Хронос. Гость из будущего (СИ) - Митюшин Дмитрий - Страница 14

Подпоручик протянул руку.

— Позволите?

— Конечно.

Чувак пощупал рукав футболки.

— Вообще-то ничего особенного. Ткань как ткань, — он пожал плечами. — Не шёлк, конечно, и не лён. Меня больше поражает фасон вашей одежды. Неужели через сто лет будет такая ужасная мода?

Тоха обиделся:

— Почему ужасная? Нормальная летняя одежда. Не деловая, естеснно, а так… для отдыха.

Новый знакомый привстал.

— Пора.

15 (28) июня 1917 года.

Нейтральная полоса Юго-Западного фронта.

Роман Васильевич в лёгком шоке. Вызволенный из австрийского плена соотечественник — гость из будущего. Как такое вообще возможно? Рациональный ум молодого князя отказывается это принимать. Но Воронцов — вот он. Живой, здоровый.

Манера речи, общения, обилие странных слов и выражений. Вроде говорит по-русски, а понять иногда невозможно. Лишь общий смысл. Совершенно не разбирается в системе чинов, табеле о рангах, титуловании.

До своих окопов остаётся саженей семьдесят. На пути — ряды колючей проволоки. Отряд затаивается. Агафонов отправляет пластуна к траншеям, чтоб пехота с перепугу не открыла по ним огонь.

Голицын покосился на соотечественника. Тот лежит в пяти саженях, ободрал голые ноги, что не удивительно, сколько они ползли, и сквозь зубы матерится, почёсываясь.

С австрийской стороны длинно застучал тяжёлый пулемёт. Ещё один. Воронцов чуть заметно вздрогнул и замер. Что же с ним делать?

— Антон Дмитриевич, — тихо позвал подпоручик и махнул рукой.

Воронцов подполз ближе. Взгляд уже не такой затравленный. Это хорошо.

— Есть проблема, — продолжил Роман Васильевич. — Я обязан сдать вас в контрразведку. Нужно решить, что будете там говорить.

Гость из будущего пожал плечами.

— То, что рассказал вам и тому майору, — и кивнул в сторону пленного австрияка.

— Плохая идея. Вам, скорее всего, не поверят. А с учётом всего, что творится сейчас в России, могут и расстрелять.

— Расстрелять? — ахнул Воронцов. — За что?

Роман Васильевич сорвал сухую былинку, пожевал.

— Как вражеского шпиона.

Гость из будущего глухо застонал и опустил голову в траву. Чувства молодого человека вполне понятны.

— Слушайте внимательно и запоминайте.

Воронцов поднял голову и уставился на Голицына.

— Вы — граф Воронцов. Живёте в Москве. Иногда бывали в Петербурге. Бежали из немецкого плена из-подо Львова. Недалеко от Богородчан вас схватили австрийцы и собирались отконвоировать в Галич. Там немецкий лагерь для военнопленных.

— Почему именно из немецкого плена? — глухо проговорил Воронцов.

— Австрийцы обычно не издеваются над военнопленными, особенно над офицерами, а немцы с удовольствием глумятся над славянами.

— Фигня голимая, — безапелляционно заметил соотечественник, и Романа Васильевича покоробило. — Я ж ничего здесь не знаю. Ни обычаев, ни важных событий, что знает каждый. Сами ж говорите, разговариваю не так. Как к кому обращаться, понятия не имею. Где благородие, а где превосходительство. Контрразведка меня вмиг расколет, как станет ловить на нестыковочках. Только хуже будет. Да и не очень-то я похож на измождённого пленника, — закончил Воронцов.

Роман Васильевич задумался. Прав гость из будущего. Но ничего толкового на ум не приходит. А если симулировать частичную потерю памяти? Как человек тонкой душевной организации не выдержал ужасов плена? Всё это Голицын предложил гостю. Тот задумался.

— Может и прокатит, — пожал плечами Воронцов. — Но потащат в дурку, там расколют.

Наверно, имеет в виду дом для умалишённых.

— Даже если не потащат, — продолжил гость, — одежду как объясню. Не носят у вас ещё такой фасон, — и грустно улыбнулся. — К тому же пленник ваш всё знает. На допросе про меня всё расскажет.

— Его будут спрашивать о планах австрийских войск, а не о вашей скромной персоне. Так что не переживайте. В общем, давайте так. Мы знакомы поверхностно. Встречались иногда в Петербурге, пардон, в Петрограде. В собрании. В четырнадцатом, когда я отправлялся на фронт, вы были слушателем офицерских курсов. В прошлом году, будучи в отпуске в Петрограде, я видел вас в чине прапорщика. А историю о путешествии во времени выдумали. Годится?

— Стрёмно как-то, — не слишком понятно ответил Воронцов. Похоже, сомневается. — Ну, допустим. А как же одежда?

— Одежду вам найдём. На допросе скажете, что мы нашли в вас в австрийских солдатских сапогах, офицерских шароварах и гуцульском плаще, который вы стащили, пока были в бегах. Плащ австрияки потом отобрали.

Соотечественник успокоился. И слава Богу! Теперь срочно переговорить с Агафоновым. Подпоручик подозвал вахмистра. Бородач бесшумно оказался рядом. Голицын попросил станичника, если того будут спрашивать, подтвердить, что их благородие прапорщика Воронцова обнаружили в плену в шароварах, австрийских солдатских ботинках и белой исподней рубахе. Подчеркнул — именно в белой. И пусть вахмистр с казачками своими беседу проведёт.

Агафонов пригладил бороду и прошептал:

— Слушаюсь, ваше благородие.

Но как-то холодно произнёс эти слова вахмистр.

— Сидор Пантелеймонович, я тебе обязательно всё расскажу, но позже. Просто выполни мою просьбу. Хорошо?

Пластун кивнул. На востоке чуть заметно светает. Появился посланный к траншеям казак и махнул рукой.

— Можно, — проговорил Агафонов.

— Вперёд, — тихо скомандовал Роман Васильевич.

14 июня 2333 года.

Оперативный отдел Московского регионального департамента,

Подмосковье.

Всё-таки всучил девчонку! Ну ничего. Поборемся! Мембрана в стене с нарисованным контуром двери исчезла. Вышли все посетители. Все, кроме лейтенанта. Портал запечатался, мембрана снова превратилась в монолит, а девчонка всё не выходит. Ничего себе! Палыч инструктирует новенькую? Или что?

Мембрана распалась, в коридор выпорхнула лейтенант.

— Стоять! — Ян схватил девчонку за руку. — Ты чего это удумала?

— В смысле? — та захлопала длинными, загнутыми кверху ресницами.

Младший лейтенант по росту едва доходит Прилуцкому до плеча. Пожалуй, чуть выше. Не в его вкусе. Мелковата.

— Ступай к Тарану и откажись! — потребовал Ян.

— Не могу, господин капитан. Приказ вышестоящего начальства, — девчонка дерзко взглянула в глаза. — И пустите руку! Больно.

Прилуцкий отпустил. Вот мелочь пузатая! Ещё дерзит! Про пузатую, конечно, зря, фигурка что надо. Кровь прилила к щекам.

— Вот так значит? — прорычал Ян.

Девчонка от рыка едва заметно сжалась, но серые глаза всё также сверкают.

— Тогда я сам поговорю с «высоким начальством»!

Прилуцкий развернулся к кабинету. Лейтенант тут же схватила его за руку и затараторила:

— Господин капитан, Ян Максимович, пожалуйста, не ходите! Не подведу! Честно-честно… — в голосе невесть откуда взялся едва заметный акцент.

— Да отцепись ты! — Прилуцкий вырвал руку.

Девчонка не унимается.

— У меня диплом с отличием, фотографическая память…

— Да на хрен мне твоё отличие?! — рыкнул капитан. — Мне спецы нужны, а не зелёная пацанва… или…

Он запнулся, оглядев лейтенанта. Тьфу ты! Не «пацанва», точно. А как?

— А не гарем! Во!

Быстро подошёл к порталу. Никакого эффекта. Глухая стена с нарисованным контуром двери даже не шелохнулась. Наверняка комп доложил Тарану, кто стоит перед входом. Капитан яростным голосом представился и потребовал открыть. Мембрана распалась на атомы, и Ян ввалился в кабинет, оставив нахальную девчонку снаружи.

— Палыч, я не понял! — прямо с порога начал он, подходя к шефу.

По привычке присел на краешек стола.