Серп (ЛП) - Шустерман Нил - Страница 11

Самым великим достижением человечества была не победа над смертью. Это была победа над системой управления.

В те далекие времена, когда цифровая сеть мира носила название «облако», люди считали, что наделить искусственный интеллект слишком большой властью будет огромной ошибкой. Все СМИ изобиловали зловещими предостережениями. Машины всегда воспринимались как враги человечества. Но затем облако трансформировалось в Грозовое Облако — образование, искрящееся разумом или, во всяком случае, представляющее собой искусное факсимиле разума. Вопреки всем человеческим опасениям, Грозоблако не захватило власть. Напротив — люди сами поняли, что его управление станет гораздо более эффективным, чем деятельность политиков.

Во времена, предшествовавшие рождению Грозового Облака, человеческие самонадеянность, эгоизм и бесконечные внутренние распри регулировались законами — неэффективными, несовершенными, подверженными всевозможным формам коррупции.

Но Грозовое Облако нельзя подкупить. И дело не только в этом. Его алгоритмы строятся на полной сумме знаний человечества. Время и деньги, растрачиваемые на политическую демагогию, безвременные смерти в войнах, деспотизм отдельных правителей — все это исчезло в тот момент, когда власть перешла к Грозовому Облаку. Разумеется, политики, диктаторы и военщина не были довольны таким положением, но на их голоса, всегда такие громкие и устрашающие, теперь никто не обращал внимания. Король оказался не просто голым — у него и тестикулы отсутствовали.

Грозовое Облако в буквальном смысле знало всё: когда и где строить дороги, как прекратить разбазаривание пищевых продуктов и тем самым покончить с голодом, как защитить природу от постоянно возрастающей угрозы перенаселения. Оно создавало рабочие места, одевало нищих и учредило Мировой Кодекс. Впервые в истории закон перестал быть лишь видимостью справедливости — теперь он был ее воплощением.

Грозовое Облако подарило нам совершенный мир. Утопия, о которой наши предки могли лишь мечтать, — это наша реальность.

Но есть один феномен, над которым Облако не властно.

Серпы.

Прирост населения надо было сдерживать. Стало очевидно, что ради этой цели людям необходимо умирать. Тогда же было решено, что эта задача должна быть исключительной прерогативой людей. Ремонты мостов и застройка городов — с этим прекрасно справлялось Облако, но прерывание жизни — это акт совести и сознания. Поскольку наличие того или другого у Грозового Облака недоказуемо, дело это передали в руки особой группы людей. Так родился Орден серпов.

Я не сожалею о принятом решении, но часто спрашиваю себя: быть может, Облако справилось бы с этой работой лучше?

— Из дневника почтенного серпа Кюри

Поход в магазин — что может быть зауряднее? Тем не менее Цитра обнаружила, что если в этом будничном событии участвует серп, оно приобретает черты театра абсурда.

В то же мгновение, когда перед троицей распахнулась дверь и они вступили в магазин, на них со всех сторон нахлынула волна страха, — такого мощного, что руки Цитры покрылись гусиной кожей. Нет, никто не закричал и не забился в истерике — люди привыкли к серпам, ведь те были частью повседневности. Страх был молчаливым, но всепроникающим. Словно серп и его спутники внезапно выперлись из-за кулис на подмостки и испортили зрителям представление.

Цитра заметила, что всех людей можно поделить на три категории:

1) «Его-там-нет’ы» прикидывались, будто серпа тут нет вовсе. Они не просто игнорировали его, они делали это с нажимом, активно отрицая его присутствие. Цитре пришло в голову сравнение с маленькими детьми, играющими в прятки: те закрывают ладошками собственные глаза, думая, что если они не видят, то и их не видят тоже.

2) «Побеги». Эти граждане пытались cбежать, с большей или меньшей достоверностью маскируя свои действия. Они вдруг вспоминали, что забыли купить яйца, или начинали гнаться за несуществующим ребенком. Один покупатель промямлил что-то про забытый дома кошелек (хотя его задний карман выразительно оттопыривался), бросил свою тележку и вылетел за дверь, только его и видели.

3) «Подлизы». Эти сами шли к серпу и угодливо предлагали ему то и другое, втайне (хотя, вообще-то, очень даже явственно) надеясь, что он даст им иммунитет или, по крайней мере, при случае выполет соседа, а не их самих. «Прошу, Ваша честь, возьмите мою дыню, она больше! Я настаиваю!» Разве они не понимают, что раболепие может лишь усилить желание серпа выполоть их? Разумеется, Цитра не считала, что такое поведение заслуживает смертной казни, но если бы ей дали выбор, кого выполоть — ни в чем не повинного прохожего или надоеду-подлизу, она выбрала бы дыне-дарителя.

Но одна покупательница не подходила ни под какую из перечисленных категорий. Женщина, похоже, искренне обрадовалась встрече с Фарадеем.

— Доброе утро, почтенный серп Фарадей, — сказала она, когда троица проходила мимо прилавка с деликатесами, и полюбопытствовала: — Ваши племянник и племянница?

— Ну уж нет, — ответил Фарадей с ноткой неудовольствия в адрес каких-то своих родичей, о которых Цитра не знала и знать не хотела. — Я взял учеников.

Глаза женщины слегка округлились.

— Подумать только! — Она сказала это так, что было непонятно, то ли она одобряет его, то ли нет. — И как — у них есть склонность к этой работе?

— Ни в малейшей мере.

Она кивнула.

— Что ж, тогда, наверно, все в порядке. Знаете ведь, как говорят: «Пастырь, клинком не орудуй бездумно».

Серп улыбнулся.

— Надеюсь, когда-нибудь я смогу познакомить их с вашим штруделем.

Она кивнула его юным спутникам:

— Ну, это само собой!

Когда она отошла, серп Фарадей объяснил, что эта женщина — его давний друг.

— Время от времени готовит мне еду, а кроме того, она работает в офисе коронера[3]. При моей работе хорошо иметь друга в таком месте.

— Вы даете ей иммунитет? — спросила Цитра. Роуэн ожидал, что Фарадей рассердится, но этого не произошло.

— Орден серпов не жалует тех, кто обзаводится любимчиками, — ответил наставник. — Но я обнаружил, что могу наделять ее иммунитетом раз в два года, не возбуждая подозрений.

— А если какой-нибудь другой серп выполет ее в промежутке?

— Тогда я пойду на ее похороны и буду искренне скорбеть, — ответил Фарадей.

Они пошли дальше. Цитра взяла пакетик чипсов. Серп покосился на него с сомнением:

— А это действительно необходимо?

— А что вообще действительно необходимо? — парировала девушка.

Роуэна развеселило, как Цитра демонстрирует серпу свой несносный характер. Самое интересное, что ее выпад сработал. Наставник разрешил ей оставить чипсы.

Юноша проявил больше практической сметки, выбрав основные продукты питания: яйца, муку, различные протеины и гарниры к ним.

— Не бери грудки куриноидов, — посоветовала Цитра, глядя на его приобретения. — Уж поверь мне, моя мама инженер по синтезу продуктов. Эти штуки к курам никакого отношения не имеют. Их выращивают в чашках Петри.

Роуэн взял другой пакет с замороженными протеинами.

— А это?

— «Морштекс»? Ничего, если тебе нравится планктон, спрессованный в форме куска мяса.

— Ладно, может, тогда сама выберешь нормальные продукты вместо того, чтобы хватать конфеты и чипсы?

— Ты всегда такой зануда? — осведомилась она.

— Серп Фарадей сказал, что мы должны жить, как он. Не думаю, что шоколадное мороженое подходит его стилю жизни.

Цитра состроила ему гримасу, но все же заменила шоколадное мороженое на ванильное.

Они продолжили делать покупки. Цитра первой заприметила двоих подозрительных на вид подростков — те хвостами ходили за ними по всему магазину, делая вид, что они такие же покупатели, как все. Ребята, возможно, принадлежали к негодным — людям, находящим удовольствие в развлечениях, граничащих с нарушением закона. Иногда негодники действительно по мелочи нарушали закон, но рано или поздно теряли интерес к своим затеям, потому что Грозоблако всегда находило их и предавало в руки служителей порядка. Наиболее беспокойных подвергали особой процедуре, впрыскивая им в кровь шоковые наниты, не позволяющие преступать закон. А если и это не помогало, приставляли личного служителя порядка, присматривающего за ними круглые сутки. У Цитры был дядюшка из таких. Свою смотрительницу он называл «мой ангел-хранитель» и в конце концов женился на ней.