По зову долга (СИ) - "Гедеон" - Страница 16

Он пододвинул к себе поближе коробку со своей порцией. Ложку репликант держал в кулаке, как ребёнок, игнорируя остальные столовые приборы. Его манера есть вызвала у Лорэй куда больше интереса, чем глаза. Они несколько секунд удивлённо таращились на Блайза, но от комментариев благоразумно воздержались.

- Как тебя зовут? - вместо этого спросила Эйнджела.

- Эр-Эс-Три-Пять-Пять-Ноль-Девять-Ноль, мэм, - ответил Блайз и вновь набил полный рот.

- Это номер твоего ай-ди? - удивилась Свитари.

- Серийный номер, - сержант вошёл в комнату.

В отличии от Блайза, шлем Чимбика был наглухо закрыт.

- У нас нет имён, - продолжал сержант.

Даже вокодер не мог скрыть его злость. Блайз виновато засопел, и опустил глаза, понимая, кто в этот раз послужил причиной плохого настроения сержанта.

Чимбик взял бутылку воды, изучил надпись на этикетке, и пояснил:

- Мы не должны отождествлять себя с нормальными людьми, потому что ими не являемся.

Потрясение девушек было столь велико, что они впервые за вечер открыто смотрели на Чимбика.

- Даже у рабов и домашних животных есть имена, - хрипло проговорила Эйнджела.

“Шестиокое” забрало сержантского шлема повернулось к ней.

- У оружия - только номер, - проговорил Чимбик.

Девушка отвернулась, не в силах глядеть на пугающую личину. Сержант хмыкнул, и, подбрасывая на ладони бутылку, ушёл к себе.

- Блайз! - раздался секунду спустя его голос.

- Садж?

- Во время ужина лучше жевать, чем говорить.

- Есть, садж, - покаянно отозвался Блайз.

Стараясь не смотреть на сотрапезниц, он вновь старательно заработал челюстями.

Остаток ужина прошёл в молчании. Доев последний кусок, Блайз с облегчением надел шлем, и больше за остаток вечера не произнёс ни единого слова.

Для сна сёстрам выделили кровать в спальне. Сами репликанты развили бурную деятельность, отдраив за ночь номер от многолетних наслоений грязи. Позаботились они и о мерах безопасности, установив на подоконники плазменные мины. Так что утром, к пробуждению Лорэй, на пол можно было вставать без опаски подцепить букет местных болезней, а вот к окну подходить наоборот - не рекомендовалось.

Разумеется, никто Лорэй без присмотра не оставлял: пока один из репликантов занимался уборкой, другой наблюдал за спящими. По завершении уборки Чимбик отправил брата спать на диван в гостиной, а сам остался дежурить. Сна у него всё равно не было, что называется, ни в одном глазу: голова сержанта гудела от попыток найти оптимальный выход из сложившейся ситуации.

Силовой вариант захвата судна исключался. Никто из репликантов его модели управлению космическими кораблями обучен не был, и в космический навигации не разбирался. Лорэй - тем более: им и армейский коммуникатор оказался не по зубам. Как не крути, оставалось лишь найти аппаратуру для связи, дать сигнал своим и дожидаться либо эвакуации, либо дальнейших инструкций. То есть, по-любому нужно было залечь на дно в этом городе и постараться слиться с местностью.

- Будем учится гражданской жизни… - задумчиво пробормотал сержант.

Для этой цели он и собирался отправить Блайза в компании одной из сестёр за покупками. Куда проще было заказать одежду удалённо, но Чимбик хотел одним действием решить две задачи: дать Блайзу попрактиковаться и получить дополнительные знания о гражданской жизни, и заодно понять, как подопечные будут действовать порознь друг от друга. Он помнил отчаянный крик Эйнджелы, умолявшей покалечить себя вместо сестры. Эта готовность к самопожертвованию импонировала сержанту - он точно так же готов был абсолютно спокойно отдать жизнь за своих братьев. В то же время, эта привязанность давала сержанту рычаг управления, который он собирался проверить в деле. Если им придётся передвигаться среди гражданских, нужно пресечь возможные попытки побега или неповиновения. Чимбик не слишком разбирался в гражданской жизни, но догадывался, что публичные угрозы оружием или меры физического воздействия не найдут понимания у окружающих. Значит, требовалось психологическое давление.

К немалому облегчению репликантов, утро началось идиллически-спокойно. Девушки отошли от вчерашних потрясений и выглядели вполне довольными жизнью. Даже улыбались и пожелали репликантам доброго утра.

Мирная обстановка и покладистое поведение сестёр способствовали некоторому расслаблению. Блайз - так вообще самозабвенно чесал языком, позабыв про вчерашний нагоняй. Немного сонный сержант, в пол-уха слушая его трескотню, заказал завтрак, и уставился в окно, завороженный невиданным им ранее зрелищем: восходом солнца в атмосфере.

Всю свою жизнь репликанты провели под куполом и в подземных сооружениях военной базы на Эгиде. Атмосферу и Блайз, и Чимбик видели лишь дважды: на Гефесте, где пробыли неполный световой день, и тут, на Новом Плимуте. Потому вид выкатывающегося над домами местного светила заворожил сержанта. Чимбик даже раскрыл забрало шлема, чтобы ничего не мешало наслаждаться необыкновенным зрелищем.

За его спиной продолжали трепаться ни о чём. Ухо сержанта уловило незнакомое словосочетание, и он спросил, не отрываясь от созерцания восхода:

- Что такое “приватный танец”, мэм?

Концепция танца как такового была знакома репликантам. В их тренировки входили гимнастические комплексы упражнений, выполняемые под музыку. За время путешествия на лайнере он успел познакомиться с гражданской трактовкой танцев, но не понял смысла в бессистемном ритмическом движении толпы под музыку. Посовещавшись, они с Блайзом пришли к выводу, что это какая-то разновидность социальной активности. Но словосочетание “приватный танец” не вписывалось ни в одну из известных репликанту концепций.

- Это не просто объяснить, - буквально промурлыкала Свитари своим чарующим голосом. - Лучше я покажу...

Через секунду сержант почувствовал, как что-то мягко коснулось его шеи, прикрытой воротом нательного костюма. И мир взорвался. Не стало больше ни яркого солнца над домами, ни ласкового утра. Вновь был зал для занятий, боль в вывернутых суставах и рык инструктора:

- Допустил, чтобы тебе зашли за спину - ты труп!

В реальность сержанта вернул сдавленный крик Эйнджелы. Чимбик взглянул на скорчившуюся от боли Свитари, убрал нож от её шеи и зло рыкнул:

- Никогда больше так не делай.

Очарование утра было безнадёжно утрачено. Репликант закрыл забрало, встал и спрятал нож в ножны.

- Скачай толковый словарь из инфосети, псих! - неожиданно зло прошипела Свитари, отползая от него.

Гулявший в крови репликанта адреналин требовал жестоко подавить этот акт неповиновения. Чимбик медленно, словно с ленцой, сделал шаг, нависая над сжавшейся в ожидании удара Свитари.

- Что? - переспросил он.

В этот раз искажённый динамиками безжизненный голос прозвучал особенно страшно. И тем больше было удивление репликанта, когда кто-то осмелился вклиниться между ним и жертвой.

- Простите её, - тихо попросила Эйнджела. - Ри просто испугалась.

Сержант понял, что даже забрало, за которым он привык прятаться всю свою жизнь, не является препятствием для мольбы, что читалась в её глазах. Чимбик глубоко вдохнул, и с некоторым удивлением обнаружил, что не может поднять руку, чтобы смести с дороги непрошенную защитницу.

В следующую секунду он осознал, что сделал. Это для него прикосновение Свитари было угрозой. Но не для неё, жительницы иного мира. Мира, существующего параллельно с миром репликантов, и никак с ним не соприкасающегося. Ровно до этих пор.

- Я… - Чимбик совершил третье открытие за полминуты, когда понял, что не может подобрать слов для выражения мыслей.

Но объясняться и не понадобилось. Эйнджела едва слышно выдохнула “Спасибо...” и помогла сестре подняться.

Чимбику очень хотелось извиниться, объяснить, что он отреагировал рефлекторно,, но… Командир не должен показывать слабость, нерешительность, сомнения. Это в него вбили намертво. Для подчинённых командир - это образец для подражания, непререкаемый авторитет. Для начальства - не знающий страха и сомнения, готовый ко всему боец. Ну а всё остальное… Всё остальное держи в себе.