Между четвертым и пятым (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 108

А потом «сохранение» и звонки от начальника Сергея, который был на похоронах. Как его? Иванченко. Спрашивал, не нужно ли чего. Откуда узнал? Непонятно. Может, опять за ней следили? В последнее время на прогулке Инна иногда ощущала странное беспокойство, как будто на ней останавливался чей-то взгляд.

— Спасибо, э… Иван Сергеевич. Все в порядке, все есть, — ответила она.

— Обращайся, если что. Всегда поможем.

Она смущенно отказалась, но на другой день Егор позвонил и доложил, что люди Иванченко доставили ей на дом целое приданое: детскую кроватку, розовую коляску, смешную переноску, пеленки-распашонки, памперсы для разных возрастов, бутылочки, поильники и игрушки-погремушки. Дюжие молодцы позвонили и попросили впустить к Инне в квартиру.

— О, боже. И ты что, открыл?! — ужаснулась она.

— Инна, забыла, кто это?

— Иванченко?

— Хозяин города.

Егор приехал и рассказал, в чем дело. Его пустили в палату только после того, как он полностью переоделся. В костюме и маске такой смешной! На сохранении можно еще, а вот в родильное уже не пустят, хоть режь. Дюжая тетка на проходной костьми ляжет. Придется махать у окна и сигналить, звонить, но в посещении откажут. Даже за деньги, даже со связями. Женское царство.

Инна слушала и мрачнела. Оказывается, Иванченко окончательно подмял всех под себя. Конкурентов нет, залетных тоже. Передел сфер влияния завершился. Теперь это его город. Женщине друга он помогает, потому что должен. Все-таки, не просто девка, мать ребенка Сергея.

— Ясно.

Инна крепко обняла брата, уткнулась ему в плечо и часто-часто задышала. Не хотела плакать и расстраивать его. Она вообще стала в последнее время очень плаксивой, глаза на мокром месте по любому поводу.

— А почему «приданое» розовое? — спросила она.

— Спроси что-нибудь полегче.

Пока они общались, соседки по палате деликатно вышли в «рекреацию» на этаже посмотреть телевизор. Они почему-то считали, что Егор — это парень Инны, и она их не разубеждала. Ей было стыдно, что все они с мужьями, а она нет. Она — нет.

Дочка родилась в срок, как и подсчитала Инна. Девочка. Красавица. Три сто, естественные роды без разрывов и осложнений. Все прошло гораздо легче, чем у ее соседки с пышными формами и широкими бедрами, такой вот парадокс. Дочка вышла, как пробка от шампанского, все про все заняло шесть часов.

Инна радовалась, что попала в пересменок. Докторов она почему-то побаивалась, зато старой, опытной акушерке целиком и полностью доверяла. Та ее заставила ходить вместо того, чтобы лежать на спине, а потом, когда дошло до дела, помогала советами.

Когда боль и страх закончился, Инна неверящим взглядом уставилась на ребенка.

— У-тю-тю, — сказала акушерка, принимая мокрого, красного младенца. — Девчонка.

Шлепнула по попке — та не заплакала. Только задышала и открыла глаза. Они были не светлые и бессмысленные, как обычно у младенцев, а темно-карие, практически черные. Девочка серьезно, будто запоминая, посмотрела на Инну. Молодой маме потом сказали, что дети ничего не видят и не понимают, взгляд еще не сфокусирован, и что детские улыбки — это газы, да только она не верила. Знала, ее дочка — самая смышленая на свете.

— Вся в папу, — смотрела она на сопящее личико.

Носики-курносики. Спит и сосет, даже не просыпаясь. Расти большая! Скоро на выписку.

Выписывались с помпой. Все соседки по палате и нянечки сбежались посмотреть. Егор и его бессменный друган Макс прикатили на новом лексусе адвоката и начали отчаянно сигналить. Машина была украшена шариками и надувными сердечками.

— Инна!!! Вы-хо-ди-и!!!

Инна уже переоделась и при помощи нянечки упаковала дочку в «конверт». Она уже решила, как назовет ее. Аля, в честь бабушки. Надо только зарегистрировать.

Когда она вышла на улицу, в лицо ударил холодный ветер. Вот тебе и лето. Такое вот хр…е лето. В этом году тепла не ждать. Осень длиною в четыре месяца. Наверное, ягоды нынче не уродились. Инна вдруг отчаянно захотела морошки, свежей, кисловатой и терпкой, прямо с кочки. Слюнки сразу побежали.

Егор выскочил из машины и обнял Инну. Он смотрел на племянницу и умилялся. Даже скептик и вечный холостяк Макс не удержался, полюбопытствовал, с опаской глядя на «личинку человека».

Брат приподнял на минуту уголок «конверта» и сказал:

— Наша порода.

Инна улыбнулась и промолчала. Она-то знала, чья порода тут преобладала. Масть темная, и это миниатюрная копия Сергея.

Вслед за машиной Макса во двор въехали еще два автомобиля. Это были те самые черные внедорожники. Из одного выбрался Иванченко с водителем, а из другого его телохранители и Гринев.

— День добрый, — без церемоний, как простой смертный, поздоровался хозяин города. — Поздравляю. Помочь чем?

— Да мы… как-нибудь сами, — набычился Егор, загородив собой Инну с ребенком.

Но она, отодвинув брата, вышла навстречу незваному гостю и сказала:

— Вы не обижайтесь, Иван Сергеевич. Спасибо за подарки. Отказываться не буду, нужны, — улыбнулась она. — За мной уже приехали.

Мы не гордые, решила она. Не до этого сейчас. Надо ребенка поднимать. Бросаться подарками, тем более в лицо такому человеку, она не станет и брату не советует. Потом поговорит по душам, прочистит ему мозги.

— Если хотите, поедем ко мне на чай, — добавила она примирительно.

Мужчина подошел ближе, взглядом спросил разрешения и приподнял край розового «конверта».

— Вот оно как! — крякнул он. — Похожа девка.

Инна немного расслабилась. Про себя она подумала, что он заранее узнал, какого пола будет ребенок. Может, даже в медкарту ее залезали? Иначе с чего бы все его подарки были «девачкового» цвета?

Потом они пили чай на ее маленькой кухне, и хозяин города оказался совсем неплохим мужиком, не заносчивым и не злым. По отношению к ней — обычным. Он рассказал про щенка. Рекс вырос. Иванченко показал ей фото на смартфоне. Действительно получился крупный пес, похожий на кавказскую овчарку.

Ее свора тоже вертелась рядом. Лора и ее подросшие девочки расселись у мисок в ожидании священного ритуала кормления. Егор насыпал сухого корма, и собаки дружно зачавкали. Вся эта орава заняла половину кухни, вытесняя людей.

Потом Иванченко зачем-то снял Альку на свой смартфон.

— Что вы! — всполошилась молодая мать, вспоминая народные приметы.

Вообще-то до месяца не положено никому постороннему дитя показывать. Но раз так получилось, ничего не поделаешь. И все равно сердце ёкает. С чего бы такой интерес?

— Да ты не бойся, — улыбнулся Иванченко, понимая ее сомнения. — Я ничего, это я так. Детей не нажил, все время в делах. Крестницей возьму — разрешишь?

Инна молча кивнула. Такому отказывать не с руки. Тем более, он друг Сергея. Пусть.

Альку записали Сергеевной, хотя Егор предлагал свое отчество. Но Инна решила иначе, по отцу. А что, красиво! Альбина Сергеевна Серова. Вернее, теперь уже навсегда Ветошко, раз уж так вышло. Они же не были с Сергеем расписаны.

Росла Алька здоровым, не капризным ребенком, так что все переживания и ожидания окупились с лихвой. Инна все гадала, в кого пошла характером дочь. Наверное, тоже в отца. Спокойная, как танк.

Время пролетело как единый миг. Помогало то, что Инна работала дома. Все эти хлопоты не сильно мешали. Разве что в самом начале, когда Аля перепутала день с ночью, и молодая мать сожгла два чайника, буквально засыпая на ходу.

Но вот мы уже сами садимся и шустро ползаем. Пока держится хорошая погода, надо больше гулять. Приближается неприятная дата. Инна отлично помнит, когда не стало Михая. Почему-то ей все время мерещится, что за ней кто-то следит, но, озираясь по сторонам, она никого не видит. Просто люди, просто прохожие. Незнакомцы. Нет никого, кого бы она запомнила.

Паранойя усиливается. Инна, прислушавшись к себе, перестает гулять с ребенком. Тем более что погода портится. Лучше побыть дома в снегопад.