Прогулки по тонкому льду (СИ) - Калина Анна - Страница 69

— Тише, тише. Это по делу, — шепнул Ен, накрывая мою руку своей. — Я начинаю вас бояться, мэса.

Взмах руки — и зеркало отразило огромную голову с клыками, тролль улыбнулся и поправил очки на носу:

— Ен, привет, — разлетелся по комнате голос Хэйла. — Мэса Лиарель, мое почтение.

И мне кокетливо помахали из зеркальной рамы. Потом тролль обвел комнату взглядом и помахал Стэфану.

— Как ты. жестянка?

Стэфан злобно проследовал

к

— Довели, — констатировал Хэйл. — Сочувствую.

— Хэйл, ты по делу или просто поговорить не с кем?

— Эх.

— Говори. Можно.

— А что говорить? Лазарус просил предупредить, что Майн продолжает гнуть линию с запрещенным обрядом. Он требует твоего приезда в Башню и мэсу тоже требует показать всей верхушке. Его активность меня пугает, он ищет способ добраться до нашего очаровательного феномена. — Хэйл кокетливо поиграл бровями, обернувшись ко мне. — Боюсь, он дожмет старейшин.

— Письменное распоряжение есть? — задумчиво уточнил Ен.

— Пока нет.

— Значит, пока это нас не касается. Дальше.

— Дальше я проверил того паренька с рисунка. Филипп Лангри, студент исторического факультета. Отличник, гордость группы. С недавних пор стал вести себя странно. Боялся зеркал, появились беспричинные страхи, странные припадки и видения. После попытки самоубийства был направлен в лечебницу для душевнобольных, где находится по сей день. Апатичен, нестабилен, боязнь зеркал прогрессирует. Зациклен на чувстве вины.

— Какой вины? — глядя в стену, уточнил Ен.

— Просто бубнит «моя вина», «это я виноват», «зачем я их познакомил», «прости меня», — пояснил Хэйл, зачитав все фразы из своего блокнота. — Фразы разные, смысл один.

— Можно попытаться выведать чуть больше, — все так же погруженный в свои мысли, отозвался Ен.

— Тебе виднее, это вы с Лазарусом мастаки в мозгах ковыряться, — пожал плечами Хэйл и почесал себя за ухом.

Я весь этот разговор слушала молча, нервно поглощая конфеты и даже не ощущая их вкуса.

— Хорошо. Держи меня в курсе, — кивнул троллю Ен.

Хэйл снова вздохнул, послал мне воздушный поцелуй, махнул Стэфану и исчез из зеркального отражения. Остались только напуганная я и задумчивый Ен. Мэтр— директор стоял на том же месте, прислонившись поясницей к столу, и отрешенно глядел в стену. Я оставила в покое сладкое и подошла к мэтру.

— Все плохо? — осторожно позвала я Ена, потянув его за рукав.

— Мм? — Мэтр Легран был задумчив и хмур. — Пока не знаю. Но в Башню тебе ходить не стоит.

— Почему? — уточнила я, присаживаясь рядом с ним на край стола.

— Здесь все зеркала я контролирую. Башня же — это проходной двор, нападение могут не отследить.

— Думаешь, он будет ждать меня там? — осторожно уточнила я.

— Боюсь, он не упустит такой шанс, — отчеканил Ен и снова замолчал.

Я задумчиво покрутила свою трость, Ен молчал, я тоже молчала, болтая здоровой ногой в воздухе. Оглянулась на Стэфана, упорно изображавшего обиженную мебель. Глянула на камин. Меня заботило то, что я уже услышала.

— Ен, а что имел в виду Хэйл, когда говорил, что вы с Лазарусом можете многое узнать? — решилась я на вопрос. — Ты тоже читаешь мысли?

— Нет, — хмуро отозвался мэтр-задумчивость. — Как Лазарус, я не умею. Он телепат. Но кое-что из памяти человека выудить могу.

— И ты можешь проверить любую память? — напряглась я.

— Я понял, к чему ты клонишь, — невесело улыбнулся мэтр Легран. — Нет, Лиа, Ребекку проверить я не могу. Это спящая часть твоего подсознания. Любая манипуляция с ней может привести к непредсказуемым последствиям. От безумия до смерти.

— Ясно. Остается просто ждать, — протянула я и заглянула в вазочку. — Конфетку хочешь?

Ен скривился так, словно съел целый лимон. Покачал головой и отодвинул от себя вазочку, потянувшись к графину с водой.

— Я терпеть не могу сладкое.

Я потрясенно проследила за тем, как этот… этот, да у меня слов нет! Он спокойно себе наливает воду из графина.

— Но ты слопал половину конфет! — Мое негодование было безграничным.

— Чего не сделаешь в воспитательных целях, — осушив стакан, выдохнул мэтр— директор.

— Ты точно чудовище, — заключила я, сунув оставшиеся сладости в карман.

— Но любимое. А это меняет ситуацию, — промурлыкал Ен, а потом, хлопнув в ладоши, припечатал: — Кстати, книги все еще на прежнем месте. Продолжаем.

Ен резко развернулся и, подхватив меня под мышки, снял со стола. При моей комплекции и росте любое сопротивление мэтр-директор давил в зародыше. И как я ни скулила и ни упиралась, меня поволокли на прежнее место экзекуции.

— Закрепим эффект, и я куплю тебе пирожные, — подытожил мой персональный кошмар и развернул несчастную женщину к стопке книг.

С кем я связалась! Сейчас мне казалось, что злополучный вендиго не пытался меня сожрать, а пришел вырвать из лап жестокого и не в меру активного учителя. И ведь покоя от него нигде нет. Даже кровать у нас, и та теперь общая.

Снег приятно хрустел под ногами, в воздухе кружились мелкие снежинки, с деревьев тихо падали пласты снега, налипшие на ветки. Идти было тяжело, но интересно. Я люблю такие дни, когда все сверкает на солнце, слепит глаза, превращая мир в искрящуюся сказку. Волшебный пейзаж, мир белых красок, мир холодной и однотонной красоты. Я с удовольствием вдохнула вкусный морозный воздух, наслаждаясь приятным покалыванием в носу. Зима пахнет по-своему, для меня — чистотой.

— До сих пор не верю, что поддался на твои уговоры, — вздохнул Ен за моей спиной.

— Да я сам не верю, что ты согласился! — по-детски радостно воскликнул Хэйл, утаптывая снег. — Мэса хорошо на тебя влияет.

Я молча улыбнулась и попыталась не убиться на скользкой тропинке. Праздники внесли некую расслабленность в жизнь города. Больше всех, судя по дорогам, расслабились дворники. К психиатрической клинике даже подъехать не вышло, пароэкипаж забуксовал метрах в двухстах, и остаток пути пришлось идти пешком. Хэйл выполнял роль бульдозера, утаптывая своими сапожищами снег и активно пыхтя своей неизменной сигарой. Тролль не расставался с ней, как младенец с пустышкой. Если не раскуривал, то просто держал в зубах. Ен прикрывал нашу процессию с тыла, я молча топала по серединке, как конвоируемый на казнь, периодически выпадая из строя в сугробы, то справа, то слева.

— Ай! — Вот как сейчас.

— А я говорил, сиди дома, чай пей, — кряхтел Ен, выдергивая меня из снега. — У меня твое упрямство уже дыру в печени прожгло.

— Это не упрямство. Это коньяк, — огрызнулась я, убирая шляпку с глаз.

Ен скрипнул зубами, Хэйл откровенно заржал, распугав голубей и соек, засевших на деревьях. Да, мою поездку вместе со всеми в психиатрическую лечебницу мы с Еном обсуждали долго. Со вкусом, скандалом и битьем посуды у мэтра в кабинете. К слову, посуду бил Ен. Когда аргументы закончились, он с удовольствием расколотил бокал и несколько тарелок из чайного сервиза. Аргументы так и не были обнаружены, но мэтру заметно полегчало. Я выдержала очередной припадок возлюбленного стойко. Благо, опыт к его вывертам у меня имелся и иммунитет развился.

И вот теперь я со всеми приближалась к хмурому, неухоженному зданию, окруженному со всех сторон высоким забором и раскидистыми яблонями. Я уже было открыла рот, чтобы узнать, как мы проникнем на территорию такого заведения, когда Хэйл отмел все вопросы, спокойно толкнув калитку в заборе. Меня пугают возможности магов. Меня пугает мир, в который я попала и в котором буду вынуждена жить. Я теперь и засыпать буду бояться… Хотя, чего это я? Я сплю с темным магом.

— Сейчас будем отрабатывать твой новый навык, — скомандовал мэтр-директор, указав мне на дворника, устало расчищающего дорожки.