Мертвая кровь (СИ) - Абсолют Павел - Страница 11

“Сила в вере!” – были вырезаны слова на массивной цельной панели из серого дерева рядом со входом. Церковь Гайи представляла собой огромное деревянное сооружение с витражными стеклами, собранными из разноцветной мозаики. В солнечный день внутри было невероятно красиво. Яркие цветастые зайчики прыгали по иконам и скульптурам святых эсперов и лервов. Сама служба оставляла двоякое впечатление. С одной стороны – ужасно однообразно, скучно и долго. С другой – я ощущал себя среди по-настоящему близких мне людей, рядом с семьей. Особенно во время праздника единения, когда в церкви возжигались курительные благовония, а главный служитель ходил меж проходов, распространяя зеленовый дым своим кадилом. Пастырь Гайи говорил негромко, но очень внушительно, его слова словно врезались в память. Врина шепотом повторяла все за пастырем. Хэнк сурово молчал, думая о чем-то своем, далеком.

- Вайс вперед ведет дух Гайи, Богини Земли! – послышались завершающие слова проповеди.

- Славься Гайя, Богиня Земли, и да осенит нас твое благословление!! – ответный слитный гул голосов прихожан разнесся под сводами церкви.

Я повторял вместе со всеми. Сложил ладони лодочкой, прижал их ко лбу и поклонился. Чувствовался небывалый душевный подъем. Казалось, что я сейчас горы могу свернуть, если благословление Гайи будет со мной. Ради таких моментов стоило ходить в церковь.

- Ступайте, дети Гайи. Пусть дни ваши будут безоблачны, а помыслы чисты, – напутствовал нас пастырь. – Желающие помочь церкви, могут это сделать у входа.

В один из первых зимних деньков до меня неожиданно дошло. Если я не приложу усилия, то ничего не выйдет! Как говорил тан Стамофер, надо использовать свою внутреннюю энергию. Я постарался повторить те движения ауры, которые мне удалось воспроизвести в особняке. Процесс осложнялся тем, что сам я ничего не видел и не чувствовал. Поэтому невозможно было судить о результатах. Вскоре обращение к своему состоянию вошло у меня в привычку. Я даже научился не терять сознание.

Через пару недель пазов стали запирать в сарае — на улице похолодало. И я наконец вышел на промысел в Тытлаг.

- Ну привет, Зарт, – отыскал я карманника на покатой крыше одного из зданий возле рынка.

- А, Лысый. Давно не виделись. Что смурной такой?

- Смурной?! Из-за тебя, сволочь, меня поймали в прошлый раз! Чуть руки не лишился!

- Да? Как это?

- Ты контейнер уронил за забором.

- А-а, так ты за мной побежал? Я думал, ты через лавку кожевника рванешь — там же лаз удобный есть.

- Кончай заливать. Скажешь, не видел, что я сзади тебя бегу?

- Нет конечно! Что за предъявы? Я бы не стал тебя подставлять!

Ну уж нет, Зарт. Второй раз на те же грабли наступать я не собираюсь.

- Гнида ты, Зарт.

Я плюнул бывшему товарищу под ноги и стал слазить с крыши.

- А по-другому никак, Лысый, – догнал меня тихий голос парня.

Пару дней я наблюдал за лежками Зарта, но тот словно чуял меня и ни разу не высунулся. Несколько стыренных фруктов не в счет. Хотелось прищучить его на месте преступления, но пришлось отложить эту затею. В Тытлаге имелось еще несколько менее прибыльных мест. Лучшее после рынка — дорожный вокзал. Он состоял из большого просторного здания, где продавались билеты на разные направления, птерни с каретным двором и воздушного порта. В основном в небе сновали частные лодки вместимостью до шести персон, иногда в Тытлаге приземлялись и катера на один-два десятка пассажиров. Все козырные места прохода богатеньких приезжих были распределены среди людей Слепого Чена. Но Зарт показал мне несколько уголков, откуда можно безопасно караулить жертв без разборок с конкурентами. Там я и засел.

В большинстве своем улов карманника составлял ноль монет. И только благодаря неимоверной удаче и личной сноровке удавалось утянуть нечто большее. Это только в сказках ушлые воришки опустошали карманы так, что жертвы ничего не чуяли. В реальной жизни была только одна попытка. И если в кармане или сумке ничего ценного не обнаруживалось, оставалось только уносить ноги. Приходилось постоянно следить за рейдами стражи. Иногда Аспект Контроля проводил проверки, забирая весь сброд: нищих, воришек и всех, кто попадется под руку. Даже если ты безногий попрошайка, приходится уметь быстро бегать. Периодически народ направляли на принудительные общественные работы, бывало судили и сразу изгоняли с Вайса. А иногда люди просто исчезали без вести. Поэтому не мудрено, что по прошествии двух месяцев мой тайник пополнился всего пятью днями, один из которых пришлось отдать схватившему меня однажды стражнику. Таким макаром к шестнадцати годам мне никак не успеть набрать нужную сумму. Осталось всего две-три зимы, в зависимости от решения Аспектов. Ладно, если совсем припрет, придется рисковать и выбирать опасную цель. Некоторых эсперов тоже можно было облапошить. Зарт говорил, что ими занимаются только самые опытные карманники Слепого Чена. Например, на волшебников не стоит варежку разевать. В два счета догонят и отметелят. Псионы чуят враждебные намерения, так что с ними необходимо жестко контролировать свои эмоции. С остальными эсперами проблем меньше, вот только я еще очень плохо умел отличать их друг от друга.

1724 г.к.

Перед летом пазы становились еще более неуправляемыми. К тому же стадо разрослось после выкупа от соседа. Они чуяли свою силу, и ни во что не ставили нас с Диким. Хэнк, глядя на наши мучения, не стал разделять стадо, покупать еще поводырского ящера или давать мне помощника из сыновей. Глава семьи притащил откуда-то тяжелый кожаный хлыст. Красивая вещь. Рукоятка обмотана ребристой чешуйчатой кожей зеленоватого цвета. Далее идет тугое основание, на конце расширяющееся в три мягких тонких полоски. После нескольких недель тренировок, тучи ругательств, мне удалось не бить себе по рукам при ударе хлыстом через раз. Пазы сразу присмирели. Целиться еще долго учился. По заднице и ногам – чтобы не попортить шкуру и шерсть. Чай не дурак – не охота от Хэнка тумаков получить.

Свое лечение, если так можно его назвать, продвигалось... Ну куда-то продвигалось. Мне стало немного легче находить свое состояние. И я научился соизмерять силы, не терять сознание. Все также пытался направлять некую невидимую внутреннюю энергию или эфир в те места ауры, которые болят. Однако никакого прогресса не чувствовалось. Я помню те моменты в детстве, когда внутри тела разливалось тепло. Сейчас подобные трюки оставались закрыты для меня. Решено! Пускай сейчас моя цель – Слепой Чен, я не оставлю попытки вылечиться. Десять, двадцать, пятьдесят лет. Это будет не зря!

- Аура вашего мужа серьезно пострадала. Задето Сознание. Боюсь, что его эмоциональное состояние будет крайне нестабильно. Провалы в кратковременной памяти. О Выбросе он уже забыл.

- Тин Ханья! Спасибо вам за вашу помощь. Скажите, можно как-то вылечить Закари?

- Кое-какие методики имеются. Но думаю, вы понимаете, что бесплатно никто не возьмется. Закари – лерв, – с грустью проговорила волшебница.

- Понимаю... Мы найдем деньги... – мама прижала кулак к груди и повернулась в мою сторону. – А Эван? Можно ему как-то помочь? Что угодно? Неужели он не сможет стать эспером?

- Боюсь, что это невозможно. Аура не поддается внешнему лечению. У него может уйти вся жизнь только на то, чтобы вернуться к своему детскому уровню. Впрочем, с возвышением должно быть все в порядке. Если он сосредоточится на своем теле, то вырастет сильным и здоровым. Плюс вероятность появления детей-эсперов высока, а значит найти невесту не составит труда. Уверяю вас, Мешия, с Эваном все будет хорошо. К сожалению, я не могу его больше лечить. Эван До-жи исключен из базы аур эсперов, сейчас он лерв...

Я вынырнул из неприятных воспоминаний. Горько стало от слов тин Ханьи. Я считал ее кем-то вроде старшей сестры или тети. Но и понять ее тоже можно. Если заниматься благотворительностью и тратить силы на каждого лерва, то никакого здоровья не хватит.