Искра Эллириона. Книга I Некромант (СИ) - "ValDeMortis" - Страница 25

Чжинчклаг подобрался, напружинился, подогнул задние лапы, готовясь в любой момент метнуться к добыче и располосовать ее передними согнутыми “лезвиями”. Однако у жертвы были свои планы на их бой. Остроухий держал палку в левой руке, а правой начал замысловато водить в воздухе. Это завораживало, хотелось следить за движениями его ладони.

На кончике конечности забрезжила яркая точка света и следить за ней стало еще интереснее. Все вокруг потеряло смысл, кроме плавного, хаотичного движения сияющей точки. К своему ужасу, хищник вдруг нестерпимо захотел спать. Видимо полный желудок не способствовал активным действиям и глаза стали предательски слипаться. Чертов, странный остроухий...

***

Харнесесс целенаправленно выслеживал свирепого хищника. Самым сложным было оторваться от нянек, приставленных первым разведчиком. Скауты следовали за ним неотступно, следя за каждым шагом. После его предыдущей попытки захватить облик ночного охотника, отец приказал постоянно держать его под надзором.

С тех пор за ним по пятам всегда ходили двое эльфов. Даже вход в жилище по ночам был под присмотром. Пришлось в течение нескольких недель планировать побег и обдумывать порядок действий. Он договорился с одним из своих друзей и расстался с изрядной частью накопленных богатств, чтобы подговорить другого. Первый ворвался под вечер к нему, с криками о том, что верховный друид немедленно хочет его видеть, а другой делал все, чтобы охранники потерялись по дороге. С большим трудом друзьям удалось сбить стражей с толку и уйти из под их контроля. Они проводили друида до ворот и помчались прятаться от гнева верховного.

Три дня понадобилось Харнесессу, чтобы выследить зверя, еще один на поиски его логова. И вот, наконец, момент истины. Сейчас он победит, захватит долгожданный облик и станет единственным известным друидом, способным обращаться в ночного охотника.

Он набросил магический покров, укрылся пологом тишины, чтобы точно остаться незамеченным и наблюдал, как хищник разделался с мелким зверьком. Жуткими, серповидными передними лапами, животное легко разрубило жертву и отправило в клыкастую пасть. Сразу после поедания своей добычи, он должен стать спокойнее и медлительнее. Тварь поудобнее устроилась, даже не забираясь в логово и спокойно переваривала пищу. Лучше было бы немного выждать и иметь дело с полусонным ночным охотником, но вот как-раз времени у него не было. Скауты наверняка уже идут по пятам. Скорее всего, Тихая смерть сейчас лично мчится по его следу. И самое позднее, к утру, они уже будут здесь, а сколько займет ритуал, не известно.

Эльф давно планировал эту встречу. Книги из библиария позволили ему многое узнать, а недавние наблюдения, помогли понять повадки и возможности зверя.

Как и планировал, он создал на краю поляны мощную иллюзию, вливая в нее половину своей маны. Это была его точная копия, которая медленно побрела в сторону дремлющей туши.

Расчет оказался безупречно верен и, едва монстр почуял опасность, он молниеносно рванулся от нее, запуская навстречу фантому, свои смертоносные лезвия-шипы. А затем недоуменно застыл, рассматривая нежданного гостя. Увеличивая затраты маны до неимоверных размеров, друид направил магические силы через созданную иллюзию и заставляя ее использовать узы морфея, погружающие жертву в глубокий сон. Иллюзорный образ стал в точности повторять движения своего создателя. Магическая формула понемногу захватывала внимание насекомоподобного монстра. Вот, он уже не мог оторвать взгляда от гипнотических движений руки, затем пружинистая, агрессивная стойка сменилась спокойной и расслабленной. Друид еще усилил приток маны и на кончике ладони засиял яркий свет.

- Это было слишком просто. - Подумал Харнесесс, когда глаза жертвы стали закрываться.

В этот момент в десяти шагах слева, открылся голубоватый портал, затем раздался громкий хлопок дальнего перехода и на поляну ступил человек, укутанный в серую мантию. В левой руке он держал резной посох, а правой теребил темно-серую, с сединой, бороду, прикрывающую шею.

Как только закрылся портал, старец спокойно и ровно заговорил на своем странном человеческом наречии

Судя по интонации, он обращался к сотканной иллюзии и предлагал остановиться. Друид решил разбираться по очереди, усилив узы Морфея, ценой катастрофических затрат маны.

Пришедший через врата маг явно был совершенно против ритуала. Он вскинул руки и мгновенно, мощный поток ветра, разметал ветки, траву и ураганом пронесся сквозь фантома. Пришелец в удивлении вскинул бровь, снова что-то пробурчал и стал творить гораздо более сложное заклинание.

Дожидаться развязки Харнесесс не стал. Оставив попытки доворожить зверя, он полностью переключился на мага. Призвал силы природы и стал перекачивать ману под ноги нового противника. Толстые, гибкие корни оплели его ноги затем пояс и стали подниматься все выше, сдавливая хватку.

Старик непринужденно закончил творить и с его поднятой руки сорвалась вспышка, впилась в землю, под фантомом и обратила ее в бурлящую жижу. Маг выругался на своем непонятном языке, а друид, осознав, что его раскусили и нет больше смысла расходовать лишние силы, сбросил невидимость и полог тишины и предстал перед человеком. Тот продолжал что-то рассказывать, вероятно предлагая сдаться, но Его слова были уже даже не интересны, он посмел напасть и прервать ритуал.

Друид выплеснул весь свой гнев на седовласого, тело которого, продолжали сдавливать растущие корни. По мановению руки, в его сторону метнулся от эльфа, рой насекомых которые стали жалить, кусать и лезть в глаза и рот. Пока противник скован и сбит с толку, Лазриэль начал призывать копье лунного света. Но человек оказался гораздо более опытен в магии. Кольцо огня разошлось от стянутой корнями фигуры, в пепел сжигая всю мошкару, а попутно и выжигая землю вокруг. Уже только одной свободной рукой, незнакомец сделал несколько пассов и резким движением ладони заставил все, оплетавшие его корни осыпаться прахом на землю. Еще несколько движений, уже освободившимися руками, и выпущенная в него лунная пика разбилась о невидимый щит. Маг пробормотал формулу и с его рук сорвалась ледяная стужа, а лицо вытянулось в глубочайшем изумлении, когда укрывшийся белым эбеновым плащом, поглощающим магию, друид не получил никакого эффекта от потоков замораживающего ветра. Следом полетели массивные камни и шар огня, ветвистая молния, луч света и множество разнообразных техник.

Эльф либо уворачивался, либо принимал заклинание на полу плаща. Лишь огненный шар смог отбросить его на несколько шагов назад, однако, не принеся никакого больше урона. Все сильнее удивляющийся человек, решил наконец перестать играть. После очередного заклинания, луч из его руки ударил под ноги Харнесессу и вновь превратил землю в бурлящую трясину. Ноги поглотило до колен, а противник тут же стал знаками призывать к миру и прекращению поединка. После неуверенного утвердительного кивка, он распрямился, выставил ладонь перед собой, призывая к ожиданию и принялся вычерчивать перед собой сложный магический узор. Несколько позже, линии стали разгораться и сплетаться в светящуюся, фиолетовую сферу. Когда она наконец обрела четкость контуров, старик, резким движением, выхватил ее прямо из воздуха и единым глотком, откупорив пробку, опрокинул себе в рот содержимое склянки.

Фиолетовое сияние разлилось изнутри по его горлу, окутало грудь, затем потухло, а незнакомец заговорил на чистом эльфийском.

- Приветствую тебя лесной эльф. Почему ты напал на бедное животное? - Заговорил он спокойно и негромко.

А затем его лицо исказила гримаса, он вытянул руки в сторону эльфа и скороговоркой забормотал заклинания. Левый бок друида пронзила острая, нестерпимая боль и мир вокруг погрузился в кромешную тьму.

***

В это время он обычно находился с кем-то из учеников на вершине своей башни в Соулстейне. Так было и сейчас. На втором от крыши уровне, в зале для медитации, он пытался обучить одну из своих преемниц, тонкостям контроля магических потоков, когда им постепенно начало овладевать чувство тревоги. Поначалу маг просто отметал его, не понимая его природу, а затем, решив, что это всетаки может быть важно, сконцентрировался на ощущении и попытался проникнуть в суть. Ему передались животные инстинкты и легкое опасение за свою шкуру, а также возможность определить примерное место, откуда исходил зов.