Жнец (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 43

– Ну что, всё готово. Вода в кружках закипает, чай мы в колонне нашли, попьём с печеньем.

Получилось действительно неплохо, а с учётом того что мы успели сильно проголодаться, то на вкус блюдо казалось божественным, даже Фролова оценила. Хотя может она так пыталась меня успокоить. Да не, вкусно было. Ужин, это моя благодарность за то, что та мою форму и портянки постирала, пока я занят был подготовкой. Исподнее я ей не доверил. Тем более в колонне нашёл чистое, в одной из машин форму перевозили, включая бельё, видимо какой-то старшина спасал своё имущество, и я отобрал себе пару комплектов на замену. В кольцо отправил. Так что постираю один комплект, грязный, а второй надену, ну и форму, она уже высохла. Посетить речку я собирался после ужина, а пока поев, мы пили чай, когда Фролова, сделав очередной глоток, вдруг поинтересовалась:

– Кирилл, а поему ты ко второй машине ещё и полевую кухню прицепил?

Мы с девушкой уже перешли на ты, это была её инициатива, и обращались друг к другу по именам. Вопрос её не застал меня врасплох, сначала обдумав правильный ответ, я пояснил:

– Понимаешь, по сути батарея моя уничтожена, даже до того как я попал в неё служить, и эти две зенитки дают возможность если не возродить, то в составе взвода войти в другую часть, что скорее всего и произойдёт. Ни один командир не упустит зенитки, которые сейчас так нужны, да ещё фактически ничейные, кем мы и будем являться. Эту ротную полевую кухню, их тут в колонне две было, вторая похуже, я могу забрать с собой как личное имущество батареи. Я даже наряды нашёл в одной из машин, чистые бланки, напишу, что они нашей батареи, для получения припасов, для пулемётов и для кухни. Какие-никакие, а документы что подтвердят, что они наши.

– А это не афера? Да и зачем это тебе?

– С той неразберихой что вокруг царит, никто даже не интересоваться не будет. А причина проста, у нашей батареи не было своих тылов, как и кухни, а ходить с протянутой рукой выпрашивая довольствие, я не хочу. Пусть ко мне будут ходить и столоваться. А раздербанить имущество моей батареи я не дам, как оставшийся единственный живой командир. После гибели сержанта Павлова, именно я стал его замещать. Пусть я и числюсь исполняющим обязанности, но всё же командир, ответственное лицо.

– А ты я смотрю ещё тот аферист.

– Спасибо за признание моих заслуг, – усмехнулся я. – А на самом деле я люблю с комфортом воевать и питаться, потому и кухня.

Дальше Анна осталось у машин, охраняла, а я, прихватив вещи и мыло, прогулялся до речки где отлично искупался и помылся. А вода действительно холодной была, конец весны, ещё не прогрелась, это чем дальше, тем теплее та будет. Однако водные процедуры закончены, я оделся, и вернулся к колонне. Тут навесил на себя всё, и планшетку, и бинокль, подсумки и так были у меня, и посмотрев на Анну, сказал:

– Пора ехать.

– Не рано?

– Остальное световое время подождём в укрытии у дороги.

Запустив двигатель «газончика», я дал ему прогреться, Анна устраивалась рядом, в тесной из-за наших вещей кабине, а никто убирать их не хотел, чтобы если пришлось быстро выскакивать, прихватить их. Так вот, дав двигателю прогреться, я включил первую скорость и осторожно тронулся. С заметной натугой и пробуксовками по и так разбитой дороге грузовик потянул за собой тот поезд что я сделал. Шла машина тяжело, но я успокаивал себя тем, что мы двигаемся по лесной дороге, на трассе будет совсем по-другому. Я на это надеялся, а пока с тревогой поглядывал на датчик температуры двигателя. Медленно, но та росла. В критическую зону датчик не ушёл, мы раньше добрались до опушки, впереди был луг, который пересекала дорога, а за дальней посадкой, это в полутора километрах от нас, и была трасса. Там и сейчас двигалась техника, гул стал слышен, как только я заглушил двигатель.

Пока Анна разминала ноги, я срубил ножом несколько веток, и замаскировал морду грузовика, чтобы снаружи его не было видно, а то засекут в тоннеле дороги его силуэт, а теперь всё смазано. Чтобы увидеть, нужно подобраться поближе и рассмотреть его. Закончив с маскировкой, я бросил наши шинели на траву у обочины, метрах в пяти от нашей мини-колонны, и сказал Анне:

– Дорога у нас ночная и трудная, мне нужно отдохнуть, сон – самый лучший отдых. Ты и в пути поспать сможешь. Поэтому я сейчас посплю, а ты меня разбуди пол десятого вечера, это с час как стемнеет. Вот мои часы. У немцев прошлой ночью гудело до полуночи, думаю и сейчас они тоже ночами силы будут перекидывать. Воспользуемся этим.

– Ты хочешь ехать прямо по дороге? – удивилась та.

– Ну да. Кто ночью поймёт, что это мы к ним пристроились сзади? За своих в темноте примут.

– Ты сумасшедший.

– Посмотрим.

Закрывшись второй полой шинели, Анна на своей сидела, положив карабин на колени, моя винтовка как всегда при мне была, вскоре я уснул. Иногда полезно такое умение как быстро засыпать, если это нужно, к счастью я умел это делать.

Проснулся я оттого что меня тормошили, да от явно близкой стрельбы на заднем фоне. Пулемёты били. Открыв глаза, я определил, что ещё светло, но вскоре стемнеет, краски дня тускнеть начали.

– Стреляют рядом, – успела сообщить Анна до того как я поинтересовался причинами моего пробуждения.

– Сколько я спал?

– Тут стреляют, а он сколько спал?!.. Полтора часа.

– Маловато. Давно стреляют? – поинтересовался я, вставая, и занимаясь собой.

Сапоги я не снимал, но ремень и всё что на мне скинул, чтобы не мешалось. Вот сейчас застегнул поясной ремень, согнав складки назад, потом чехол с биноклем и планшетку. Ну вот я и готов к труду и обороне, подхватывая свою винтовку, прислонённую к дубу, под которым мы спали. Надеюсь клещей мы не на хватали. Посмотрев на луг что виднелся за деревьями, я велел той:

– Сиди тут. Вещи в машину пока убери.

Анна стала скатывать шинели в скатки, а я прокрался к опушке, последние метры ползя на брюхе. Поначалу я ничего не увидел, да и стрельба уже стихла. Она доносилась откуда-то левее, тоже в районе опушке этого леса. Оттуда были слышным рёв нескольких мотоциклов, даже возгласы, изредка хлопки пистолетных выстрелов. Сомневаюсь, что это наши. Думаю, немцы резвятся. А вскоре стала ясны причины всего этого шума. Трое немцев, один на лёгком одиночке, и двое на тяжёлом мотоцикле с коляской гоняли нашего командира по лугу, заставляя его выделывать разные пируэты. Тот не опоясан был, ремня и кобуры не было, безоружен, голова пустая. Отдельно, но не участвуя в забаве катил, ещё один мотоцикл, тоже тяжёлый, на нём ехали трое немцев и ещё один, прикладываясь к бутылке явно не с лимонадом, шёл пешком за ними замыкающим, больше никого не было. Знакомая картина, не помню в каком фильме, но что-то я такое видел в прошлом теле. Тоже про войну в этот период. Тут раздался шорох, дёрнувшись я чуть не насадил Анну на нож. Та подползала ко мне со спины.

– Осторожнее, – сказал я испуганной девушке. – Мы на войне, в тылу врага.

– Это наш командор? – та не отрываясь смотрела в поле, пришлось отвечать.

– Да, политработник, судя по звёздам на рукавах. Причём кто-то из старшего комсостава. Отсюда не разберу его звание, далеко.

– Почему ты ему не помогаешь? – возмутилась та.

– Смотрю нет ли ещё немцев и прикидываю как это сделать. Немцы его только пугают, видать убивать не собираются. Не мешай, я думаю.

Я уже убедился, что немцев больше нет и те семеро что я наблюдаю, это все. Достав запасной магазин, я зажал его под левой подмышкой, после чего встав на ноги, и произвёл быструю серию из трёх выстрелов, поразив тех троих седоков что катили на одном из мотоциклов. Мне там пулемётчик не понравился, что не только веселился, но и внимательно осматривал окрестности. Тёртый сучара, этот мог на первые же выстрелы мгновенно развернуть пулемёт и дать прицельную очередь, а так я его положил. После первой серии выстрелов, я быстро повернул ствол винтовки, и сделал ещё три выстрела. Первый в пулемётчика второго тяжёлого мотоцикла, потом в его водителя, и в мотоциклиста на одиночке. Снова резко повернувшись, я не обнаружил последнего немца, того что с бутылкой шёл, но боковым зрением я приметил как тот упал в траву при первых же выстрелах, стараясь укрыться. Не помогло, трава был ещё не настолько высокой чтобы его укрыть, и я отчётливо видел, как тот уже сняв карабин со спины, готовит его к бою. Четырьмя последними выстрелами я поразил его. Хватило бы и одной пули, но я расстрелял в него до конца магазин. Чтобы наверняка. Если с остальными я был уверен в поражениях, то тут решил перестраховаться. А командир, видимо бегавший на остатках сил, упал и пытался отдышатся.