L.E.D. (СИ) - "Illian Z" - Страница 18

У кровати — птенчик, и от неожиданно сильного удара, пришедшегося мне в скулу, костяшки на правой ручке сбиты в кровь.

Толкает меня в грудь, да с такой злостью, что я чувствительно впечатываюсь в стену. Но, к моему удивлению, не истерит и не плачет. Склоняется над извернувшимся Беком, проводит ладошками тому по лицу:

— Ты как? Эй, слышишь?

И тут Бек начинает хохотать. Истерически, противно и громко.

Я, не успевший даже презерватив снять, вижу глаза любимого. То, как в них проступает осознание произошедшего. Того, что это уже явно случилось не один раз, а так и не опавший, подёргивающийся член шлюхи, его истерика и поза явно дают понять, что насилия-то и не было.

Я ожидал чего угодно, только не этого. Ни слова. Ни эмоции. Лицо любимого каменеет, взгляд тухнет. Он кажется мне повзрослевшим лет на десять, когда просто разворачивается и уходит, через тот же самый запасной ход на кухне, с неисправным замком, под непрекращающийся хохот Бека. Даже дверь не хлопнула.

— Давай, догони его, — нарк на постели ржёт. Скажи, что он всё не так понял. Предложил секс втроём!

И снова заливается смехом. Я наконец сдёргиваю презерватив, бросаю на пол. И бью Бека по лицу, наотмашь, сильно. Ещё и ещё раз, пока он, наконец, не затыкается, зашипев от боли и сплюнув кровь:

— Мстишь беззащитному? Трус!

Розы взвывают на мне огненными шнурами и раскалёнными розетками, змея внутри кричит, я стискиваю рукой хрупкое горло парня, сдавливаю такую красивую шею, а он хрипит, оскалившись:

— Давай, мне жизнь не нужна.

Когда разжимаю пальцы, остаются тёмные пятна. От роз нестерпимо жарко, всё тело грязное, покрыто липким потом. Я хочу выйти на улицу, упасть в снег. Наступаю ногой на таблетки. Два магазинных пакета, содержимое которых рассыпалось по комнате. Лекарства. Витамины. Фрукты. Протеин. Ещё какая-то еда.

Падаю на колени, и кричу, обхватив голову руками. Громко, страшно.

Бек опять хохочет…

Комментарий к 10. Аренда

________________

1. Адаптивно. В оригинале это не шутка.

========== 11. Неизвестность ==========

На звонки он, естественно, не отвечает. И не сбрасывает. Бесконечные гудки выводят меня из равновесия, я мечусь по дому, как тигр в клетке, убеждая себя, что я не извиниться хочу, а только узнать, всё ли в порядке. Бек уже не смеётся, только издевается надо мной, ощеривая окровавленные зубы меж разбитых губ:

— Ай-ай, бедняжечка! Брошенка наша! Он такой злой мальчик, не может тебя понять.

— Заткнись, — в очередной раз советую я ему.

Парень переворачивается на спину и ворчит уже о том, что я ему, кажется, зуб сломал.

— Я тебе челюсть сломаю, если не замолчишь.

— Хорошо, хорошо, — соглашается Бек. — Таблеточки не найдётся? «Кислоты» там?

Я кидаю ему облатку обезболивающих без кодеина.

— И что? Мне их грызть? — возмущается.

— Да хоть соси, — зло обрываю его причитания и захлопываю дверь.

Собираюсь быстро, мне жизненно необходимо знать, добрался ли любимый хотя бы до дома. Или я просто себя уговариваю. Glock, после недолгих раздумий, я всё-таки прячу в куртку.

Дороги опять перемело, это не зима, а наказание за грехи. Скутеретта остаётся скучать, я иду пешком.

Полгорода в один конец, в снег и мороз. Да ещё и когда я доберусь, что буду делать? Ломиться в двери с криком: «впустите озабоченного спермотоксикозника, мне нужен ваш сын»? Плохой план.

Останавливаюсь под фонарём, достаю мобильный. Гудок, ещё гудок… Наконец, коллега берёт трубку:

— Дай угадаю, опять баба?

— Окей, Шерлок, у тебя её номер есть? — отвечаю ему максимально дружелюбно.

— Что, красавчик, решил выйти из френдзоны? — гогот на другом конце.

— Имею право! — стараюсь придать голосу оскорблённые нотки.

— А я тут бутылку-то уже допиваю, — тянет коллега.

— Причитается, так есть или нет?

— У меня — нет, — сослуживец веселится, — но я знаю того, у кого есть.

— Не вижу проблем, — отвечаю с вызовом.

— Ладно, хорошо. В двойном размере!

Отключается. Жду. Через пару минут мне приходит SMS с долгожданными цифрами. Хм-м, половина десятого вечера уже. Да и ладно.

Голос сонный:

— Кто ты и какого хуя тебе надо?

Я так обрадовался, что мне ответили, что даже представиться забываю:

— Брат дома?

Меня, тем не менее, узнали:

— А, это ты, секси-пупсик? — голос девушки с недовольного сменяется издевательски-сюсюкающим, — что, поссорились? Ай-яй-яй.

— Дома или нет? — переспрашиваю я жёстко.

— Да дома, дома, — зевает, — на кухне где-то. Позвать?

— Нет, не надо. Спасибо, — искренне благодарю девушку.

— Любой каприз за секс с тобой, — смеётся.

Отключаюсь. Похоже, идея со мной переспать ей кудрявую голову так и не покинула.

Успокаиваюсь. Главное, что с птенчиком всё хорошо. Как из этой ситуации буду выходить я и что делать — мои и только мои проблемы. И мне ничего же не стоило удержаться, просто не слушать змею внутри. А вот несдержанность — стоила. Цена ей — весь прогресс наших отношений. Хуже того, теперь в минус ушли.

Я набрал любимому ещё раз. Предсказумо безрезультатно. Снова захотелось заорать. Что предпринять я не имел ни малейшего представления. Подумать только, ещё вчера утром я проснулся рядом с любимым, строил такие воздушные замки из мечты о том, где и как мы проведём новогоднюю ночь… нет в мире ничего более хрупкого, чем отношения. Их можно разрушить неловким жестом, неуместной фразой. И особенно трахом с посторонними людьми.

Я едва успел спрятать мобильный, как из темноты на меня выдвинулись тени. Сейчас попросят закурить, телефон с камерой позвонить. Ну, или с вопросов начнут: «Сколько время, э?», «Ты с какого района?». Трое. Стоят, озадаченно разглядывают меня. Ну да, такую рожу редко встретишь, понимаю, парни. Я тоже смотрю на них. Крепкие, но все ниже меня ростом. Если правильно себя вести, может, миром разойдёмся.

Наконец, переглянувшись, приходят к решению. Явно главный из них подходит почти вплотную и протягивает мне собственный мобильник. Когда-нибудь видели, чтобы асоциальный элемент не ваш телефон отжимал, а свой предлагал?

— Слушай, парень, ты здесь этого не видел? — показывает мне на экран.

Там, в паутинке трещинок — фото Бека, довольно чёткое. Выглядит он расслабленно, но как-то печально.

— Нет, не видел, — мотаю головой.

Итак, значит, это и есть те самые «новые». Хотя нет, скорее, их шавки. Разыскивают Бека. Неудивительно, он им либо должен, либо боятся, что всем растреплет. О том, кто я такой, они не догадываются, потому что именно это и спрашивают:

— А ты вообще откуда?

— Я не местный, студент, — отвечаю спокойно, но не дружелюбно.

Не верится мне, что они просто так отстанут.

— Ладно, бывай тогда.

Только что по плечу меня не похлопал, прежде чем уйти. Я разворачиваюсь и иду в противоположную от собственного дома сторону. Станешь тут параноиком. Быстро же ребята организовались.

Я стою на излучине реки, свежий снег, который опять выпал, блестит в лунном свете. Вдыхаю морозный воздух, успокаиваюсь. Курю. Меня это не касается. И не коснётся, если я не выпущу Бека из дома. И если птенчик не проговорится. Внутри копошится холодок. Что, если он отмстит? Набрать три цифры, сказать адрес. То, что человека там удерживают насильно. Насколько я сяду ещё и за изнасилование, проституцию и хранение наркотиков и оружия? Выйду лет в пятьдесят, матёрым зеком. Судорожно набираю номер ещё раз. Ещё. Нет ответа. Паническая атака постепенно проходит.

Замечаю у реки одинокую цепочку следов. Куда шёл неизвестный? Знал ли он дорогу? И, что важней, куда теперь идти мне?

Превосходным решением было бы, пожалуй, просто свалить из города, а лучше, из страны. Подальше. Прямо сейчас, как есть. Скинуть кому-нибудь сообщение насчёт Бека и выбросить SIM-карту вместе с телефоном. Бегство. Поддаться инстинкту. Но как я могу бросить птенчика, так ничего ему и не сказав? Просто посмотреть бы на него. Пожалуйста, пусть он скажет, что всё кончено, пусть накричит на меня, ударит ещё раз… что-нибудь кроме этих протяжных гудков. Долгих, как эта ночь. Безответных.