Сквозь инферно: За инфинумом забвения (СИ) - "Стефаний" - Страница 76

Азариэль удивился, когда увидел, что битва с сектантами окончена и наступила победа. Но ещё больше он удивился, когда увидел своих друзей.

Их лица выражали скорбь, но не радость от победы. Руки были за спиной, а сзади выстроилось больше десяти солдат, образовав что–то вроде конвоя или ограждения.

Бывший рыцарь почувствовал неладное, но уходить было поздно, ибо к нему уже приближался тот самый командир.

– Вы победили врага? – Бесстрастно задал вопрос командир.

– А вы? – Вкрадчиво спросил парень.

– Да, к нам пришло подкрепление соседнего гарнизона и подошло два патруля, которые заметили дым. Нам удалось оттеснить противника во внутренний двор, а потом и добить здесь. Ну, а вы одержали победу?

– Да.

– Докажите.

В ответ Азариэль протянул на вытянутую лишь окровавленную и опаленную голову врага.

– Отлично. – Холодно сказал легионер и тут же обратился к солдатам. – Легионеры императора, именем Империи арестовать этого эльфа! – Грозно и громко приказал командир.

– За что?! – Схватившись за меч и отбросив голову, вскрикнул Азариэль.

– Вы обвиняетесь в подделке официальных документов Империи и приказов офицеров легиона. Понимаешь, Рыцарь-Вассал Дециан погиб месяц назад в Морровинде при налёте бандитов на форт. А значит, он вам ничего дать не мог и вы лгали легиону. Империя такого не прощает.

И после ответа пять солдат имперского легиона заключили под стражу Азариэля, и повели его в сторону бравильской тюрмы.

Глава двадцать седьмая. Милость императора

Спустя двое суток.

В камере было довольно сыро и холодно. Повсюду слышались стенания, разговоры и мольбы в других камерах, перемешиваясь со звучанием капающей влаги и говора стражников, сливаясь в единую тюремную симфонию. И каждый камень в кладке и стенах камеры словно исторгал тюремный чуждый холод, который задавал общие ощущения.

В камере сидело пятеро воителей, ибо бывший стражник цитадели пал в бою, вступивших в битву с полчищами сектантов, но осуждённых Империей. Они не герои, вставшие на защиту Тамриэля, а преступники, подделавшие ради личной выгоды имперские документы. Такова ирония жизни.

В камере стояла полнейшая тишина, нарушаемая лишь сопением Готфрида, перемешанная с тяжелейшим напряжением, повисшим в воздухе.

Рафаэль был готов взорваться. Он себя битый час накручивал, что не смог отговорить всех от этой затей с подделкой документов. И в каждый раз, при умозаключении, он констатировал, что всего оказывался прав с финалом. Как он предсказывал, так и произошло. И Рафаэль не сдержался:

– Вот холера! По твоей милости мы тут сидим! – Обратился разъярённый бывший наёмник к магу.

– Я не знал, что он умер. Когда в последний раз его видел, он был жив. – Стараясь оправдаться, говорил Айк’Аран.

– А я говорил, Даэдра его подери. Говорил!

– Да понятно, что ты говорил. Лучше успокойся и сиди тихо, как Азариэль. – Попытался успокоить его Рихард.

Бывший рыцарь и вправду сидел тихо. На нём были все те же кожаные сапоги, штаны, но вот появился новый камзол. На парне буквально влитой, практически до колен висел прекрасный, чёрный кожаный камзол, сделанный для сиродильской аристократии. Прекрасные и широкие манжеты на руках свисали, образовывая широкий рукав, чем и скрывали неведомые механизмы левой руки.

Азариэль был погружён в собственные размышления. Во время бойни во внутреннем дворе он даже и не заметил, как вошёл в состояние боевого безумия. Будто бы чёрная и непроницаемая для света Аэдра бездна его полностью проглотила. Он полностью вошёл в битву, ощутив её всем своим естеством, но та жестокость, которая вспыхнула в душе, его самого поразила. Над Азариэлем взяло верх желание всех сектантов расчленить и покрошить в кашу, независим от разных обстоятельств. И это его пугало, ибо потерять контроль он мог в любой ситуации, или случае. «А что если, он завтра обратит оружие против своих друзей?» или «Что будет, если ярость овладеет мною прямо посреди улицы?» – подобные вопросы вкрадчиво ели его мозг, нарушая и без того спокойное состояние. Но пока он себя контролирует, а значит всё в порядке.

– Ну как выбираться будем? У нас ещё три места обитания культа. – Заявил Рафаэль.

– А чем ты воевать собрался? – Вопросом на вопрос отвечал Рихард. – Нас осталось пятеро. А их больше трёхсот.

– Но ведь вам это не составило помеху, чтобы потом подделать документы Имперской Канцелярии и офицера легиона. – Послышался голос из-за решётки. – Вы же понимаете, чем это грозит?

В полном сумраке, укрывшись за мрак, как за плащ стояла фигура, облачённая в длинные роскошные одеяния. За этим силуэтом стоял ещё один человек. По очертаниям, которые можно словить в томном тюремном полумраке, у него были длинные волосы и некороткая борода. Эти двое стояли прямо за решёткой и наблюдали за заключёнными, внимательно их изучая.

Внезапно Рихард злобно огрызнулся в сторону «гостей»:

– Слушай, не нужно нам читать нотации о морали. Меня пристыдить может только император! – Язвя, выкрикнул Рихард.

Послышался звук щелчков на замке решётке и дверь отворилась. На свет единственного проёма, через которое и подавалось освещение и воздух, вышел высокий имперец. Он был одет в прекрасную, роскошную и богато пошитую мантию, уходившую в пол. На воротнике было две прекрасных белоснежных шкуры, а на груди висел Рубиновый амулет. Но человек подошёл так, что сумрак пал на его лицо, закрыв тенью светлый лик правителя. И перед ним встал высокий человек, нордлинг, с длинной бородой и волосами, экипированный в совершенные блестящие доспехи, которые Азариэль видел только в битве при Ордене.

– Вы император? – С огромным ошеломлением и чувством ступора в голосе вопросил Айк’Аран.

После того, как правитель Тамриэля вошёл в камеру, все поспешили встать и поклониться ему. Но император поднял руку, согнув её в локте, в знак того, чтобы все сидели.

Азариэль впал в крайнюю форму удивления от того, что сам император Тамриэля спустился к ним в камеру, приехав из самого Имперского Города. Он не мог поверить, что перед ним стоит сам владыка необъятной Империи, состоящей из целого континента.

– Господин император, зачем вы здесь? Не ради же нас? – С нотками покорности и верности вопросил Рафаэль.

– Конечно не ради вас. – Усмехнулся император. – Но ради всего Тамриэля. Я так понимаю, вы всё, что осталось от Ордена?

– Так и есть, господин император. – Покорно ответил Рихард.

– Что ж, мне доложили, что вы начали охоту за, так называемыми, культами, по вашим словам, угрожающие всему Тамриэлю. И эти культы расплодил ваш бывший соратник. А посему эту проблему расхлёбывать вам. – Обвинительно заключил император. – Я не могу направлять свои легионы открыто, так как это привлечёт нежелательное внимание со всех сторон. А значит, вы станете мой дланью, что пронесётся по всей Империи и вычистит эту мерзость отовсюду. – Уже более торжественно, с нотками аристократической помпезности закончил повелитель.

– Нас пятеро. Как мы сможем это сделать? У нас нет сил. – Разведя руками, выговорился Рафаэль.

– Ну, тогда вам понадобятся эти две бумаги. – Прервался император и достал два свитка из кармана своей мантии, сокрытый внутри, и протянул на вытянутой руке их Рихарду со словами. – «Предоставление полномочий от Совета Старейшин» позволит вам задействовать любой административный ресурс во всякой провинции Империи. Ни один ярл, граф, великий дом Морровинда или сам король Скайрима не имеет отказать вам в помощи, если вы предоставите эту бумагу. И второй документ, является моим личным указанием, по которому вам ни один офицер моей армии не откажет вам теперь в помощи. Любой легионер теперь обязан пойти за вами хоть в пекло Обливиона. Теперь они ваши. – Заключил повелитель Империи и протянул два документа Рихарду.

Азариэль стоял ошеломлённый от такой милости императора. Ещё вчера он был преступник, а сейчас его сам повелитель Империи отправляет на передовую, сокрытую от глаз обычных граждан. Он был в прострации.