Зима[лето] том 1 (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 53

Одежда — черная длинная юбка и жакет. Серая косынка, которой она повяжет голову. Сумка, куда положит все необходимое. Граненый стакан? Ох, не нашла, придется опять ехать в магазин. Ей казалось, что дома был. Стала рыться в буфете, чуть не плача, и наконец нашла.

— Ну, я же помню, что был!

Изредка использовала как мерный стакан для продуктов. Ладно, сейчас муку с молоком замерит, помоет и сразу уберет в сумку, чтобы потом не искать.

Женщина без сил присела на кухонный табурет, словно до этого гири ворочала. Руки мелко дрожали. Потом встала, налила себе стакан воды и выпила. Надо было брать себя в руки.

Она успокоилась. Когда готовишь, надо думать только о хорошем. Иначе или подгорит, или недопечется, да и вкус будет ужасный. Так что она отстраненно замешала тесто и, распустив на сковороде масло, стала печь блины. Рядом в кастрюльке уже прела рисовая каша с изюмом.

— У-у!!! — услышала она снизу.

Это пекинес подкрался к ней и принюхивался, втягивал вкусные запахи. Женщина подумала, что с одного раза ничего страшного не случится, и дала песику блинчик — один из первых, который уже почти остыл. Разорвала на куски, выложила в миску, и Чарли довольно чавкал.

— Если тебя будет пучить, я ни при чем, — сказала она. — Сам виноват.

— Вуф!

После вчерашнего лечения пекинес лег без ужина, так что сегодня наверстывал.

Яйца сварились, и Ольга отложила их на блюдо, чтобы остыли. Класть в ледяную воду — кто это только выдумал? Потом не почистишь, скорлупа пристанет намертво. Соли еще насыпать в спичечный коробок. И опять она заметалась, стала искать обычную каменную соль, а то у нее только илецкая и морская.

Ну, все.

Одиннадцатый час уже. Кладбище открывалось в девять, однако Ольга всегда старалась попасть туда ближе к полудню, чтобы не столкнуться с родными Олега. Она подспудно ощущала вину за то, что случилось. Не будь ее, сын Большакова был бы жив.

— Ко мне! — похлопала она себя по бедру.

Чарли подошел, и женщина погладила его. Возьмет с собой, пусть подышит свежим воздухом в лесу. Только у входа оставит с охраной.

Даже хорошо, что она теперь на машине. Добираться полчаса, да и участок там сложный — узкое «бутылочное горлышко». Так пришлось бы просить кого-то подвезти или ждать рейсовый автобус.

— Ладно, пора собираться.

Борис Летков и Игорь Большаков в молодости были не разлей вода. Даже разница в семь лет не помешала дружбе.

Жили они тогда рядом с Пироговским водохранилищем. Состояли в одном любительском яхт-клубе, участвовали в регате, совместно праздновали. Общее комсомольское и затем партийное прошлое… Ни за какие деньги не купишь.

Потом их пути разошлись. Оба партаппаратчика поднялись в девяностые, занялись бизнесом, поучаствовали в «прихватизации».

У Летковых практически сразу родился сын Борис, их будущая надежда и опора. А вот у Большаковых с детьми были большие трудности. Только спустя двадцать лет жена Большакова, Марина, сумела родить наследника.

Вот так сложилось, что Олег Большаков был ровесником Ольги Летковой, и учились они в параллельных классах. Они не могли не встретиться. Это было предрешено самой судьбой.

Ольга украдкой рассматривала семейные фотоальбомы, чтобы понять, почему мать так любила сына и так ненавидела ее, свою дочь. На черно-белых, а потом и цветных любительских фотографиях были они — молодые, счастливые, красивые. Борис и Изабелла с сыном. И друзья семьи, Игорь и Марина Большаковы.

Ольга не могла понять, отчего они стали конкурентами. Почему не партнерами? Что случилось сорок лет назад? Почему пути этих мужчин разошлись? Изабелла Леткова испытывала редкостную, ничем не мотивированную неприязнь к Большаковым.

Это была тайна, скрытая мраком, и этому не было разумного объяснения. Раскол произошел примерно в тот же период, когда родилась Ольга.

Документы, найденные в сейфе, не давали разгадки. Просто девушка знала, что, будь воля Изабеллы, выйти замуж за Олега ей не дадут никогда.

Мать Олега, напротив, ей благоволила. По крайней мере, не гнала и не запрещала сыну общаться с Летковой-младшей. Просто выглядела все время обеспокоенной, словно ее что-то гложет. Может, думала, вернее, надеялась, что все невинно.

Однако это больше не было невинным. Не в этой жизни. Они вспыхнули, как искры, раздуваемые сухим осенним ветром, и сгорели дотла…

Они с Олегом тогда поехали на причалы возле водохранилища. Друзья парня устраивали вечеринку, и Ольга не побоялась, поехала туда. Но с условием, что они вернутся к вечеру. Родителям, вернее, тем, кого она тогда ими считала, Ольга сказала, что это поездка с классом. Она всегда старалась заслужить хоть каплю любви и теплоты, никогда им не врала, так что Изабелла купилась и поверила ей.

Ольга тогда дрожала от страха и волнения. Еще бы! Она впервые в жизни соврала. И еще она первый раз на свидании, самом настоящем. Девушка тогда ощущала себя совсем взрослой.

Они жарили шашлыки, пели под гитару, слушали музыку на импортной магнитоле и не могли отвести взгляд друг от друга. Олег впервые поцеловал ее там, на пирсе, куда они ушли от остальных. Один раз, другой, третий. Ольга грела озябшие руки у него в карманах, а он смеялся. И снова целовал ее, так что в груди замирало дыхание, и она воспаряла куда-то в небеса. Сердце билось как сумасшедшее, сбиваясь с ритма…

— Я люблю тебя, — сказал он.

— И я, — ответила она тогда.

Это была их маленькая тайна и самый большой в мире секрет.

Ольга позвонила охранникам. Днем, как обычно, дежурили Ваня-и-Ваня.

— Я собираюсь поехать на кладбище. Присмотрите за собакой?

— Конечно, Ольга Борисовна.

— Спущусь через пять минут.

Она отключилась и посмотрела на внезапно присмиревшего пекинеса, который терялся от сборов.

— Ну, вот. Значит, едем, дружок. Надеюсь, ты не сбежишь.

Женщина переоделась, обулась, взяла сумку с продуктами и вышла из дома. Брилев помог ей с вещами, и они поехали. Около торгового центра она попросила притормозить, вышла и купила конфет. Олег Большаков любил «Мишку на севере».

Потом цветы. Олег однажды подарил ей розы — алые, числом пять. Это случилось, когда они «согрешили». Он тогда на другой день по всем правилам сделал ей предложение. Простенькое колечко из сплава с позолотой теперь потеряно навсегда. Изабелла его содрала у нее с руки и выкинула в окно, когда все узнала. Ольга ей открылась, не ожидая такой бурной реакции. Она полдня искала кольцо в траве и под кустами, но так и не нашла.

Как обычно, она купила розы. Тоже пять, а не четыре. Для нее Олег все еще был жив. Или, если так посмотреть, пятая роза для их нерожденного ребенка?

Вот теперь точно все. Можно ехать.

Парни довезли ее и припарковались у входа. Ольга просила не идти за ней, однако охранники наотрез отказались. Пришлось пойти на компромисс. Они следовали за ней на сильном удалении, не теряя, однако, из виду.

Женщина шла, и мимо проплывали могилы цыганских баронов и «братков». Кто только здесь не лежал! И каких только не было погребений и памятников. Скульптуры и надгробия соревновались в богатстве и оригинальности.

Были и попроще. Люди огораживали свои семейные участки, устанавливая оградки впритык, так что напрямик невозможно было добраться до нужного места. Ольга сделала изрядный крюк, замечая, что крестов и памятников заметно прибавилось.

Большаков тоже приобрел участок в родном городе. Он не стал биться за «золотую» землю в Москве и остановил свой выбор на пригорке среди берез. Могилу не размоет, даже если будет сильно таять снег.

Она поднимется наверх.

Она положит цветы у основания простого гранита с выбитым портретом и золоченым именем и датами рождения и смерти.

Она нальет в стакан «горькой» и положит рядом гостинцы.

Постоит на ветру и подумает о нем…

И опять нет ответа. Лишь слезы и в горле ком.