Стая (СИ) - Коротаева Ольга - Страница 54

Первое, что бросилось в глаза – каменный столб, который венчала волчья голова, старательно выточенная из дерева. Снизу казалось, что морда у волка донельзя удивленно взирает на происходящее. Кота перевела взгляд чуть ниже и сама озадаченно уставилась на круглый шар слипшейся земли, что лежал перед самым ее носом. От шара пахло чем-то кисло-сладким… будто бы от трупа, пролежавшего под солнцепеком несколько часов. Вздрогнув от омерзения, волчица попыталась отвернуться. Удалось даже приподняться. Лапы сильно дрожали. Так, словно неделю бегала по лесу, без перерыва на сон и еду. Облизнулась: как хочется пить! В пасти почти такая же засуха, как в ущелье змей, давно не орошаемое дождем.

Встряхнувшись, клацнула зубами и снова оглянулась на волчью морду на столбе. Даже острые зубы скрупулезно выточены! Шагнув, увязла в чем-то липком. Отдернув лапу, посмотрела вниз. Земля была усердно выложена плодами, такими же шарами земли, как тот, что лежал около под самым носом, да засушенными кусками мяса. Есть, конечно, тоже очень хотелось, но жажда так сдавила горло, что даже один взгляд на засушенные куски вызывал отвращение. Осторожно ступая между вялыми плодами, Кота двинулась из круга с фруктами, стараясь быстрее покинуть его. Не очень приятно ощущать себя парадным блюдом.

За пределами круга, обозначенного неровными каменными столбиками, обнаружилось небольшое поселение. Притулившееся между двух задымленных десятилетиями скал, оно схоронилось от ветров и бушующих потоков воды в дождливый сезон. Вылепленные из рыжей глины домики были с одной стороны прикреплены к скале и напоминали ласточкины гнезда… огромные такие гнезда. Было очень тихо. Тонкий дымок, исходящий от ямы в плоском камне, наполненной тлеющей золой, указывал на то, что костер горел всю ночь и только недавно угас. Раннее утро тревожило сыростью и мечущимися тенями.

Неожиданно облезлая шкура, прикрывающая вход в одну из избушек, взметнулась, точно от порыва ветра. Волчица вздрогнула и припала к земле, стараясь слиться с ней воедино. Словно легкая белая дымка заструилась в небо из темного проема. Гнетущее чувство страха наполнило Коту. Если бы она не была уверенна, что слуг у Мороса на самом деле нет и все это – выдумки трусливых горожан, то приняла бы видение за одного из страшных существ бога смерти. Шкура медленно опустилась, вновь закрывая порог. Шерсть на загривке встала дыбом.

Тут до нюха волчицы донесся кисло-сладкий запах. Вроде того, что источали странные земляные шары, но приправленный чем-то более терпким. Зарычав от отвращения, она вскочила и бросилась в сторону неприятного запаха, да вцепилась зубами в тонкую шкуру, натянутую на обруч, согнутый из тонкого деревца. Испуганный человек едва успел прикрыться этим странным предметом от нападения разъяренной волчицы. Но, вопреки навеянным странным видением страхам Коты, жертва была вполне живой – из кожи и плоти, а не каким-то духом, поэтому волчица немного успокоилась. Плюнув в сторону разорванный бубен, с интересом уставилась на незнакомца.

Тощий невысокий туземец был с ног до головы обмазан кровью, смешанной с измельченными пахучими травами. Он был абсолютно обнажен… если не считать маски в виде волчьей головы, украшенной разноцветными перьями, облезлыми хвостами зверья и чуть поблескивающими лентами из дорогих тканей. Кота хмыкнула: похоже, это – жалкие остатки одежды незадачливых путников, угодивших на обед племени.

Тем временем ряженый, убедившись, что волк больше не собирается нападать, дрожащими руками поднял с земли кривой, грубо выкованный сосуд, сверкающий драгоценными камнями на утреннем солнышке. Но внимание Коты привлекло не золото, невесть откуда взявшееся в середине степей, а содержимое. Источая аромат, заставлявший ноздри трепетать, испуская легкий дымок пара, в сосуде подрагивала свежая кровь…

Кота с наслаждением втянула ноздрями воздух: человеческая. Вчера, в пылу ярости, она впервые вкусила этот деликатес. Воспоминания о вонзающихся в податливую плоть зубах вызвали обильное слюноотделение. Верхняя губа приподнялась, обнажая изогнутые клыки. Человек затрясся сильнее. Чтобы не расплескать драгоценную влагу, он поставил сосуд на землю, а потом упал на колени и что-то заголосил.

Волчица облизнулась и перевела взгляд с подношения на самого человека. С изумлением обнаружила, что прекрасно понимает, о чем тот говорит. Жрец… богиня… жертва… Но в следующее мгновение Кота забыла про него – жажда заполонила волчицу, затмив разум. Она бросилась к чашке крови и жадно уткнулась в нее. Теплая, сладкая, тягучая… жидкость орошала иссушенную гортань, заполняла пустой желудок, еще больше затуманивала голову…

Кровь быстро кончилась, но волчица только лишь вошла во вкус, не утолив и части жажды. Алчно облизнувшись, она метнулась к жрецу и сомкнула челюсти на нежной голой человеческой коже. Огромная маска упала и покатилась по каменистой почве.

«Далас!»

Кота вздрогнула и разжала челюсти. Человек выскользнул из волчьей хватки, захрипел и, держась за шею, поспешно пополз в сторону. На вид пожилой, мужчина что-то беспрестанно бормотал, но выпитая кровь ударила в голову сильнее самого крепкого вина, которое Кота только пробовала. Мысли расползались. Волчица то рычала и припадала к земле, готовясь вновь броситься на жертву, то жалобно поскуливала и вертелась волчком.

Она не может… нет! Далас был здесь. Человек знает его… Учитель не одобрит, что Кота убила его друга. Но как же сладко тот пахнет! Нет, нужно держаться… Кровь… так манит, тревожит, дразнит… Кто она? Где она? Почему ей так больно? Почему жизнь жреца вдруг стала такой значимой? В какой момент жертва превратилась в своего? Она – волк, а он – лишь слабый человечек… такой сладкий, вкусный…

Тяжело дыша, Кота гладила камень на груди, словно успокаивая саму себя. Когда она успела стать человеком? Жрец смотрел со смешанным чувством ужаса и благоговения. Капля крови скользнула по виску, пощекотав кожу. Девушка смахнула ее задней лапой и раздраженно махнула хвостом. Вздрогнув, опустила взгляд на ноги… если бы они были. До пояса Кота оставалась волчицей. Оглянулась: хвост поприветствовал хозяйку веселым вилянием, будто был рад, что остался и при человеческом обличии.

Отдернув руку от сердца клана, девушка с ужасом наблюдала, как медленно и неохотно изменяются лапы, все более становясь похожими на человеческие ноги. При этом она не ощущала ничего, словно все тело было соткано из тумана… или было лишь легким облачком, постоянно меняющим очертания. Сравнение пришлось по душе – это подтвердил дружелюбный хвост, наотрез отказывающийся покидать хозяйку. Торчащий из копчика, он выглядел совсем уж неуместно.

– Брысь! – строго гаркнула на него Кота, заставив подпрыгнуть от неожиданности жреца, заворожено наблюдавшего за происходящим. Хвост послушно пропал, точно порыв ветра внезапно унес обрывки легкой дымки. С удовольствием потянувшись, Кота едва поймала остатки брюк, скользнувшие вниз. Затянув на бедрах узел, порадовалась, что одежда локки такая стойкая. Иначе она давно бы уже ходила голышом. Багрово-серые обрывки некогда белой рубахи Лая валялись вокруг, не выдержав метаморфоз, постоянно происходивших с новой хозяйкой. Кота никогда не ощущала смущения, обнажаясь. Она с детства привыкла к свободной наготе и мучительно долго привыкала к тесному неудобству одежды. Поэтому она даже не попыталась соорудить что-нибудь из грязных тряпок, а только махнула рукой и расхохоталась, глядя на любопытную и восхищенную физиономию туземца.

– И кто вас надоумил так встречать представителей стаи? Или это некий ритуал… проверка силы. Мол, если волк слопает жреца, то жрец не так уж силен?

– Мы готовы принять любую волю великой богини, – с пафосом заявил тот. Но излишне высокий голос выдавал сильный страх. – Волк – это дух Шактир! Я смотрю на человека, а волк смотрит глазами Шактир – сквозь человека. И если волк бросился на тебя – это судьба, которой нельзя противиться. Иначе великая богиня рассердится и погибнет все племя!