Пятнадцатый камень (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 126

— Вот поросенок!

— Поросенок? — эхом переспросил Эши.

— Такое животное, — пояснила я.

— Шейд — собака.

— Точно!

Эрг приподнял брови, но больше спрашивать не стал. Пес весело потрусил вперед и обогнал нас с эрргом, оглашая окрестности звонким лаем. Когда мы нагнали пса, он встряхнулся, забрызгав все вокруг грязью.

— Шейд! — прикрикнула я. — Фу, нельзя. Плохой, плохой пес.

Будто специально ждал, когда мы подойдем! Он вывалил язык и улыбнулся от уха до уха, а потом вскочил и помчался дальше, время от времени оглядываясь на нас. Я взбиралась на гору, мысленно похвалив себя за правильный выбор походного снаряжения. Пришелец шел следом. Когда я споткнулась, Эши меня поддержал, иначе бы я кубарем полетела вниз по склону. Пожалуй, его общество оказалось полезным. Псу тоже не единожды понадобилась помощь, иначе бы он не влез наверх.

За спиной в переноске, почуяв неладное, билась и кудахтала птица. Пес был сильно заинтригован звуками, раздающимися из сумки. Он потыкался носом и гавкнул, птица затрепыхалась. Я отогнала собаку. Эта добыча не для нее.

— Сидеть, — велела я, указав Шейду место.

Эши Этти тоже проявлял интерес, причем с самого начала, когда я привезла птицу домой и погрузила в багажный отсек. Я не стала ничего объяснять, сказала — потом. Но он точно так же, как собака, принюхивался и прислушивался. Бросив на землю термоизолирующую подложку, я жестом указала, что можно располагаться.

Эрг уселся и стал наблюдать за приготовлениями. Пес устроился рядом и тоже ждал, повиливая хвостом. Бросив на землю брикеты из хвороста и опилок, я подожгла их термо-таблеткой. Огонь быстро занялся.

— Это?

— Огонь.

— Это? — теперь эрг указал на стружки.

— Дерево.

— Кусок дерева?

Я кивнула. Он до этого видел только живые растения, так что я не удивилась вопросу. Мужчина нагнулся и выудил кусочек прямо из костра. Я шлепнула ему по руке:

— Положите обратно.

Это огонь богов, а не "образцы". Ничего личного. Вернемся домой, и подарю целый брикет. Кто-то предпочитает кредиты, кто-то власть, а эрг думал только об одном. Ну, или не только… При этой мысли я смутилась.

— Ваше приоритетное право, — нехотя согласился он.

— Сейчас мы будем кормить, — сказала я.

Это он точно должен понять.

— Кого? — удивился он, ведь вокруг никого, кроме нас, не было.

Я не ответила. Накануне я купила в питомнике живую курицу и охотничью лицензию, опустошив четверть своего банковского счета. Клонированное мясо и кровь тут не годились.

— Животное?

— Курица, Эши, курица. Тихо!

Он заткнулся, хотя ему было очень, очень интересно. Чувствуя себя дикаркой, я делала то же, что и мои предки тысячи лет назад. К счастью, медицинские навыки тут вполне сгодились, и все прошло быстро и четко. Нож — старинный, побывавший в деле, был из коллекции отца. Птичья кровь обагрила камень.

Окровавленные пальцы замерли, когда я решала, какую руну начертать: тейваз, подобную стреле, руну войны и победы, или ансуз — божественную волю. В голове было пусто.

Пустота. Пробел. Ноль. Начало и конец. Кусающий себя за хвост Мировой змей. Состояние между да и нет… Буддийское "Му", когда мир есть или его нет, он замирает на пороге вероятностного шторма, в центре бури, и ждет, куда повернут события. Не-живой и не-мертвый кот давно почившего ученого застыл в вечности. Развилка не создана, будущее не определено, все еще зыбкое и колеблющееся, как это пламя.

Ничего не нужно!

Пустая руна — вот решение. Та, которой не существует… еще не существует. Надо просто положиться на волю богов.

Я надрезала себе руку и пролила немного человеческой крови, попросив богов принять подношение. "Одежда" попыталась залечить рану, но я не позволила, мысленно дав команду не трогать это место. Пусть заживает само.

В разведенном жертвенном огне уже сгорала птичья тушка, оставляя голый остов. Я плеснула вином из старинного кубка, задабривая Отца воинов. Глотая слюну, я сидела рядом и жалела, что не поела до поездки. Однако перед жертвоприношением следовало поститься. Наверное, смысл еще и в этом? Ты отдаешь богам то, что хочешь, то, что дорого достается, и надеешься, что дым донесет твои мольбы до небесных чертогов. Они принимаю дар, но не мену. С богами не торгуются. Если им придутся по душе слова и подношение, они рассудят по справедливости. Пришельцу тоже пришлось отказаться от "образцов". Это хорошо.

— Пожалуйста, — сказала я. — Ратей отца просим о милости…

Будь советчик добрый

Вечного сиянья.

В дом ветров вздымаясь

Воронов отрада,

Чайки злобы родич

Передать дыханье

Липы лука просит

Стать змеи убийцей.

Пусть лед битвы пляшет!

Я молниеносно, пока мужчина не успел опомниться, уколола кончиком ножа руку Эши и капнула его кровью на землю. Он отдернул ладонь и вопросительно посмотрел на меня. Но мне нечего было сказать.

Виса сложена. Высший, подари им победу! Пусть эрги и люди вернутся живыми и с богатой добычей. Пусть эта война скрепит наш союз — вот что хотела сказать я.

В небе вдруг грянул гром, хотя грозы не ожидалось. Я вздрогнула и вскочила с места. Эши тоже, озираясь вокруг в поисках врага. Шейд подскочил и залаял в пустые, без единого облачка небеса. Что это было? Кто-то скажет, что атмосферные возмущения, вызванные терраформированием. Но я не верила в такие совпадения.

Мой голос был услышан.

* * *

Мы прощались. Сегодня Эши Этти навсегда покидал наш дом. Шел редкий косой дождь, промозглый и холодный, что не способствовало хорошему настроению. Проводы — то еще удовольствие! Мама собрала для эрга бенто, хотя я просила ее не делать этого.

— Нельзя его кормить, — увещевала я. — У них совсем другие обычаи.

— Как и у нас, — спокойно ответила она. — Пожалуй, отпустить без угощения не слишком хорошо. И потом…

— Что?

— Дедушка тебе не говорил? Ты ознакомилась с семейным архивом?

— При чем здесь это? — удивилась я резкой смене темы.

— Просто я знаю, что лучше для моей дочери, — сказала мама.

— Знаешь?

— Сейчас как раз тот случай. Некоторые события надо подтолкнуть. Потом поймешь.

— События?

Она не ответила. Хм… Странный разговор. Эши Этти вместе с Шейдом еще не вернулись с традиционной утренней пробежки, и мы с мамой могли поспорить без свидетелей. Однако у меня пропало всякое желание делать это.

Мама нагнулась над столом, складывая в коробочки остатки утренней трапезы и укладывая их друг на друга. Нежные руки работали. Веки были полуопущены, потому что она смотрела на стол, а не на меня. Иссиня-черные волосы с еле заметной проседью она убрала в узел, чтобы не мешали. Даже такая, без прикрас, она у меня красавица. Если эрг позарится — ему не жить! Я предприняла последнюю попытку ее образумить.

— Мам! — я принялась помогать. — Неужели отец тебе не рассказывал? Это опасно.

— Рассказывал, конечно, — кивнула она, невозмутимо продолжая делать дело. — Но пока ничего не случилось.

Мама дергала тигра за усы. Она так решила, значит, видит в этом смысл. Иногда ее действия были лишены всякой логики, но почему-то очень важны для нее. Дедушка в таких случаях предоставлял ей полную свободу действий. В конечном итоге она оказывалась права.

Потный эрг ввалился в прихожую под лай лайки-хаски. Шейд подскочил ко мне и начал тыкаться мне мордой в колени, сообщая, что он дома.

— Вуф!

— Кыш, — сказала мама. — Убери собаку. У него лапы грязные.

Где еда — там стерильная чистота. Еще один из пунктиков мамы, с которым я не спорила. Я дала домашнему ИскИну задание прибрать на полу, увела собаку во двор и помыла из шланга лапы. Потом дала команду сидеть смирно, пока похожий на блюдце робо-уборщик, перебирая мягкими щетинками, торчащими из-под корпуса, чистил конечности Шейда. Тот протестующее порыкивал, но терпел. В конце он все же отомстил, перевернув лапой эту штуку. Робот запищал, покрутился и укатил под дом.