнула вновь, ощущая прикосновения его зубов.

- Ты… что?

Господи, он что обновил метку?

Страсть никуда не делась, как и желание, но сейчас самой главной эмоцией был шок. Я кубарем слетела с кровати, прижимая руку к шее, окрашивая пальцы в капельках крови. Хорошо хоть её было немного.

Он снова меня укусил. И ничему меня жизнь не учит.

- Н’Ери! - громким шепотом прорычала я.

- Иди сюда, - хищник призывно похлопал по матрасу рядом с собой, а глаза и без того жёлтые, вспыхнули яркой поволокой. Да такой сильной, что у меня во рту всё пересохло.

- Ты меня укусил!

Я отступила к двери и опустила взгляд ниже, прямо на обнажённую грудь. Главное сейчас не смотреть Н’Ери в глаза. Он же хищник, заманит и не отвертишься.

- Но тебе же понравилось.

Никогда не понимала садистско-мазохистские наклонности, плётки, ошейники и наручники, предпочитая классические отношения. До этого самого момента. А сейчас мысль об укусах вызвала новую дозу эндорфина в крови. Если бы не страх перед последствиями.

- Это не имеет значения!

- Уверена?

Поняв, что утащить меня в постель не удастся, Ник сел и одеяло медленно сползло вниз, вызывая новый приступ тахикардии.

- Ты спал голый?!

- Как будто это для тебя новость, - фыркнул он и взъерошил волосы.

- Не новость, конечно, - беспомощно пробормотала я, всеми силами пытаясь не смотреть на неприкрытые части тела. - Но ведь это я, то есть мы… Я хочу сказать… Чёрт, Ник, так же нельзя.

- Почему?

Глаза, к которым вернулся привычный зелёный цвет, были обманчиво невинными.

- Потому что это неприлично!

- Мы жених и невеста.

- Фиктивные!

- Давай сделаем настоящими. Я только за!

Ответить я не успела, неожиданно дверь за моей спиной заскрипела и открылась, являя на свет заспанное чудо в розовой пижаме.

- Тётя Вика, - потирая кулачками глазки, произнесла племяшка.

Этого времени хватило, чтобы Ник упал назад на кровать и прикрылся одеялом по самую шею, делая мне страшные глаза. Я ответила ему не менее выразительным взглядом:

«Какого чёрта ты не закрыл дверь?!»

«Я не думал, что к тебе тут входят без приглашения.»

Пробормотав под нос весьма нелестную умственную характеристику в адрес шефа, я присела на коленки и взглянула на малышку.

- Доброе утро, принцесса.

- Пливет.

Мила обхватила меня за шею и уткнулась носом в плечо.

- Ты чего не спишь?

- Плоснулась.

- Кошмар приснился? - я подняла племянницу и прижала к себе.

- Нет. Папа маму щекотал и лазбудил.

- Щеко… - недоумённо начала я и прикусила губу.

Ник в кровати громко хрюкнул и спрятал лицо в подушке.

- Да, щекотал, а мама охала.

Убью Дашку и Лёшку убью. Детский сад, честное слово. Другого времени не нашли, идиоты. Да еще рядом с ребёнком.

- Кушать хочешь? - я попыталась перевести разговор с опасной темы в другое русло.

- Хочу.

- Тогда подожди, сейчас я надену халат, и мы спустимся вниз, будем завтракать. Что ты хочешь?

Опустив её на пол, быстро подошла к креслу и схватила халат.

- Ладушки.

- Значит, будем делать ладушки, - завязав пояс, я поправила воротник, так, чтобы скрыть свежий укус (жаль волосы теперь короткие, придётся внизу искать лейкопластырь в аптечке), обула тапочки и вновь взяла Милу на руки. - А дядя Ник спустится потом. Да?

Ник насмешливо на меня глянул, потом на малышку и выдал:

- А пощекотать?

Молча продемонстрировав ему комбинацию из трёх пальцев, я вышла из комнаты.

Только спустившись вниз вспомнила незнакомое слово, произнесённое хищником в пылу страсти: шаери.

И что это такое?

Внизу уже хозяйничала мама. Она всегда вставала раньше всех, даже когда болела.

- Привет, - я поцеловала её в щеку и поудобнее перехватила Милку, которая завертелась, пытаясь разглядеть, что такого вкусного готовит бабушка.

- Ты чего так рано? Мила разбудила?

- Нет, сама встала, - прогоняя подступающий зевок, ответила ей. - Мы хотим оладушки.

- Сейчас сделаю, - тут же засуетилась мама, но я её перебила.

- Нет, я сама.

И вручила ей Милку.

Не то, чтобы я сильно любила готовить, с моим графиком работы это была непозволительная роскошь, но сам процесс всегда успокаивал и давал подумать, а сейчас этого так не хватало.

Я сама себя не узнавала в последние дни и это мне совершенно не нравилось. Будто невидимый кукловод дергал за ниточки, заставляя думать и делать вещи, которые раньше были противны.

Сколько раз я насмехалась над глянцевыми куколками Ника, которые преданно заглядывали ему в глаза, ловили каждую улыбку и таяли от любого прикосновения, как кошки, одурманенные валерьяной. И вот тебе, пожалуйста, сама стала такой же.

Нравилось ли мне это? Разумеется, нет. И с этим надо было что-то делать.