Стая (СИ) - Коротаева Ольга - Страница 60

– Скинь скорее юбку, радость моя. А то, не ровен час, понравишься какому-нибудь бравому мужу.

– Не могу, – покраснев, прошептал Лай и еще сильнее вцепился в разноцветное тряпье.

– Брось это, – Кота легонько дернула юбку. – Сейчас начнется праздник в нашу честь, а ты в глазах местных выглядишь странно и смешно. Зачем я столько времени возилась, разукрашивая своего мужчину? Чтобы над ним смеялись? Для них, ты – муж богини! И не можешь выглядеть смешно. – Кота снова потянула за тряпки, но Лай упрямо держался за них, все больше краснея. – А то вдруг решат, что ты недостоин такой чести и попробуют выбрать для богини более подходящий, на их вкус, вариант?

Она кивнула на группу ярко разукрашенных мужчин, возглавляемых вождем. Высокий худой мужчина с белым черепом на груди чуть придерживал огромный головной убор, украшенный яркими перьями, кусками пестрых тканей, разнообразными пуговицами и сломанными частями украшений. С каждым шагом от гротескной конструкции что-то отваливалось, осыпаясь на землю. За ним несколько туземцев с трудом тащили круглый плоский камень, на котором возлежала подобная шляпа, и еще что-то… Процессию завершал отчаянно прыгающий из стороны в сторону, как заяц, который хотел запутать следы, жрец. Он, не переставая, бил белой блестящей костью в бубен и старательно завывал.

Пока Лай, в изумлении приоткрыв рот, рассматривал приближающуюся группу, Кота вновь дернула за юбку. В руках юноши осталась скромная ленточка, которая не смогла скрыть то, чего Лай так отчаянно стеснялся. Восхищенному вздоху туземок вторил одобрительный гул со стороны мужчин. Лай, казалось, уже дымился. Но никто ему не сочувствовал, поскольку ни Кота, ни туземцы, не понимали такого отчаянного сопротивления.

В это время процессия приблизилась. Жрец выбежал вперед, выкрикнул несколько слов, которые радостными криками поддержали все присутствующие, последний раз стукнул в бубен и рухнул перед Лаем на колени. Тот в ужасе отпрянул, прикрываясь руками. Вождь торжественно передал жрецу нечто твердое. Тот благоговейно принял и, как был, – на коленях, – подполз к Лаю ближе. Юноша спиной уперся в прохладный камень: отступать дальше было некуда. Поэтому обреченно позволил туземцу обнять себя за талию. И только бросал на улыбающуюся Коту взгляды, полные мольбы.

Жрец тем временем закрепил на поясе юноши нечто, более всего похожее на длинный ковш. Вырезанный из дерева, он ложился углублением на мужское достоинство. Лай удивленно моргнул и пристальнее посмотрел на туземцев. Он только сейчас заметил, что на поясе у них одеты не набедренные повязки, как он сначала подумал, а подобные «ковшики», только сильно потемневшие от жары и пота. Поежился от неудобства, но смирился. Теперь прикрываться не было необходимости. Но самое страшное оказалось впереди.

Довольный жрец вновь обернулся к вождю. Тот осторожно поднял чудовищный колпак и медленно двинулся к ним. В это время его собственную корону придерживали две миловидные девушки, чем-то неуловимо похожие на вождя. Лай в панике отшатнулся.

– Не буду я надевать эту страсть!

– Не обижай их, – мягко попросила Кота, и юноша мгновенно растаял под нежным взглядом темных глаз, ощущая, что способен ради улыбки девушки выдержать еще и не такие испытания.

Поэтому он позволил водрузить себе на голову странное сооружение, которое неожиданно оказалось вовсе не таким тяжелым, как с виду. Но чрезвычайно хрупким. Это объясняло очень осторожную поступь вождя. Процессия развернулась и направилась в сторону плато. Жрец жестами приглашал Коту и Лая последовать за ними. Юноша сделал шаг, другой. Деревянный ковш противно хлопал по бердам при каждом движении. Лай никак не мог приспособиться к нему, потому как при этом старался не уронить корону. И хоть шел он очень медленно и осторожно, но все равно ощущал, как сверху постоянно что-то сыпется и отваливается.

За высокой скалой, что скрывала поселение от ветров и врагов, раскинулась большая площадка. Камень, отполированный вековыми ветрами, отражал солнечные лучи. Они стайками носились по улыбающимся лицам туземцев, искрились в нелепых украшениях и множились в ярких боках золотой посуды. Лай удивленно моргнул, едва не выпустив корону из немеющих пальцев. Откуда у дикого племени золото? Когда они подошли ближе, он разглядел, что блюда были грубо выкованными из множества кусочков различных оттенков. Тут присутствовало и золото, и серебро, и боги знают, что еще… Похоже, что местные пустили на изготовление ритуальных тарелок, размером с валун, драгоценности многих богатых путешественников. Возможно, для того, чтобы собрать достаточное количество мягкого металла, трудились несколько поколений охотников. О судьбе их жертв думать не хотелось.

Но на сверкающих роскошью тарелках не было ничего столь же привлекательного. Более того, казалось, что племя просто-напросто перетащило сюда содержимое ритуального круга. Вонючие шары таков, сухие щепки неизвестного мяса, гниющие фрукты – вот все, чем был богат пир в честь солнечной волчицы.

Кота с довольным видом плюхнулась на линялую подушку, набитую сухой соломой. Лай аккуратно опустился рядом. К его облегчению, вождь, с помощью двух дев, снял корону, и тут же сам избавился от чудовищного колпака. Волосы слиплись от пота, который тонкими ручейками струился по лицу, капал на плечи, размазывая белые линии, наложенные Котой с таким старанием.

Но девушка не смотрела на него. Она внимательно слушала речь жреца. Мужчина, отложив в сторону вечный бубен, прочувствованно говорил что-то, что ей очень нравилось, если судить по блуждающей улыбке и сиянию глаз. Лай задумался. Наверное, очень приятно ощущать себя богом. Пусть даже если тебя им считает кучка необразованных дикарей.

Громкий крик жреца, видимо, означающий конец речи, потонул в радостных возгласах и шуме деревянных трещоток, которые висели на шее у каждого туземца. Перед молодыми людьми возникли каменные чаши, похожие на ступки магов, наполненные чем-то кисло-терпким. Пока Лай с сомнением принюхивался к незнакомому напитку, Кота смело отхлебнула угощение, давая понять юноше, что тот безвреден. Над чашей струился легкий, словно изящная змейка, белый дымок. Лай осторожно пригубил мутную жидкость. Чутью Коты он доверял полностью. Но на вкус пойло оказалось препротивнейшим. Эдакая смесь прокисшего чая с прогорклым салом.

Туземцы с диким аппетитом набросились на еду. Лай старался не смотреть, как люди жадно поглощают то, что он не стал бы есть, даже умирая от голода. Периодически зажмуриваясь, он порой все равно бросал недоверчивые взгляды на пирующих. И каждый раз испытывал приступ тошноты, который запивал новой порцией неизвестного напитка. И через некоторое время с удивлением обнаружил, что сознание чуть затуманилось, а запах таков уже не кажется таким уж противным. Вкус же напитка нравился все больше.

– Что это? – запоздало спросил он Коту.

Та пожала плечами и, лукаво улыбнувшись, положила свою голову юноше на колени. Мгновенно Лая перестало интересовать все, кроме черных волос, приятно щекочущих низ живота. Он ласково погладил девушку и поцеловал в макушку. Кота закрыла глаза и мечтательно улыбнулась.

– Я бы хотела остаться здесь навсегда, – прошептала она. Дабы расслышать слова девушки, Лай наклонился к самим губам и ощутил нежную щекотку. – Чтобы мы были вместе. Здесь, где нет вездесущих братьев, прислужников харца, убийц-локки…

Лай вздрогнул. Как он мог забыть? Юноша настолько глубоко утонул в темных глазах Коты, что опасность просто перестала существовать. А ведь он применил магию совсем недалеко отсюда! Пусть неудачно, этого достаточно. Убийца уже знает, что они выбрались из ущелья. А вот Кота, похоже, не забывала об этом ни на минуту. Но девушка так подкупающе безмятежна…

– Не тревожься, – мягко сказала Кота и поцеловала его в висок. – Думаю, что если бы локки выжил, то уже давно бы нашел нас. А это не так. Возможно, что он появился в ущелье как раз в тот момент, когда оно было наполнено водой. А это – верная смерть. Ты же сам мне рассказывал, что будет с человеком, переместись он неудачно. Первое время я была начеку, прочесывала плато в поисках запаха локки…