Прогулки по тонкому льду (СИ) - Калина Анна - Страница 29

Я просила тебя оставить меня в покое, — чувствуя жуткуюусталость, выдохнула я. — Я устала от этих бессмысленных бесед. Хватит меня преследовать. Все кончено. Мы уже год как чужие люди.

Патрик молчал. Стучал дождь по стеклу, жалобно скреблась в раму ива. Мне было холодно и одиноко стоять рядом с тем, кого я считала смыслом жизни. С тем, кого выбрала в спутники на всю жизнь. Тем, ради которого дышала и жила. Я смотрела в некогда любимые глаза и не ощущала ничего. Ни отвращения, ни презрения, ни гнева. Только пустоту там, где некогда в груди билось сердце. Кстати, именно нежелание Патрика признать наш развод и стало причиной моих частых переездов. Но я никак не ожидала, что он отыщет меня в многолюдной столице.

Почему ты не хочешь меня простить, Лиа? — тихо шепнул Патрик.

А почему ты решил, что я смогу простить? — в тон ему отозвалась я. — Уходи.

Я вышла из-за стола и направилась к двери. Я не буду повторять все эти беседы заново. Не стану слушать извинения и обещания. Не хочу. Патрик поймал меня на половине пути, больно сжав запястья, рванул на себя.

— Я о тебе заботился, дура! — заорал Патрик, для верности встряхнув меня.

больно. Как же больно. Лучше бы он ударил. Ей богу, было бы не так больно. Ведь он так и не понимает, в чем его вина, за что я так зла на него.

Отпусти меня, Пат. Ты зря приехал. — Я продолжала смотреть в сторону.

Не было сил смотреть ему в глаза. Б душе начала ворочаться задушенная за это время обида. Боль и отчаяние поднимали голову, обещая продолжить терзать меня в мои одинокие вечера, которые я коротаю, вспоминая прошедшие годы.

Ты хоть когда-нибудь меня любила? — заорал он мне в лицо.

А ты меня? — едва слышно выдохнула я.

Мы замерли, глядя друг на друга. Некогда близкие и такие далекие люди. Те, кто клялся в верности друг другу у алтаря, и те, кого чужими сделала пара фраз, брошенная в пылу ссоры.

Матушка была права на твой счет, — зло прошипел он над моим ухом. — Ты слишком высокого мнения о себе. Было бы отчего.

Я знаю, что он сейчас скажет. Он знает, куда бить, знает, где мое больное место, и он без жалости пнет меня в эту рану. Тот, кто клялся любить и оберегать меня, сейчас с удовольствием провернет в сердце нож, просто чтобы утолить свою уязвленную гордость.

Подумай, кому ты нужна? — шипел мой бывший супруг, склоняясь надо мной. — Увечная, одинокая, бесплодная. Что ты значишь в этом мире одна? Ты же умрешь одна, твоя старость будет одинокой и убогой.

Я горько усмехнулась. Потом засмеялась громче. Нет, все же я еще что-то чувствую, раз мне так больно. И я продолжала хохотать, глядя на Патрика, который с искаженным гневом лицом выплескивал на меня весь свой гнев, не стесняясь в выражениях. Как низко, как можно с каждым разом скатываться до такой мерзости и ждать, что я его прощу?

Каждый твой визит убеждает меня, что я сделала правильный выбор, — задыхаясь от душащих меня слез, шепнула я.

Он с тобой верно поступил, — прорычал Патрик. — Жаль, дело до конца не довел, ты это заслужила. Шлюха…

Я уже не так истерично хохотала, но смех и растянутые в улыбке губы не давали разрыдаться прямо здесь, прямо на глазах у Патрика. Слезы выступили на глазах ранее, чем я смогла взять себя в руки. Горькие и жгучие, они позволяли не видеть

искаженного гневом лица. Но вот боль в груди, чем заглушить ее, тлеющим угольком выжигающую душу? Куда деваться от этой боли?

Дверь с тихим скрипом открылась, являя стоящего на пороге Леграна. Мэтр был хмур. Я бы даже сказала, в гневе. Ему не составило труда расслышать весь этот мерзкий скандал слово в слово. Как же стыдно. Как же мерзко, что он слышал все, что только что говорил обо мне Патрик. Странно, но это ранило меня куда больше, чем оскорбления моего бывшего.

Легран шагнул в комнату, осторожно прикрыв за собой дверь. Короткий взгляд на меня, перепуганную и бледную, долгий и задумчивый взгляд на Патрика, сжимающего мои запястья. Даже мне от этого взгляда стало не по себе. С таким взглядом подписывают расстрельную статью и заряжают мушкет для исполнения.

Что здесь происходит? — рокочущий голос мэтра раскатился громом в повисшей тишине. — Бы кто?

Пат мои руки отпустил. Выпрямился и, развернувшись к Леграну, зло выдохнул:

Патрик Стивэнс, супруг вашей подчиненной. — Патрик протянул мэтру руку. — Вы же мэтр Легран, директор школы? Это небольшая семейная ссора.

Вот как, — отозвался Легран, закладывая обе руки за спину. Потом обратился ко мне. — Бы говорили, что разведены.

Бывший! — жалобно взвизгнула я. — Это мой бывший муж. Я уже не раз писала прошение в суд оградить меня от его преследований.

Даже так, — криво усмехнулся мэтр, глядя на простертую руку Патрика. — С чем пожаловали?

Патрик неловко переминался с ноги на ногу, потом наконец решил убрать руку. Снова повисла пауза, в которой все так же был слышен шум дождя и свист ветра. Мужчины стояли друг напротив друга, я растерянно стояла в сторонке, ожидая, что будет дальше. Легран меня пугал. Сейчас свечение вокруг его фигуры стало сильнее, блеск глаз ярче, и весь образ мэтра вызывал трепет и страх.

Кто дал вам право повышать голос на мэсу? М? — тем же ледяным тоном обратилось к Патрику начальство.

Я не… Прошу прощения, мэтр, — отозвался мой на удивление дерзкий бывший супруг. — Но это наши личные дела.

Все интереснее и интереснее, — делая шаг к Патрику, рыкнул Легран. — И часто вы решаете «личные дела криком» и бранью, позволяя себе столь вольное общение с женщиной?

Это не ваше дело! — взвился Патрик, расправляя плечи.

Мэтр снова усмехнулся, вызвав у меня приступ жуткого озноба и ужаса. Патрик, не давая себе в этом отчета, сделал шаг назад. Не знаю, как выглядел Легран под личиной, но то, что видела я, пугало меня до икоты. Свечение вокруг мэтра стало ярче, холодные льдисто— серые глаза полыхнули серебристыми искрами, лицо стало непроницаемой маской. Аура гнева и ужаса окутывала фигуру мэтра, рождая в душе подсознательный страх.

Потрудитесь покинуть здание школы, — холодно и отчего-то глядя на меня прорычало начальство. — Если я еще раз увижу вас на пороге моей школы, то обратный путь вы проделаете в карете скорой помощи. Я понятно выразился?

Патрик побледнел и сжал челюсти, всем своим видом показывая, что уходить он не собирается. Надо же, какая перемена! Только вот соперник не тот, с которым такие грозные взгляды и жесты работают. Мэтр своими словами только подтвердил мое о нем мнение:

Значит, недостаточно понятно, — самому себе сообщило начальство. — Хорошо. Сообщу доходчивее. Сударь. Я не переношу, когда на моих подопечных орут, — тихо и проникновенно сообщил мэтр. — Сам я это обожаю. Но другим не позволю. Так что даю вам время убраться прочь из Эргейл.

Патрик побелел. Я, прижимая руки к груди, потрясенно взирала на начальство, пытаясь понять, к чему в нем приключилась такая перемена.

Я так этого не оставлю, — негодовал Патрик.

Как будет угодно, — снова придавая своему рыку любезный тон, отозвался мэтр. — Только школу оставьте. Дорогу найдете сами. И не приведи вас небо явиться сюда снова.

И мэтр грациозно шагнул в сторону, открывая Патрику путь к выходу из кабинета. Мой бывший супруг сопел и сверлил Леграна грозным взглядом. Мэтр тоже молчал, но при этом любовался усиливающимся ливнем за окном.

Я жду, сударь, — все также холодно и ровно произнесло начальство. — Если я еще не бил вам морду и не ломал конечности, это не значит, что я рад вам. Это акт доброй воли. Любезность. Но я могу и перестать быть любезным. Я понятно выразился? Или пояснить, так сказать, на пальцах? Просто я не хочу вам их ломать.

Патрик открыл было рот, собираясь ответить мэтру. Легран перестал изучать пейзаж за окном и перевел взгляд на Патрика. Секунда, и я услышала, как с грохотом закрылась дверь кабинета. Я и мэтр остались одни.

Спасибо, — тихо шепнула я.

За что? — хмуро уточнили у меня, снова глядя в окно.

Просто спасибо.