Между четвертым и пятым (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 35

— Это что? — нахмурился мажор. — Завела себе псину?

Кажется, дело принимало совсем непредсказуемый оборот. Девушка безумно обрадовалась, что взяла собаку, но тут же начала переживать, вдруг Михай ей что-то сделает. Лора громко, звучно залаяла на незваного гостя.

— Лучше уйди, — сказала Инна, стараясь успокоиться. — Плохо будет.

— Тебе, это точно, — заржал он. — И собаке твоей.

Он схватил швабру, стоящую в углу, и потыкал в собаку. Та вцепилась зубами. Насадка отвалилась. Михай засмеялся, и тут девушка поняла, что он под кайфом. Наверное, что-то принял, странно себя ведет. Парень несколько раз огрел стальной палкой собаку. Та завизжала, но удвоила усилия, пытаясь защититься от агрессора.

Инна бросилась на кухню, где лежал телефончик, чтобы позвонить Сергею. Не успела. Михай перехватил на полпути, прижал к себе спиной и чуть не придушил, зажав горло предплечьем. И собаке опять досталось. Та отбежала к коробке с щенками, не переставая лаять.

Вдруг Михай обмяк и упал. Инна, хрипя, поднялась и увидела, что над ней стоит Сергей. Вернулся! Хорошо, что дверь не закрыли. Он помог ей встать. Михай в отключке валялся на полу. Инна поняла, о чем подумал киллер, и сказала:

— Совсем не жаль.

Ей не было стыдно за эти слова. Но смерти она не хотела. Однако мысли были: он или она. Инна выбирала себя. Если бы Сергей не вернулся, все бы кончилось, как у тех девчонок.

— Ты зачем, дура, дверь открыла?! — рявкнул на нее спаситель. — Сколько тебя учить?

Инна не стала оправдываться. Только прижалась к нему, как опоре и защите против целого мира. Да, дура. Знает, понимает, целиком и полностью согласна. Обратно не вернешь. Впредь будет умнее.

— Не бойся, — сказал Сергей. — Я его посажу в машину, проспится.

Так он и сделал. Не стал трогать, хотя мог. Усадил парня на водительское место. Обернув руку салфеткой, открыл бардачок и обомлел. Там была наркота. Целый пакет таблеток. Серый достал новую сим-карту, вставил и позвонил в полицию. Потом достал карту и выбросил в снег.

Ну, что? Теперь парню долго отмазываться, даже связи не помогут. Хотя, может, и помогут. Раньше вон помогали. Одно ясно — третьего раза не будет, и Серый это знал. Будет труп и памятник на кладбище.

Он вернулся и сказал:

— Собирайся в гости. Возьми, что надо.

— А… Лора же!

— Корму насыпь побольше. И воды налей. К вечеру верну, — усмехнулся он. — Успеешь выгулять.

К вечеру вернет. Наверное.

Пока ехали, оба молчали. Инна все думала — что дальше? Серый вел машину и хмурился. Он был очень сосредоточен и будто не здесь, не с ней, а далеко отсюда своими мыслями.

Приехали. Поднялись на лифте и вошли внутрь. Мужчина закрыл дверь на три замка, повернулся — и понеслось! Инна уронила сумку на пол. Это было какое-то наваждение… Верхняя одежда полетела на пол, а не на крючок, как ей положено.

Сергей вскинул Инну на руки и понес в спальню. Уложив на простыни, прижал к кровати. Отодвинулся ненадолго. Инна помнила эту постель, ее мягкость, и как можно было в ней утонуть, как в упругом облаке. Она лежала и ждала.

Вжикнула молния на брюках. Девушка дернулась то ли в нетерпении, то ли в испуге. Она и сама не знала, чего было больше. Ей давно хотелось, и это честно, она это признавала. Но и боялась не меньше. Опыта не было никакого. Что ей сделать, чтобы ему было хорошо? И будет ли ей самой приятно в первый раз? Скорее всего, нет, и к этому она была готова.

Лучше уж с ним, чем с другим. Рано или поздно это случится, не так ли? Сергей ей нравился. И… она должна ему жизнь. Это не расплата, просто ей казалось, что он сделал это, потому что ему не все равно. Защитил, сберег. В жизни так мало людей, которым не все равно, и которые хотят быть рядом. Ей хотелось тепла, и согреть его тоже, чтобы он оттаял.

— Сергей, — позвала она и привстала на локтях.

Мужчина молча скинул пиджак и аккуратно сложил с краю постели, отстегнул кобуру и положил поверх. Разрешил ей помочь. Тонкие женские руки с похолодевшими ладонями рванули брюки ниже, раздевая и распаляя своей неопытностью. Белье он снял сам. Инна только краем глаза взглянула ниже пояса и тут же зажмурилась.

И это она! Которая беззастенчиво и отстраненно рисовала мужчин-моделей скульптурной лепки. Даже Ник обалдел, когда увидел результат. Тонкая грань между красотой тела и пошлостью! Инна ее уловила. За эти картины коллеги по цеху ее презирали или завидовали. Низкий жанр. Каждая черточка, каждый изгиб был передан как в жизни, без стыда. Это просто природа, чего же смущаться?

Сергей и сам был, как скульптура. Хотелось прикоснуться, погладить, провести рукой по рельефным мышцам и коже, которую портили редкие шрамы. Вот эта звездочка на груди — это что? След от пули? А это, наверное, был порез. Она гладила, проводила по этим меткам пальцами, и эти движения его неимоверно распаляли. Инна знала, что будит зверя, но не могла удержаться.

Он в нетерпении сорвал с нее тунику, стянул легинсы и простые белые трусики с бантиком. Инна потянулась губами, и он поймал поцелуй. Она подумала: быстро. Даже слишком.

— Сейчас, — сказал он, нависая над ней и толчком колена раздвигая девушке ноги. — Не терпится, да? — тихий смешок.

И боль. Инна беззвучно выдохнула и сжалась. Он тоже замер, удивленно глядя на нее.

— Ты еще девочка, что ли? — спросил он на всякий случай. — Или мужика давно не было?

Она молча отталкивала его руками, упираясь в грудь, и испуганно думала: дура! Ну, дура же. И еще: пусть поскорее все кончится. Он получит удовольствие и все. Про себя она в этот миг совсем не думала. Какое тут наслаждение! И об этом пишут в книгах, сочиняют стихи? Как глупо.

— Погоди, — пробормотал он и потерся колючей от щетины щекой о ее нежную щеку. — Сейчас, сейчас. Потерпи, котенок.

Он надолго замер, давая привыкнуть, хотя его дыхание было таким же сбивчивым, как и ее, а мышцы напряжены. Инна поняла, что он безумно ее хочет, но сдерживается. Внизу саднило, но не так, чтобы совсем плохо. Просто странно и неприятно. Непривычно, что ли? Она робко обняла его за плечи, молча давая понять: можно.

Мужчина поцеловал ее, все еще не двигаясь. Запоздалый поцелуй кружил голову, и наконец-то отяжелела грудь, напряглись соски, закружилась голова, а мысли куда-то испарились. И пресловутые бабочки в животе — выдумка, зато тяжесть и пульсация между ног, наполненность, странное нетерпение и желание — это реальность!

— Да.

Тихий голос прозвучал, как сухой щелчок предохранителя. И началось настоящее безумие, которое набирало обороты. Он овладевал ею, и она знала — отказывать ему нельзя. Но не мучил, наоборот, прислушивался. Инна обвила его ногами, сжав бока и скрестив ступни за спиной, так ей хотелось, чтобы он был ближе. Боль смешалась с удовольствием. Это был ее мужчина, тот самый. Единственный. Ему можно. Имеет право.