L.E.D. (СИ) - "Illian Z" - Страница 62

— Ну всё, проехали. Отвлёк, — Бек достаёт сигарету и пытается подкурить.

Опять эти странные, медленные, неточные движения. Если наблюдать, в тебя на бархатных лапках закрадывается ужас.

— А ты не прихуел? — отбираю у него сигарету.

— Ой, да кому мы нужны! — полукровка невозмутимо достаёт ещё одну.

Действительно, на нас всем работникам глубоко похрен, поэтому я засовываю конфискованную сигарету в рот и занимаю огоньку. Курим прямо в коридоре, стряхивая пепел на пол. Нам нужно просто успокоиться и отвлечься.

— Нефигово вы устроились.

Чар возник рядом так неожиданно, что даже Бек вздрогнул. С удовольствием отмечаю, что морда у него изукрашена знатно, только что синяков под глазами не хватает. Ну, зато нос всё компенсирует, его как будто из кусочков собирали.

— Ты как вообще? — полукровка пытается что-то вякнуть.

— Я вот тут стану, — блондин отходит к стене, — от этой страхоёбины подальше.

Это он меня имеет ввиду. Миленько меня назвал, ничего не скажешь, нужно будет запомнить.

— Ты сейчас тут ляжешь! — кидается на него Бек.

Но Чар без труда перехватывает его, разворачивает и притягивает спиной к себе. Бек пробует его лягнуть, но тщетно.

— Я же сказал, без тебя никуда не уеду.

— Ты без меня уже уехал, — огрызается Бек.

— Ну дурак, ну каюсь. Мы это уже обсуждали, Би, — воркует блондин, — мне даже за это лицо разбили.

— Это меня так радует, — злорадствует тот.

— Могу повторить, — усмехаюсь я.

— Я надеюсь, тебя посадят, — огрызается Чар. — Кстати, а почему у вас двор проходной? Ворота открыты, никто меня не зарегистрировал.

— Да тут как бы… — начинает коротко объяснять Бек, но его слова заглушает вой сирены.

Это — полиция, а не врачи, но нам всё равно приходится ретироваться подальше, в сторону душевых и курилки.

— Так что тут… — опять пытается выспросить у нас Чарльз.

Но в это время одна из дверей открывается, выпустив наружу доктора Бейкера и санитара вслед. Они заляпаны кровью и вид имеют усталый. Благо, их не видно из общего зала, так что паника не поднялась.

Заметив нас, спрашивает:

— «Скорая» приехала?

— Нет, — почти дружно отвечаем мы.

— Да не нужна она уже, — врач стягивает с рук перчатки, бросает их на пол.

Становится рядом с нами, достаёт сигареты.

— Доктор… — пытается заикнуться о нарушении всяких порядков санитар.

— Да пошёл ты нахуй, Стив, — устало отзывается мужчина, — иди лучше, девчонкам скажи. И полицию пусти.

Затягивается, закрывает глаза. Заметно, как у него подрагивают руки.

— Мать твою, а… — бормочет.

Мы с Беком стоим, как пришибленные, да и Чар профессиональным чутьём понял — не спасли. Сэм, это маленькое безобидное существо, умерла.

Слышно звук ещё одной сирены.

— Вовремя, блядь, — доктор бросает окурок под ноги, давит ногой и, чуть сгорбившись, уходит.

Пока Бек тихо рассказывает Чару, что произошло, я достаю уже из своей пачки вторую сигарету.

Реабилитационный центр гудит, как растревоженный улей, все бегают, что-то кричат, только мы, наверное, в этом закоулке в молчании и безопасности.

Всё было бесполезно и зря. Я для несчастной девушки стал дважды не-героем. Тем, кто приходит слишком поздно. Настолько, что можно было уже не появляться. Для неё, переселившийся в другой, несомненно, лучший мир, не имело значения, умереть на снегу или на операционном столе.

Наверное, всё стало лишь хуже — теперь вину за смерть Сэм разделили между собой врач и персонал. И им придётся искать оправдания, подбирать какие-то слова и причины для самоуспокоения — безнадёжность случая, недостаток собственной квалификации и оборудования. Не думаю, что, когда его закупали, рассчитывали на такой треш.

И все проблемы, имеющиеся у нас, становятся какими-то мелкими и несущественными перед лицом простой и страшной истины — человека, который ещё пару часов назад был рядом — больше нет.

Для Бека, конечно, это наиболее сильный удар. Полукровка зарылся лицом в рубашку Чара, ища защиты или поддержки. Тот, осторожно поглаживая его по спине, вдруг говорит мне:

— Я там привёз… короче, пойдём к машине сходим?

Пожимаю плечами. Ну ладно, сходим, пока кого попало пускают в оба конца без проблем. Особенно, если это настолько важно, что Чар отстраняет Бека от себя:

— Подожди нас, хорошо?

— Хорошо, — кивает тот.

Когда отходим достаточно, чтобы он нас не услышал, Чарльз ругается:

— Чёрт, если бы я только приехал раньше! Я бы…

— …тоже испачкал руки в крови, — заканчиваю фразу за него, — не переоценивай свои силы.

— Но я же хирург!

— Будущий, — придерживаю парня за плечо, — и не очень хороший, если честно. Зашил ты меня пиздец криво.

Я, конечно, вру, там и без вмешательства Чара всё было более чем печально в плане красоты. Швы мне сняли буквально на днях, и шрам на животе теперь на порядок уродливей, чем старый, на лице.

— Пожалуйся на меня во Всемирную Организацию Здравоохранения.

— Я слишком ленив для этого, — признаюсь.

Ворота и в самом деле никто и не пытался запирать, более того, в них наполовину заехала машина неотложной помощи, оставив, однако, достаточный по ширине проход.

Светлый «Ford» припаркован совсем рядом, пыльный и заляпанный по самую крышу. Видно, что машина в последнее время пережила много путешествий. Как ни странно, заведена и оставлена на холостых оборотах.

— Сюрприз, — Чар открывает заднюю дверь.

Заинтригованный, я заглядываю в салон. Действительно, сюрприз.

Запакованный в дорожный плед и куртку, он мирно спит. И не пошевелился. Замираю, не веря своим глазам, боясь допустить, что это правда. Ваниль, вишня, реснички на щеках, светлая прядь волос на лице.

— Я его так и не растормошил, полдороги проспал. Сам буди, — вырывает меня из оцепенения Чар.

— Ты… где… — у меня не очень связно получается говорить.

— Украл, — безмятежно пожимает плечами, — он не хотел ехать.

— То есть как это? — отрываюсь от созерцания спящего чуда.

— Приехал, позвонил, он вышел. Сунул в машину и пиздец. Первые километров тридцать он на меня вопил, потом смирился, теперь вот вообще спит, не добудишься.

— Это не игрушки, Чар! Он тебе не вещь!

Дотрагиваюсь до плеча любимого, слегка трясу:

— Эй, маленький, просыпайся!

Никакой реакции. Провожу рукой ему по лицу, дотрагиваюсь до приоткрытых губ… Оборачиваюсь.

— Беги, блядь, просто беги, — повторяю я непонятливому блондину.

— Да что я-то, — пятится.

— Ты-то? Самый хуёвый врач во всей вселенной, вот что! У него же температура! Жар!

— Да я…

— Заткнись, — советую.

Укутав, беру птенчика на руки, пинком захлопываю дверь машины.

— Да я хотел… — снова пытается оправдаться Чар.

Ничего не думаю ему отвечать. Скомканное счастье, больше похожее на горе. Этот окровавленный снег, глаза убийцы, смерть Сэм, сам повторный приезд Чара, который неслабо так метнулся, и любимый, простуженный и жалкий — всё смешивается, накладывается друг на друга противоречивым коктейлем эмоций, в которых я рискую увязнуть, если начну разбираться.

Мы прошли не только без регистрации, нас вообще никто не встретил. Проходной двор, и правда.

Внимания к себе мы не привлекаем ни малейшего, в эдакой-то сумятице из пациентов, персонала, полицейских и приехавших медиков. Приходится отловить медсестру и спросить, где доктор Бейкер.

Даёт показания полиции, в гостевой комнате, оказывается. Расследование по горячим следам. Точнее, необходимая формальная его симуляция, когда преступник уже пойман, а вот дело о причинении тяжкого вреда здоровью превратилось, к сожалению, в дело об убийстве.

И не думаю стучаться, открываю дверь с ноги. Все замолчали, инспектор и помощник воззрились на меня, обернулся и уставший врач.

— А кто это? — окинув взглядом птенчика и, видимо, оценив его состояние, спрашивает у меня.

— Будущий труп, доктор, — резко произношу я, — если вы ему не поможете.