Жнец (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 37

– Нет орудий. Совсем нет, – выдохнув струю дыма, сказал сержант, с интересом поглядывая на меня, явно ожидая что я ещё выдам.

– Я понимаю какой это дефицит, и каждое орудие или пулемёт на счету, вон на всю дивизию три зенитки, это я в штабе слышал, сам должен понимать, что это означает. Нужно самим добыть зенитку.

– О как? – сержант весело на меня посмотрел. – И что ты сделаешь, наколдуешь?

– Найду брошенную при отступлении. Шанс конечно маленький, но он всё же есть. Хоть что-то добыть. А у вас пушки автоматические были, но вдруг найду пулемётные установки? Они ведь более мобильные и для прикрытия раненых тоже вполне годятся. Мне нужен приказ. Например, написать, что я еду за матчастью. Как исполняющий обязанности командира ты его можешь выдать, не ставя в известность вышестоящее командование.

– Лихо, – прокомментировал тот мою зажигательную речь одним коротким, но содержательным словом. – Я тебе честно скажу, не хочу проблем с этим, так что раз нет зениток, пусть об этом голова у командиров болит.

Да, с Павловым явно кашу не сваришь, и даже парни что сидели рядом, так же отдыхая после погрузки раненых в машины, пытались поддержать моё предложение, видимо, как и я, обладая авантюрным складом характера, но сержант стоял на своём. Нет и всё. Да такого не уговоришь, кадровый, кремень, или скорее дуб.

А так после того как медсанбат свернулся, машины уже вернулись, причём не все, под обстрел с воздуха попали, но наша машина уцелела, мы погрузились, и покатили в тыл, прямо днём, отслеживая всё что творится в воздухе. На всякий случай. И случай подвернулся, сначала с воздуха, а потом и с земли. По нам открыли огнь, там работали не только винтовки и пулемёты, но и хлопали пушки. Немало пушек. Немцы, так глубоко в нашем тылу? Неожиданно.

– Из машины! – скомандовал Павлов, и привстав, дёрнувшись, повис на борту внизу головой, а мы, попрыгав на землю, ещё одного из наших пуля сбила, наповал, залегли у борта, торопливо приводя оружие к бою.

Кабину успел покинуть водитель и военфельдшер, которому Павлов уступил место. Я бы такой красотуле с третьим размеров и обалденной фигуркой тоже уступил. Сейчас они залегли у машины. Судя по тому как под двигателем скапливалась лужица масла, простреленный мотор приказал долго жить, и мы стали безлошадными. Я уже определил откуда вёлся огонь, поэтому скомандовал:

– За мной, по-пластунски!

Вокруг стояла стрельба, немногочисленные выжившие активно отстреливались, поэтому пришлось повышать голос.

– Товарищ младший сержант, может поддержим наших? – предложил один из бойцов, разозлив меня.

– Какой наохрен наших?! Мы тут в ложбине как на ладони, сейчас из пулемётов прочешут и положат всех. Вон там на гребне позиция отличная, и мы в укрытии, и поддержать наших сможем, а так и они и мы пропадём. Всё ясно, боец?!

Как не жаль было потерянного времени, но приходилось разъяснять, а то ещё за дезертира или труса примут. Что за армия? Бардак, бойцы оспаривают решения командиров.

– Да.

Дальше мы ползли к овражку, удобное место и шёл куда нужно, тут уже можно вскочить и пригибаясь бежать дальше. Нас заметили, пули стали свистеть над головой и шлёпая впиваться в грунт склона оврага, однако к счастью никого не задело, и мы ушли из зоны прицельной стрельбы противника. Тут уже добежали до подъёма, где действительно неплохое место чтобы поиграть с немцами кто в кого. Шучу, противника тут с батальон, не меньше. То-то сразу всю колонну остановили, как я понял, никто провраться не смог. Хана медсанбату. Когда мы добрались, я скинул сидор и скатку, оставив их в безопасном месте. Водитель и военфельдшер что также спаслись благодаря тому, что за нами последовали, остались с моими вещами, я велел им тылы держать. Ну и заодно мои вещи посторожат. Вот кстати, все бойцы, когда в машине устраивались, нам ещё большую палатку загрузили, и часть медицинского оборудования, покидали шинели и вещмешки под ноги. В отличии от них у меня всё было на мне, поэтому, когда я покидал машину, ничего в грузовике не оставил. Хм, как я вижу тот сейчас полыхал, значит парни остались без личных вещей. Эту проблему мы будем решать погодя. Теперь по спасённым, всего нас было девять. Пятеро бойцов теперь уже моей батареи, а я так могу говорить, как старший по званию, я шестой, девушка военфельдшер и двое бойцов из взвода охраны которых к нам сунули потому как в других машинах уже места не было. У водителя, который числился за батареей, и у одного из бойцов взвода охраны оружия не было, посеяли, я с ними потом насчёт этого поговорю, а пока оставил с вещами в тылу и с оставшимися стал подниматься к гребню.

Мы аккуратно поднялись, старясь не показываться, после чего я посмотрел на бойцов. Те были злы, видели, как гибнут люди вокруг, которые им были хорошо знакомы, поэтому мечтали поквитаться. Вздохнув, я сказал:

– Парни, я понимаю, как вам тяжело, но нужно поквитаться. Сейчас выдохнули, успокоились, чтобы руки не дрожали и глаз был верен, и готовимся. Нас с этой позиции собьют быстро, немцев слишком много, поэтому слушайте мой приказ, выпустите по обойме, скатываетесь вниз и уходите. Я за вами. Всё ясно?.. Я не слышу?

– Да, товарищ младший сержант.

– Ясно, – в разнобой ответили бойцы.

– Отлично. Цели подберите сами, я же буду выбирать офицеров. Командиры этой немецкой части должны получить по заслугам.

У колонны стрельба практически стихла, те кто уцелел и залёг у машин немцами быстро повыбивались, но они дали нам возможность вот так отойти. Лишь выстрелы разорвавшихся патронов в горящих машинах нарушали тишину. Когда мы выглянули, на дорогу как раз выезжали мотоциклисты, бронетранспортёры и грузовики, а от опушки к ним цепью шли немецкие солдаты. Чуть дальше виднелись коробки танков, но всего четыре, да и те лёгкие. Найдя первую цель, офицера, я скомандовал:

– Огонь!

Офицер, что шёл лёгкой походкой в цепи со своими солдатами, кулем рухнул на траву. Не ранен, так могут падать только убитые. Я успел охватить цепь глазами перед первым выстрелом и обнаружил только четверых в которых ясно опознал офицеров, да по фуражкам это сделал, пять выстрелов, к сожалению, одного пришлось добивать, и они уничтожены, потом фельдфебеля пришлось положить, целей не было, но тут я заметил в коляске мотоцикла офицера, в чёрном плаще и с фуражкой с высокой тульей. Отличная цель и со второго патрона я её поразил. Всё же цель не стояла на месте, а двигалась, однако расстояние в триста метров, я имею преимущество по высоте, и отлично пристрелянная винтовка помогли мне с этим. Достал всё-таки. Дальше отстрелявшись по унтерам, я скатился вниз, а то по гребню уже прошлись автоматической пушкой с одного из двух броневиков, накрыв нас песком и землёй.

Парни как ни странно все были целы, я видел, что некоторые попадали, фигурки немцев падали, немного, но всё же. Сейчас же подойдя к своим вещам, на ходу перезарядившись, я обратился к старшему по званию:

– Товарищ военфельдшер, по уставу вы должны принять командование группой, но я думаю, что вам лучше передать командовании более опытному командиру, и двигаться с нами в качестве пассажира.

– А опытным вы считаете себя, сержант? – не без интереса посмотрела та на меня.

– Да, я считаю себя опытным бойцом и командиром. Однако главное тут не это, я знаю что нужно нам делать чтобы выйти к своим.

– Вы правы, тут я ничем помочь не могу. Принимайте командование выжившими.

– Отлично. Посмотрите пока бойцов, не ранен ли кто, – попросил я, девушка сохранила свою сумку с медикаментами. – Мы уходим. Мы очень сильно разозлили немцев, нужно отходить, скоро они будут тут.

– Скорее уж вы, товарищ младший сержант, разозлили, – сказал один из бойцов. – Видел я как вы немецких офицеров одного за другим подстрелили. Вы Ворошиловский стрелок?

– В тире тренировался, – коротко ответил я. – Значит так, темп будем держать такой, километр бежим, километр идём пешком отдыхая, так мы пройдём большее расстояние. Агеев впереди в качестве дозора, дистанция пятьдесят метров. Выдвигаемся.