Мошенники (СИ) - Шульц Гектор - Страница 36

- Кто это сделал, сэр? До меня дошли лишь крупицы, - чиркнула зажигалка, и в спертом воздухе запахло сигаретным дымом. – Надеюсь, вы не против сигареты?

- Нет.

- Благодарю, сэр.

- Не стоит. Вернемся к делам. Это сделали три человека. Имена ты получишь после того, как покинешь это дивное место. Мой человек будет ждать тебя у ворот. Уже заказан отель, где ты сможешь смыть с себя этот дрянной запах и сменить одежду. Куплена хорошая машина. И тебя дожидается небольшая коричневая папка, где ты найдешь всю информацию.

- Хотелось бы вкратце, мистер Браун. Я ценю свое время.

- Отрадно слышать, мой мальчик. Вкратце… три человека отняли у меня почти все. Сделали изгоем в глазах родной страны. И упекли за решетку на долгий срок. Но все меняется, Филин. Как я уже говорил, достаточно собрать долги и ты вновь поднимешься со дна. Этим я и собираюсь заняться с помощью твоего таланта.

- Кто эти люди?

- Мужчина, женщина, мужчина. Один из них важная шишка у легавых Англии. Второй – мелкая заноза в заднице. Такая заноза, которая вроде и не причиняет тебе дискомфорт, но постоянно напоминает о себе, как только ты её задеваешь. А вытащить такую занозу очень трудно, Филин. Это, знаешь ли, очень умная заноза.

- Женщина?

- Обычная женщина, у которой есть слабости, несмотря на её суровость. Будь мой сын хоть каплю похож на нее, глядишь, и я бы не гнил в этой помойке. Но это лишнее. Эти трое связаны, Филин. Связаны друг с другом. Держатся друг за друга. Не дай им себя обмануть, как это сделал я, а они обязательно попытаются. Обман в крови занозы, а если к делу примешивается и маниакальная честь легавого, то лишь Дьявол ведает, что у них на уме.

- Методы? – тихо спросил незнакомец. Он спросил тихо, но у тех заключенных, что лежали, отвернувшись к стене, волосы встали дыбом. В голосе таинственного Филина не было никаких эмоций. Только холодный расчет.

- Исключить силу. Я хочу, чтобы они пережили то же самое, что и я. Гнили всю свою ебаную жизнь в похожей на эту дыре. А когда ты добьешься своей цели, Филин. Скажи им, кто стоит за их падением. Если судьба будет ко мне милостива, то я сам это скажу. Да, мой мальчик. Алонсо Браун скажет им лично, глядя в глаза и наслаждаясь страхом, - старик вздохнул. Ярость, бурлящая в его голосе, моментально успокоилась, уступив место прежним безжизненным листьям. Шуршащим и шепчущим. Гонимым по мокрому асфальту прохладным осенним ветром. Старик поднял на незнакомца глаза и добавил то, что тот уже знал. – Либо ты сам это сделаешь.

- Я понял, сэр, - ответил Филин. Через несколько секунд он постучал в дверь и, дождавшись, когда охранник отопрет ее, приготовился выйти. Но старик негромко кашлянул, вновь привлекая внимание. – Да?

- Удачи, Оскар, - один из заключенных рискнул повернуться на бок так, чтобы в поле зрения попала дверь. Вздрогнув, он изумленно уставился на незнакомца, который буравил его черными, бездонными глазами. Глазами, в которых мрачно горел приговор, вынесенный Алонсо Брауном трем неизвестным людям. Что-то подсказывало заключенному, что черноглазый незнакомец выполнит приказ старика. А еще он знал одну вещь. Эти глаза, страшные и бездонные, еще долго будут сниться ему в кошмарах. Липких и противных. Как сама суть страха. Страха, от которого невозможно сбежать. Сглотнув комочек, заключенный отвернулся к стене и вздохнул. Он не знал приговоренных людей и впервые в своей жизни радовался тому, что находится в тюрьме.

- «Zachem ona beret muzhskie pis'ki v rot...», - промурлыкала Лара, качая головой в такт мелодии. Маркус, копающийся в небольшом мешочке, поднял голову и удивленно посмотрел на супругу. Та, заметив его взгляд, сконфуженно улыбнулась и, щелкнув кнопкой плеера, выключила музыку. – Чего ты уставился?

- Странная песня. Русская?

- Ага.

- Олег тебе её посоветовал? – хмыкнул Маркус, возвращаясь к копанию в мешочке. Девушка приподняла одну бровь и коротко кивнула.

- Да, а что не так? Песня, как песня.

- Милая, а Олег, когда тебе советовал эту песню, улыбался вот так? – мужчина скривил рожицу, заставив девушку рассмеяться.

- Ага. Сказал, что мне понравится.

- Я бы не доверял русскому с таким лицом. Он улыбался похожим образом, когда ударил Мина током, прикрепив пьезоэлемент к его мошонке, пока тот спал, - буркнул Маркус, вытаскивая из мешочка горсть сверкающих камней. – Тогда я узнал, что Мин довольно сносно ругается на иврите, что уже странно для азиатских рас, и неплохо машет ногами, что наоборот очень ожидаемо.

- Да и похуй, Маркус. Ты копаешься в камешках, а я слушаю музыку. Не все ли равно, что слушает тот или иной человек? Мелодия хорошая, а на смысл мне плевать, - ответила Лара, сладко потянувшись на диване.

- Я не говорил о том, что песня плохая, - вновь хмыкнул мужчина, беря в руки зеленый камень. – Я говорил о том, что не доверял бы Олегу, когда у него такое лицо.

- Ты вообще слушаешь своего… эм, как его там?

- Дворжака.

- Вот, Дворжака. А меня в сон клонит от его музыки. Так сладко, что я чувствую, как сахар закупоривает мне вены.

- Хорошо, слушай, - согласился Маркус, улыбнувшись жене. – Мне нравится Дворжак, а тебе матерные русские песни.

- Что-то ты слишком быстро сдался, - нахмурилась Лара, вставая с дивана и подходя к нему. – Неужели блеск этих камешков так тебя заворожил?

- А как же. Драгоценные камни тем и прекрасны, что внутри них целые миры. Миры прекрасные, волшебные и бесконечно далекие…

- Ну, блядь. Началось. Знаешь, Маркус, я порой думаю, что ты любишь камни больше, чем меня.

- Глупости, милая. Камни холодны. А нет ничего прекраснее настоящего человеческого тепла.

- Это ты так на секс меня разводишь, чипиздик? – усмехнулась девушка, отстраняясь, когда Маркус сделал попытку чмокнуть её в щечку.

- Снова, - мрачно ответил мужчина, ссыпая камешки в мешочек. – Снова чипиздик. Я твой муж, Лара, а не чипиздик. Я не виноват, что в мою родню не затесались двухметровые скандинавы.

- И не виноват в том, что ты чипиздик, - елейно произнесла Лара.

- Это я и пытался сказать. Но нет, тебе нравится меня доводить и указывать на недостаток роста.

- Зато ты умный.

- Верно. И не слушаю глупые русские песни, где фигурируют мужские половые органы.

- Мужские, что? – тихо спросила девушка. – Хуи? Уверен?

- Уверен, - кивнул Маркус. – Олег частенько говорит «Хуй». Особенно, если попадает себе молотком по пальцам.

- Пиздец ему. Так и передай, - мрачно ответила Лара, вытаскивая наушники и бросая плеер на диван. – Теперь ты доволен?

- Нет. Ибо ты по-прежнему величаешь меня словом, которое мне не нравится.

- Чипиздик?

- Да, Лара, чипиздик. Я человек маленького роста, а не чипиздик. Где твое уважение?

- Не бушуй, сладость моя лилипутская, - промурлыкала девушка, прижимаясь к нему. Маркус моментально умолк и тяжело вздохнул, когда рука жены скользнула под расстёгнутую рубашку. – Чьи это кнопочки так набухли?

- Мои, - все еще дуясь, ответил Маркус.

- Чьи кнопочки хотят жаркого поцелуя?

- Мои.

- Вот и славно. А теперь выбрось, блядь, свои камешки и иди ко мне…

Мобильный телефон тихо жужжал на тумбочке, где его и оставил Маркус. Сначала он просто жужжал, пытаясь привлечь к себе внимание, а потом робко заиграл. Мелодия одного немецкого композитора мягко и нежно, по нарастающей, принялась оповещать всех, что хозяину телефона кто-то звонит. Кто-то надоедливый и жаждущий услышать его голос.

Телефон продолжал жужжать и играть нежную мелодию, постепенно подползая к краю тумбочки. Тут он понял, что еще пара каких-то сантиметров и его ждут каменные плиты пола, а телефоны не очень любят сталкиваться экраном с этими самыми плитами. И вот, в самый последний момент, когда телефон уже натужно кричал, призывая хозяина, и отчаянно пытался балансировать на краю тумбы, хозяин пришел.