Тайны отдела охраны музеев (СИ) - Тур Тереза - Страница 14

Бледные, хрупкие, длинные пальцы соскользнули с бокала, поставив перед ней гранатовый сок. Он посмотрел ей в глаза, чуть улыбнулся одними уголками губ и как всегда еле слышно произнес: «Пей, — я за мороженым». Она любила гранатовый сок с мороженым, и он всегда приносил ей гранатовый сок с мороженым. Он был очень заботливый. Такой же тихий, бесшумный как мама, и такой же заботливый. С Яниной Станиславовной у Вени была какая-то просто мистическая связь, — они понимали друг друга с полуслова — тихие, грустные. Они оба улыбались уголками губ и никогда — глазами. Глаза всегда оставались грустными. Когда уже в старших классах Тае наперебой делали предложения школы моделей — все хотели заполучить это экзотическое сокровище — там учили «улыбке глазами». У нее всегда это упражнение получалось блестяще, — а вот глаза двух самых близких в этом мире людей улыбаться не умели…Ложечка застыла в воздухе, мороженое таяло, голубые глаза, нежно смотрящие на нее гипнотизировали, лопатка горела и пульсировала, голова слегка кружилась, — и она настолько погрузилась в свои мысли, что на время выпала из реальности.

Фенек вздрогнула — проснулась. Потом взяла листок бумаги — четкими линиями, будто кто-то водил ее рукой она стала рисовать. Получился круг, в котором две свернутые знаком бесконечности толстые змеи заглатывали хвосты друг друга. Выглядело это немного жутковато, но красиво…

Ирма слушала как-то невнимательно. Она массировала себе виски, пытаясь избавиться от головной боли.

— Слушай, девочка моя… Это же звучит бредово даже для этой истории. К тому же ты говоришь, что во сне кто-то…

— Женщина! Женщина, которая и колдовала!

Девушка сидела на подоконнике, обхватив колени и теребя бахрому прорезей на потертых джинсах.

— Прежде чем это утверждать, надо все проверить. Узнать хотя бы, что за татуировка тебе привиделась — и какое она имеет отношение к этому делу. Если имеет… И кто эта женщина.

— Надо ее искать!

— Надо. Позвонит Старцев — я ему расскажу.

— А почему вы сами…

И осеклась о насмешливый взгляд Ирмы.

— Надо все проверить. Как-то ты увлеклась этим делом… — посмотрела на Фенека ведьма. — Вот оно, обаяние розыска. Азарт, ощущение собственной значимости…

— Вы против? — зеленые глаза посмотрели на Ведьму одновременно дерзко и испуганно.

— Я? — Ирма покачала головой. — Я — нет. Сама таким переболела.

— Кроме того, надо поговорить с Викторией.

— Кто это?

— Девушка, которую, получается, похищали первой. У нее нет такой реакции на Иной мир, какой мы наблюдали у второй потерпевшей и у вас со Старцевым. Значит, в ней есть какие-то способности.

Фенек ревниво фыркнула.

— Да почему? — отозвалась на ее несогласие наставница. С ней будет интересно познакомиться. И поработать.

Они с женой опять ругались. Такое ощущение, что они ругались всегда. И не было славных многих лет, когда они заснуть не могли, чтобы вволю не наговориться друг с другом. Не было нежных легких прикосновений в лифте, готовых смениться жадными жаркими объятиями, как только закрывалась за ними дверь в ИХ квартиру. Не было огромного букета роз — Страрцев притащил их в роддом — своим девочкам. Его долго не пускали, мурыжили по жаре. И розы сникли, подвяли. И потом, глубокой ночью Катя звонила, пробравшись на пост:

— Старцев, представляешь, какое чудо — они распустились.

Он хотел помнить этот счастливый, ликующий шепот… А что получилось? Он уже стал забывать его. Жена визжала. Он рычал. Взрослая дочь плакала…

Дожили.

И вот опять они ругались.

— Ну, чего ты орешь? — попытался отвечать он мирно. — Я и не пил вчера совсем.

Голос сорвался на крик. Егор уловил слова «таможня», «Пулково» — и связь прервалась.

«Я что — забыл девчонок из аэропорта забрать» — с ужасом осознал Старцев — и окончательно проснулся.

Обнаружил у себя в руке трубку мобильного телефона.

Несколько пропущенных звонков от бывшей жены.

«Таможня. Если она на таможне, значит, по делам выставки…»

— Катя, — набрал он ее номер. — Катя, прости, я проспал. Трое суток метался, ничего не соображаю. Думал, что сплю.

— Ясно, — через продолжительное молчание ответили ему в трубке. Бывшая жена говорила нормальным голосом. — Тут тебе подъехать придется. Все ничего, но вот тут устроители маску пытаются ввезти. Лучше бы не надо…

— Так какие проблемы? — попытался начать соображать Старцев, — скажи им, что ее нельзя ввозить, пусть обратно в свою Зимбабву увозят.

— Слушай, — снова стала злиться Катя. — Вот всем ты хорош, но вот иногда — убила бы…

— Ну что ты заводишься…

— Я на таможне с половины восьмого утра, — устало ответила бывшая жена. — Последний час со мной ругаются, мне чем только не грозят. А я уже даже не сотрудник Управления, если ты позабыл. У твоих молодогвардейцев пожилых телефоны выключены — они, наверное, думают, что мы с тобой тут миримся… Ты упорно не берешь трубку. И вот почему я не должна заводиться?

— Сейчас буду, — ответил Старцев. — Скажи, что в течение часа подъедет начальник — и всех их поубивает.

— Так это я уже говорила, спасибо, — ворчливо, но достаточно благодушно ответила Катя.

— Уже выбегаю.

— Только не гони, — раздался в трубке ее нормальный голос. — Езжай, но без фанатизма.

— Добрый день! — Катерина была уже спокойна и вела себя вполне официально.

На ней был как всегда идеально сидящий темно-синий деловой костюм, белая блузка и шейный платок в тон, но чуть светлее. Волосы уложены в «ракушку», — они ведь были женаты, а он так ни разу и не увидел, как же она это делает…Жена всегда выходила из ванной в полном порядке — с уложенной прической и с легким, не броским, идеально подходящим к ее наряду макияжем. Женщина тратила на это минимум времени, всегда собирала все необходимое с вечера. Он никогда ее не ждал, в шутку даже называл солдатом.

Все эти мысли пронеслись в голове Старцева как товарный поезд — вроде быстро, но тяжело и с грохотом. Катя выглядела слегка усталой, но свежей, и казалось …счастливой. Или спокойной? Что-то было в ней такое, что вызвало у него что-то вроде не то ревности, не то обиды, не то тоски… Господи, ну почему с женщинами так все сложно-то а?

— Егор Иванович, это представитель фирмы, которая устраивает эту выставку, Антонио.

— Итальянец, что ли? — Старцев улыбнулся раскрасневшемуся Антонио почти по-отечески.

— Да, моя мать итальянка, наполовину… Но какое это имеет значение?! И вообще, что вы себе позволяете? — молодой человек был более чем взволнован. — В цивилизованном мире такого бы безобразия не было! Мало-мальски образованному человеку ясно, что африканские маски представляют художественную и познавательную ценность. И навешивать на них ярлыки каких-то нелепых суеверий…

— Пойдемте, посмотрим, что вы нашли. — Обратился Старцев к бывшей жене, когда молодой человек опрометчиво сделал паузу, чтобы вдохнуть воздух. — Вы пока побудьте здесь, Антоша…

Старцев похлопал молодого человека по плечу.

— Я буду жаловаться, — взвизгнул представитель. — Кто ваш начальник?

— Я наш начальник, — ответил Старцев.

— Ты знаешь, — стала, словно бы и оправдываться Катя, когда они остались на складе, примыкающем к таможенной зоне одни, — мутная какая-то коллекция. Они, оказывается, выставку-продажу затеяли. То есть, практически все можно купить. Действительно ценных экспонатов здесь — десяток максимум. А так — слоны и полный зоопарк из разных сортов древесины… Маски сувенирные. В общем, базар-развал как где-нибудь в Замбезии или Танзании.

— А что с ценными экспонатами?