Помощница особого назначения (СИ) - Болотина Ксения Александровна "za86za86" - Страница 29

И вот сейчас даже плакать не хочется. Хочется заорать во всю мощь легких и орать до тех пор пока он не поймет, что я не кукла и не маленький ребенок за которым постоянно надо следить.

— Поговорим?

Пришлось поворачиваться лицом к Артему, усаживающемуся на место Оли.

— А есть смысл? — сил что-либо ему доказывать не было, да и не поймет он. Послушает, покивает, а сделает по своему.

— Смысл есть всегда.

— Угу. Только у каждого он свой, — буркнула, вертя в руках чашку из под кофе.

— Прогуляемся? — неожиданно предложил ледяной, небрежно бросая несколько купюр на стол.

Можно подумать у меня был выбор. Вложила ладонь в его протянутую руку и с обреченным вздохом поднялась со стула. А Артем будто и не замечал моего настроения.

Выход есть всегда. Тихо шепнула совесть. И я не могла не признать ее правоту. Можно стенать и плакать, а можно выбрать другой путь. Путь, признания своих чувств и желаний. Ведь начальник никогда ни к чему меня не принуждал, а если и принуждал, то я не особо и сопротивлялась. Почему-то была уверенна, если бы он видел, что мне действительно неприятно, то оставил бы свои попытки соблазнения.

А я ведь действительно не против, только страшно. Никогда не любила и сейчас не горю желанием, но разве любовь считается с чьим-то мнением? Нет, она всегда приходит нежданно и бьет по голове со всего маху. И ладно бы если б била сразу обоих, сходить с ума вместе веселее и проще, а если только одного, то все оказывается куда хуже.

Как и тог, вывод один. Или сдаваться на милость победителя, то есть моего горячо обожаемого начальника, либо рвать все ниточки и искать другую работу. Вот тут я и становлюсь перед выбором, новая квартира и разбитое сердце или старая квартира и куча сожалений. Выбор скажем таки не богатый и куда не плюнь везде плохо.

— Так и будешь молчать или последуешь совету Ольги? — разбил тишину голос Артема.

— Услышал, — опустив плечи, подвела итог. Теперь не утаишь, придется сдаваться со всеми потрохами.

Наверное, лучше рассказать сейчас, пока мы в относительно людном месте и есть неплохой шанс остаться в живых. Не размажет же он меня по асфальту в присутствии десятков свидетелей?

— Эту неугомонную нереально не услышать. Все чаще создается впечатление, что она всюду успевает и все про всех знает. Мне даже жаль Макса.

Злорадно усмехнулась, вспомнив наглые приставания огненного. Ну вот ни капли его не жаль.

— До сих пор на него злишься, — правильно понял мой настрой начальник.

— И на него и на вас тоже, — утвердительно кивнула головой.

Раз решили разговаривать по душам, то лучше начать с самого начала.

— Ладно он, приставал, а на меня за что? — искренне изумился ледяной.

— А не надо было на меня спорить. Тогда бы и этих приставаний не было, — фыркнула, не решаясь посмотреть на Артема.

Уволить не уволит, но что-то внутри меня все же продолжало сжиматься и трястись от страха. Кто его знает как он отреагирует на то, что я подслушивала их разговор?

— Мало Оксаночка услышать звон, надо еще понять откуда он исходит, — в его словах явственно чувствовался упрек.

— Хотите сказать, что я все не правильно поняла и никакого спора не было? — не весело хмыкнула поражаясь его наглости. Мало того что поспорили на меня, так он еще и упрекает меня в поспешных выводах.

— Договор, который ты подписала в самом начале… — начал он и тут же замолк, словно пытался подобрать слова. — Этот договор ты заключала с компанией, а не со мной. Максим имел право распоряжаться твоим рабочим временем так же как и я. А спорили мы не на тебя, а на твою преданность. Он был уверен, что за более высокую зарплату и сокращение твоих обязанностей, ты с легкостью переметнешься к нему.

В его словах был смысл. Теперь я взглянула на их спор под другим, но не менее болезненным для меня углом. Оба посчитали меня продажной.

— А вы значит, так свято верили в мою преданность, что решили действовать на опережение и увеличили мне зарплату, — даже я сама слышала в своем голосе неприятную горечь.

В груди болезненно сжался непонятный комок. Я до хрипоты отстаивала свое место перед Владимиром Ивановичем, а его сын, в это время не веря в мою преданность пытался меня попросту купить.

— Я не до конца был уверен в том, что ты не захочешь от меня уходить, но очень на это надеялся, — не стал отрицать очевидного Артем. — Как я не пытался перевести наши отношения в дружеское русло, ты от меня продолжала шарахаться как от чумного.

Я даже воздухом поперхнулась от его заявления о дружеских отношениях. Если это он пытался так завести эти самые теплые, дружеские отношения, то становилось страшно от того, что бы он со мной сделал, если бы не старался стать моим другом?!

Вспомнила все его крики, упреки, разносы и угрозы. Передернула плечами, с опаской покосившись на идущего рядом со мной мужчину. И это дружеское отношение? Теперь рассказывать ему о генеральных не хотелось еще больше, в свете открывшейся информации, мой страх быть размазанной по стенке в разы возрос.

— Ну вот, опять тебя испугал, — с сожалением выдохнул ледяной.

Только после его слов поняла, что медленно пытаюсь увеличить между нами расстояние. Замерла, сбившись с шага и вздохнув придвинулась чуть ближе, как и раньше, держась от него на расстоянии вытянутой руки.

— Иди сюда, — подавшись ко мне, сцапал мою конечность ледяной. — Не злой я, не псих и головой тоже не бился, — припомнил он мне мои слова перед командировкой. — Не умею я по-другому, понимаешь? Вместо красивых слов — рычу, вместо ухаживаний — задерживаю на работе, вместо свиданий — притащил тебя в свою квартиру. Раньше стоило только взглянуть и они сами… А ты… Не могу тебя понять и это бесит.

Мдааа, обстоятельно, познавательно и запутывательно. Никогда бы не подумала, что ледяной все это время интересовался мной как девушкой, а вон оно как оказывается.

— А я с вашим папой познакомилась, — выдала первое, что пришло в голову.

Никогда не умела плавно переводить разговор на другую тему, но сейчас меня меньше всего интересовало то, что Артем заметит мои неумелые попытки. После последних нескольких недель, его признание не стало для меня неожиданностью. Слишком уж красноречиво он себя вел. Не знала я только того, что хотел он меня с самого начала.

Слишком опасный разговор он завел. Слишком сильно хотелось верить в то, что помимо «хочу» есть еще хоть какие-то чувства. Вера, надежда, любовь. Три самые страшные слова. Они окрыляют, они ломают, они убивают и они же могут воскресить.

Любовью тут и не пахнет, но вероятность моей капитуляции, а после как следствие и любви, была слишком высока.

— Надеюсь, знакомство было приятным? — спросил ледяной с явным напряжением в голосе.

— Оно было… запоминающимся, — теперь, когда я не боялась, воспоминание о том как здоровенный амбал засовывает меня маленькую и хрупкую в черную машину, вызывало лишь слабую улыбку.

— Можешь больше не бояться, — начал уверять меня Артем, видимо, что-то увидев в моем лице или же, он просто очень хорошо знал своего отца. — Я с ним поговорю и он не подойдет к тебе ближе чем на десять метров.

— Да я и не боюсь. Сначала конечно было страшно, не каждый день тебя запихивают незнакомцы в чужую машину и пытаются запугать угрозами. Но потом мы немного поговорили, немного поругались и даже нашли общий язык. Правда вся эта мутность настораживает.

— Поругались? — замер Артем, пытливо заглядывая мне в лицо.

— Ну, да, — от чего-то засмущалась, отводя глаза в сторону. — Он просто хотел, что бы я сменила начальника, а я была против.

— Он тебе угрожал? Что-нибудь сделал? — взволнованно рычал начальник, замерев посреди тротуара и обхватив ладонями мое лицо. — Ты что-нибудь подписывала?

Показалось, что последний вопрос его интересовал больше всего.

— Ничего кроме нового договора и даже вчера, отказалась встречаться с вашим отцом, — выпалила шепотом на одном дыхании.