Зима[лето] том 1 (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 62

Муж достал последнюю невидимку и облегченно сказал:

— Все!

Ольга встряхнула волосами, и он снова прижался к ним лицом. Она всей спиной ощущала его тепло и присутствие, шероховатость его костюма, горячее дыхание… Еще секунда, и она бы не выдержала сама, обернулась. Но в этот миг Мирослав нехотя отстранился, сжимая руки в кулаки, только чтобы снова не коснуться ее. Иначе — он точно знал это — ему не удастся остановиться.

— Отдыхай.

Мирослав развернулся, чтобы не смотреть на нее, и услышал:

— Не хочу.

Она не хотела, чтобы он играл в благородство. Было видно, чего он хочет. Ольга хотела того же. Мужчина снова посмотрел на нее. Она шагнула к нему, прекрасная, желанная, наполовину обнаженная, и он завис на краю бездны.

— Ты не закончил, — сказала она.

— Не понял?

Раздел же. Чего еще? Женщина указала на бесшовный бюстгальтер нежно-розового цвета, приподнимающий грудь. Его взгляд сам собой остановился на соблазнительно ложбинке между полушарий.

— Снимай!

— Дальше сама.

Зимин сделал последнюю попытку откосить, давая ей шанс закончить на этом. Потому что она не знает, с кем связалась. Он себя отлично знал. Его агрессия обычно переплавлялась в жесткий секс. Лучше бабам ему не попадаться, когда он в таком состоянии. Пойдет в «качалку» и сбросит там напряжение.

Но… Она сделала шаг навстречу, и его руки сами потянулись к ней, чтобы коснуться гладких смуглых плеч и груди. Ольга выдохнула, ощутив его прикосновение.

Мужские ладони нырнули ей за спину. Зимин расстегнул застежку, и бюстгальтер полетел на пол. Пальцы прошлись по ее спине сверху вниз, и женщина чуть не застонала от разочарования, когда он убрал руки.

— Дальше, — поторопила она.

Ольга не знала, насколько его хватит, и играла с огнем, но не могла остановиться. За этот взгляд, которым он ее обжег, можно было все отдать.

Он толкнул ее к постели. Женщина попятилась и села на край огромной кровати. Пальцы мужа прошлись по ее ногам, начав путь там, где они смыкались. Провели по краю кружевной резинки и скатали чулок сверху вниз, снимая с ног сначала один, а затем другой.

Ольга вздрогнула от наслаждения и прогнулась, опираясь руками в постель. Зимин не дал ей сдвинуть ноги вместе, встав между ними на колени, прямо на ковер. Он провел рукой по тонкому розовому шелку ее трусиков. Это лоскуток ткани оставался последней преградой между ним и ею.

— Слав… — едва слышно выдохнула она, и их глаза встретились.

В ее темных глазах отражалось то же чувство, которое сжигало его изнутри.

Он хотел ее. Хотел так, что становилось страшно от этой дикой жажды обладания. Мужчина обхватил ее за бедра и потянул на себя, так чтобы она оказалась еще ближе, лежа на самом краю. Потянул за край трусиков, спустил их ниже и полюбовался. Влажная, нежная, готовая принять его — прямо сейчас.

Преград больше нет.

В нетерпении он лихорадочно расстегивал пояс и брюки. Спустив их, тесно прижался к ней. Ольга откинулась назад и легла, чувствуя, как он касается ее там, между ног, у самого входа внутрь, как крепко держит руками по бокам и чего-то ждет.

— Оль, я…

— Что? — удивленно спросила она.

— Ничего. Прости.

— За что?

Он не мог быть нежным сегодня. Даже с ней.

Мужчина резко толкнулся внутрь. Первое вторжение вырвало из ее горла протяжный стон. Ольга впилась руками в его запястья, ощущая, как крепко он ее держит, и привыкая к его плоти внутри. Все как в первый раз, когда они еще были незнакомцами.

Он подался бедрами вперед и вошел до конца. Женщина под ним часто-часто дышала, но не пыталась вырваться. На ее щеках горел лихорадочный румянец. Она облизала губы и так посмотрела на него, что он чуть не кончил, как мальчишка.

— Слав… Ну, пожалуйста.

Его большая ладонь легла ей на живот. Большим пальцем он как будто случайно задел самое чувствительное местечко ей между ног, и женщина застонала от нетерпения.

— Да, — сказала она. — Иди ко мне.

Хотя он и так был тут, внутри нее, вгонял свой член так, что она стонала при каждом толчке, и не мог остановиться. Засаживал, как хотел, и просто растворялся в ней, ощущая, как с каждым движением неумолимо приближается разрядка.

Он возвышался над ней, и она сквозь ресницы видела, как напрягаются его сильные мышцы при каждом движении… На шее, когда он запрокидывает голову и хрипло дышит сквозь сжатые зубы… На руках, где играют мускулы под смуглой кожей… На кубиках пресса, который сокращался с каждым толчком.

По загорелой коже стекали капли пота. Ее тело тоже покрывала испарина.

Ольга коснулась его живота, и он содрогнулся, последний раз глубоко вонзаясь в нее.

— М-м-м…

Белое пламя и свет перед глазами, который ослепляет на мгновение. И потом снова реальность, где он. Мужчина склонился над ней, приходя в себя, как и она. Оба все еще тяжело дышали, как после пробежки.

Ольга потянулась к нему, и он поцеловал ее.

Потом она заснула, спокойно и безмятежно. Зимин тоже задремал, однако вскоре его разбудил скрежет коготков по двери. Это скребся пекинес, пытаясь проникнуть к ним в спальню.

— Ой-е, — проворчал Зимин и встал.

Еще немного, и жена проснется. Так что он вышел, прикрыл дверь и сказал псу:

— Тише! Все, шабаш.

Чарли удивленно присел и уставился на мужчину. Раньше этот двуногий так не командовал.

— Чего тебе?

— Вуф!

— Жрать, что ли, хочешь? — предположил мужчина.

— Вуф-вуф! — добавил пес, удивляясь недогадливости человека.

Пекинес развернулся и резво побежал на кухню. Мирослав пошел вслед за ним, размышляя, что стал нянькой для мелкой псины.

— Вот ты для чего, спрашивается? — сказал он, насыпая в миску корм из большого пакета. — Для красоты? Непохоже. Не для охраны точно. Для вредительства? Матрасы грызть? Зачем бы вообще на свете?

— Уфф…

Похоже, для того, чтобы люди его гладили и кормили. Зимин потрепал пекинеса по загривку и пошел досыпать.

Ольге снился сон. Сначала она была в аэропорту, ожидая сигнала на посадку. Однако ее рейс все время переносили. Все люди собирались куда-то, улетали, а она сидела на месте и чего-то ждала.

Потом она вдруг оказалась во дворе отеля, где однажды отдыхала. Там был небольшой мраморный бассейн с фонтаном. В нем водились огромные золотые рыбки. Невероятные, огромные, блестящие, с шикарными плавниками и пышными хвостами, которые колыхались в воде при каждом движении. Подсветка заставляла сверкать чешую. Эти окультуренные караси казались отлитыми из чистого золота.

Ольга кормила их булкой. Это тоже было странно, потому что она не ела хлеба. И тем не менее… Рыбы подплывали к самой поверхности, разевая рты, и ловили подачку.

С другой стороны бассейна сидела кудрявая загорелая девочка, которой было не больше года. Она была в шортиках и задорной панамке. Ольга улыбнулась ей, и ребенок подарил улыбку в ответ.

— Оля! Идем! — позвала ее мама Таня.

Ольга не видела ее лица. Только женский силуэт в дверях и ощущение бесконечной доброты и ласки. Девочка подхватилась и побежала к женщине.

Тогда она поняла, что все будет хорошо.

И проснулась.

Рядом спал Зимин. Он был горячим, и от него шло тепло, как от печки. Сграбастал ее во сне, не желая отпускать, и стало совсем невмоготу. Ольга откинула одеяло, и сразу стало легче.

Она думала о нем, и о своих чувствах к нему. Еще — о Багратуни, которые, наверное, ее бабушка и дедушка. Ольга знала, что все ему расскажет, потому что он поймет. В этом она не сомневалась.

Она прижалась к мужу и тихо, чтобы не разбудить, поцеловала его в щеку.

Засыпать и просыпаться вместе с ним — лучшее, что есть на свете.

Пекинес все-таки заставил их встать. Он требовал, чтобы с ним погуляли. Ну, а что? Восемь вечера, подыхан подыханыч, не дотерпит, бедный. А жестокие, бессердечные люди — ноль внимания.