Дракон не спит никогда - Кук Глен Чарльз - Страница 5

Капсула коснулась стены. Женщина взошла на борт. Юноша помедлил, но ступил вслед за ней. Его лицо на мгновение осенило крыло страха.

И тут же черты его приняли обычное выражение наивной непроницаемости. Он быстро обучался.

Кто хочет выжить в окружении правящей семьи Трегессеров – должен учиться.

Капсула скользнула к центру полости. Там, среди нагромождения механизмов, висел замкнутый прозрачный колокол, наполненный темным дымом, а механизмы поддерживали его в середине и претворяли в жизнь его волю. Не доходя десяти метров, капсула остановилась. Пассажиры ощутили щекотку ощупывающих зондов.

К внутренней поверхности колокола прижалось уродливое лицо. Дым рассеялся, открывая остатки тела – одна рука высохла, все остальное обглодал огонь – и слепые глаза. Хорошо поработал наемный убийца, у которого чуть-чуть не вышло.

– А, мое любящее дитя Валерена! И ее игрушка.

– И мой сын, отец.

Воздух наполнился ехидным смешком.

– У меня есть глаза, которые видят дальше и глубже этих слепых шрамов. Но с кем или с чем ты спишь – это твое дело.

Пауза. И голос:

– А ты и в самом деле Валерена? Или ее дубль?

– Я – Валерена-главная.

– Приятно слышать. Иногда я думаю, что ты посылаешь дубли, когда тебя мучит совесть.

– Зачем ты позвал нас?

Ощущая свою вину, Валерена хотела сменить тему.

– Самые пессимистические догадки предполагают, что эта тварь оказалась на П. Джексонике-3 и была опознана. По всему Президентству расползутся тревеллеры, разнося тревогу. Мы считаем, что игра началась. И скоро они придут, вынюхивая след. Тогда мы захватим Страж для Дома Трегессер.

– Ты их недооцениваешь. – Голос Валерены звучал устало. Она уже не раз вела этот спор. – Ты ставишь существование Дома Трегессер против ставки, известной тебе лишь фрагментарно – по сообщениям тех, кто пережил Энхерренраат.

– Экраны у меня не хуже, чем у них. И у меня есть Лупо. Все остальное решает огневая мощь. Когда появится Страж, он будет отсечен от Паутины и попадет под такой огонь, что перегрузятся его экраны. Ему останется сдаться или погибнуть. Тот единственный выбор, который они дают остальной вселенной. Дом Трегессер получит корабль-Страж, хеллспиннеры и тайну подъема таких больших масс на Паутину.

– Та самая стратегия, на которую рассчитывали участники Энхерренраата. Они тоже хотели победить огневой мощью. Их истребили. Стражи остались. И теперь они на пять веков умнее.

– На пять веков глубже в старческом маразме, дитя. На пять веков дольше примерзли к старым путям.

Блаженный шагнул вперед:

– Меня зачем ты призвал к себе, дед?

– Ты наследник моей наследницы. Время тебе узнать, зачем создавали дублей твоя мать и я, чтобы мы могли действовать, не заботясь о зависти младших Домов и мерзком вмешательстве Стражей. Они не заподозрят нас в заговорах, если их шпионы будут видеть наших дублей, занятых лишь делами Дома Трегессер.

– Тысячу лет готовился к этому Дом Трегессер! – воскликнуло создание в колоколе. – В наше время этот час наконец настал!

– Да, дед. Скажи, где нашел ты крекелена? Они ведь считаются вымершими.

– У меня свои источники, мальчик. Валерена! Мне нужна женщина. Пришли мне. И на этот раз такую, в которой еще остались соки. В прошлый раз это была старая карга.

Валерена вспыхнула:

– Она была на двадцать лет моложе меня!

– Правда? Значит, надо тебя использовать, если в тебе еще есть капля сока. – В неожиданно открывшуюся щель в полу колокола вывалился чудовищных размеров вздувшийся орган цвета опарыша. – Иди сюда!

– Нет.

– Тогда пришли мне женщину, которая сможет доставить мне удовольствие. Или займи ее место. Теперь уходите. Мне вы больше не нужны.

Гондольер-скелет направил капсулу к выходу.

– Ной!

Между пляшущими молниями появился крылатый черный человек, стоящий на языке металла, высунувшемся из большой машины.

– Господин?

– Каков я был, Ной?

– Вы были само безумие.

– Я их убедил?

– Думаю, что да.

– Ха! Когда они попробуют меня убить?

– Когда-нибудь.

– Как скоро?

– Не слишком. Они подождут, пока вы захватите корабль-Страж. Захотят украсть победу.

– И избежать последствий, если у меня не выйдет, правда?

– Да, господин.

– Валерена знает, что она не первая Валерена?

– Думаю, что нет. Вы слишком много ей прощаете, господин.

– У меня нет другого наследника.

– Погибать вам.

– Если я настолько поглупею, что дам ей до меня добраться, значит.

Дому Трегессер все равно нужен более бдительный и агрессивный вождь.

– Таков обычай.

– Смотри за ними. За каждым движением их ресниц смотри!

– А женщина, которую они вам посылают?

– Твоя, если хочешь.

– Благодарю, господин.

Колокол Симона Трегессера заволокло дымом. Вне его огненный спектакль разразился оглушительным крещендо, от которого затряслись стены. Заклубились вокруг колокола молнии и сгустки тьмы, и вскоре ничей взгляд не смог бы пробиться через этот хаос.

Колокол заполз вверх, в брюхо машины. Хаос затих. В камере воцарилась тишина. Лишь одинокая крылатая фигура парила в ней.

Искусственные глаза Симона Трегессера глядели сквозь стену колокола на его главную тайну. Тварь приняла особо отталкивающий, почти демонический вид – для соответствия внешнему спектаклю. Трегессер улыбнулся, насколько позволяли сожженные губы. Валерена не знает, но именно эта тварь Извне даст Дому Трегессер корабль-Страж.

Он надеялся на это.

Глубоко в своем мрачном сердце он питал те самые сомнения, что дочь бросила ему прямо в лицо.

И он не верил своему эмиссару Извне, этому союзнику, который побудил его вытолкнуть планы Трегессеров из стадии бесконечной подготовки в реальное действие. Симон Трегессер не верил никому и ничему из того, чем не владел полностью, – кроме Лупо Провика. Провик был его здоровой рукой и здоровым телом. И мозгом – иногда.

Жалкое зрелище, Симон Трегессер. Что мы выигрываем, плодя махинации внутри махинаций? У нас только одна цель. Так посвятим же себя ей с должным священным пылом.

Трегессер ощутил его презрение. Вот чудище мерзкое! Каплю бы кислорода в его метановый бак, то-то оно затанцует в огне! Когда-нибудь… Когда получит Стража.

– Ты слышал, что сказала моя дочь. Здесь, наедине с тобой, я разделяю ее сомнения. Ты толкаешь меня играть в кости с судьбой, надеясь лишь на твои экраны.

Они – лучшие из возможных в законах этой вселенной. Точно такие же, как ставят Стражи.

– Это ты так говоришь.

Наши наблюдения во время Энхерренраата не оставляют сомнений.

– Всегда есть место для сомнений, когда бросаешь вызов непобедимому. Если бы ты был тогда близко к месту действия, ты был бы мертв.

Тварь не ответила.

– Но полагаю, что уже поздно. Я обречен действовать.

Ты давно обречен, Симон Трегессер. На веки веков.

Метанодышащий союзник Симона Трегессера послал мысль вибрацией по Паутине. Все события должны регистрироваться, иначе будут потеряны.

Этот тип Трегессер был прав. Чтобы наблюдать экраны Стражей под давлением, нужно находиться слишком близко – там, где наблюдателю не выжить. И наблюдатели оставили данные в виде вибраций Паутины.

И он тоже оставит такое наследство, если время придет.

Но важно лишь то, что должен прийти корабль-Страж. Что его нужно будет исследовать и, если удастся завоевать, спасти от ложных честолюбий дураков и неверующих.

Стражи угрожали самой истине Затененного Пути.