Между четвертым и пятым (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 77

Выйти из авто и проводить до квартиры. Еще один поцелуй. Вроде оттаяла.

— Пока.

Не сказал, когда придет снова. Не любит загадывать. С его-то непредсказуемой жизнью! Созвонятся.

С выставкой все решилось через два дня. Инна безумно обрадовалась. Неведомые боги, которые покровительствуют художникам, а также музы были к ней благосклонны. Адонис будет две недели висеть, выставленный на всеобщее обозрение. Рядом еще «Бабы в бане» знакомого Никитина и «Саамский Гоген» Коган. Сплошное «ню» и обнаженная натура.

Не факт, что картина провисит две недели, но в день открытия точно будет ее звездный час! В прошлом уже бывало, что агрессивные ханжи требовали снять картину, так как на выставку водили школьников, и дирекция с организаторами шла навстречу зрителям. Художница была к этому готова. И одного дня хватит, чтобы потешить самолюбие.

— Алло! Ник? Это ты??? Можешь сейчас говорить? — спросила она в трубку.

За кадром был какой-то шум. Наверное, парень сейчас в кафе, где он работал барменом и баристой.

— Да, могу, детка, — ответил он своим низким, чувственным голосом.

Если бы она не знала о его ориентации, сей же час влюбилась за один только голос.

— Ник! — крикнула она в трубку. — Ник!!! «Адониса» взяли!!! Его взяли!

— Куда?! Купили, что ли?

— Да нет же! На «Заполярье»!!!

— Воу-воу-воу!!! Полегче. Куда взяли, не понял?!

— На выставку. Ты пойдешь?

— Билеты на открытие надо достать, — сообразил он. — Круто. Инна, ты молодец.

У нее внутри все пело от счастья. Хотелось взлететь.

— У меня контрамарки, — сказала она. — От дяди Миши две и от оргов тоже две. Я тебе дам, пойдешь с Дэном.

Дэн — это его бойфренд, который помогал, пока она писала картины.

— Без Дэна, — ответил парень. — Он в Швеции. Жаль, пропустит.

— Ну, идем со мной тогда, — предложила она. — Как тебе передать билет?

— Давай встретимся за полчаса до открытия в холле.

— Договорились.

Директор рыбопромысловой ассоциации и по совместительству любовник Светланы ответил на звонок. Узнав дачного знакомца, Игорь Истомин весьма любезно обещал свести его с начальством портофлота. Только название поменялось, данные устарели. И начальник тоже поменялся. Потом — услуга за услугу — попросил свести его с Иванченко.

— Уже знаете? — неприятно удивился Серый.

Значит, пробил его данные. Служба безопасности не только у них отлично работает.

— Город маленький, — рассмеялся в трубку Истомин. — Стыдно не знать, кто теперь тут главный.

— Я передам, там созвонитесь. Остальное не я решаю.

В общем, до конца дня он все согласовал. Деньги решают все, а чиновникам хочется кушать всегда. И семью кормить. Пусть даже для этого придется пару раз в месяц пропускать некий груз.

Придется купить проверяющих, таможенники назовут сумму. Погранцы тоже тормозить не будут. Все покупается, все продается…

Как и ожидалось, Панин решил выслужиться перед московским руководством. Серому не нравилось, что он в этой грязи теперь замазан. Поговорить, что ли, с Иванченко. Переиграть, пока не поздно?

Деньги он точно передавать не будет. Пусть хоть режут его, но нет. Панину надо — пусть сам сует голову в пасть ко льву. Сам лично заносит кому надо сколько надо. О***л в конец урод. Чувство меры потерял.

Настроение было испорчено, но стало лучше, когда позвонила Инна. Девчонка, волнуясь и запинаясь, пригласила его на свою выставку.

— То есть не на мою, — сбивчиво добавила она. — Но там мои картины. Есть два билета, ну, вот… — девушка замолчала, обескураженная тишиной в трубке. — Алло? Ты пойдешь?

— А если не смогу, куда билет денешь? — усмехнулся он.

Инна разозлилась. Опять он ее испытывает! Да сколько можно, в самом деле!!!

— Пойду с натурщиком, — вдруг выпалила она.

И ужаснулась своей смелости. Она его провоцировала. Ну кто ее тянул за язык? Однако сделанного не воротишь.

Серый опешил. С этим п*****м в цветочках? Он резко затормозил и остановил машину у обочины. Это что же получается? Запасной вариант у нее имеется. Непорядок. Замену заранее нашла.

— Я тут рядом, — сказал он. — Сейчас подъеду.

Приехал, когда Инна выгуливала Лору. Прогулялись по двору вместе.

Инна крепко сжимала единственную алую розу и все нюхала, нюхала ее. Какая-то необычная, как гигантская полусфера — цветок с трудом поместился в сложенных ладонях. Гибридная? На морозе запаха почти не ощущалось, только слегка. Это больше ее воображение. Так же как и то, что она придумала об этом мужчине. Нужно ли ему ее внимание? Выставка эта дурацкая? Может, только секс и нужен? Хватит и этого.

Что еще их связывало, кроме постели?

Собака. Щенки. Вместе «рожали». Прискакала, резко затормозила задними лапами, подняв снежное крошево, и уселась, улыбаясь, у их ног. Мужчина потрепал Лору по ушам. Она вывалила язык и пару раз лизнула его руку.

— Вуф! — доложила собака, отдуваясь от беготни по сугробам. — У-у? Вуф-вуф!!!

— Ах, ты, дурашка, — погладила ее Инна. — Замерзла? Ну, пошли.

Она защелкнула карабин на поводке.

— Когда выставка? — спросил наконец Серый.

— Послезавтра открытие. В пятнадцать тридцать.

— А быть во сколько? — уточнил он на всякий случай.

— Заранее. Минут за десять.

Нет, она ошибалась, роза пахнет очень даже ничего. Надо скорей домой, чтобы поставить в вазу, а то замерзнет и облетит раньше времени. Инна посмотрела на Сергея снизу вверх, пытаясь понять, о чем думает мужчина. На его волосах оседали снежинки. Шапку не надел, в машине оставил. Видно, что устал.

— На чай зайдешь?

— Зайду, — ответил он.

— Чай кончился, — счастливо улыбнулась она. — Егор выпил. Кофе зато остался.

Следующее утро ознаменовалось для Инны двумя вещами.

Во-первых, щенята научились выбираться из коробки. Делали они это в отсутствие Лоры. Девушка подозревала, что они, как хомячки в банке, давили на стенки, пока под их тяжестью коробка не перевернулась, и щенята не расползлись по всему дому.

Когда Инна с собакой вернулась с прогулки, она чуть не наступила на щенка в прихожей. Лора тут же схватила детеныша за шкирку и понесла в коробку. Оказалось, что ковер безнадежно испорчен, придется отдать его в химчистку. Или вообще выбросить, давно напрашивался. Все равно на нем уже есть пятна от краски, их точно не вывести. Кроме того, денег на чистку все равно нет и не предвидится.

На линолеуме лужи, но это проще. Подотрет, и все. В итоге Инна заменила старую вонючую гофру на новую. От бабушки остались памперсы для лежачих больных, она их еще до переезда предлагала отдать с самовывозом, однако люди так и не приехали. Потом они затерялись и вот нашлись. Очень кстати. Инна постелила щенятам, собака одобрила. Мягко лежать.

Не мудрствуя лукаво, Инна свернула ковер конвертом, запихала в старую гофру и оттащила ее на помойку. Чуть не надорвалась от такой тяжести.

— Так пупок развяжется, — проворчала она, с трудом разгибаясь.

Живот заныл. По срокам вроде пора. О! Гости на пороге. Не сегодня-завтра начнется. Она почувствовала облегчение при мысли, что все обойдется, и одновременно странное огорчение, что ничего не будет. Инна понимала, что Сергей не будет с ней вечно. А вот ребенок? Это же навсегда, не так ли? Мужчины уходят и приходят, а дети остаются. Но… но… Нет, не потянет она малыша. Самой бы как-то выжить.

Накатила грусть.

Дома хотела заранее принять таблетку, но передумала. Вроде голова еще не болит. Возьмет с собой и выпьет, когда совсем прижмет. Лишь бы не на выставке. И «запчасти» надо взять, не забыть. Как ответственное мероприятие на носу, так организм готовит подлянку.

И Сергею будет облом. Он наверняка позовет в гости после выставки — и вот, нате. Свидание срывается.

— Лора, Лора… Эх, Лора.