Стая (СИ) - Коротаева Ольга - Страница 36

Полночь осталась далеко за спиной, как и высокие горы Колхи, да бескрайние просторы южных плато. Лес, такой родной и одновременно уже чужой, осторожно изучал ее, принюхивался, еще не решив – стоит ли доверять внешне знакомой девушке, насквозь пропахшей другими землями. Острые листья кустарника торчали, будто настороженные уши волка. Ветер несмело дергал за края широкой рубахи. Черные волосы, с которыми он некогда так любил играть, превращая их в подобие темного пламени, уже не были такими длинными, а потрепанная сумка на плече путешественницы была слишком тяжелой, чтобы он смог хотя бы качнуть ее.

Уверенной поступью Кота приближалась к полянке, знакомой с детства. Ей кажется, или деревья стали еще выше? Нет, как такое возможно – за пару лет рост вековых исполинов не заметен. Просто она отвыкла от дома… точнее отвыкла считать это место домом.

Всего два года. Как все изменилось! Как сильно изменилась она сама. Уже не было той слегка наивной, простоволосой девочки, которая с радостью бегала наперегонки с ветром. Нет, теперь она только слушала его, Он был советчиком, доносчиком… кем угодно. Но только не другом для игр. Да и игр давно не существовало. Любая игра мгновенно становилась жизнью: слепой, беспощадной, кровавой…

Недалеко отсюда находился мосточек через Ори, где они тренировались с горожанином. Теперь смешно было вспоминать, какого мастера меча она из себя строила. Да, раньше могла сражаться долго, но сейчас понимала, что важнее уметь не сражаться, а сразу убивать. Любая минута жизни, подаренная локки, может обернуться многими смертями.

А еще она научилась ненавидеть: люто, безоглядно. Локки, которые встречались на пути, всячески способствовали этому, вытесняя теплые воспоминания о Лае и его учителе. Острый длинный нож, прятавшийся на поясе в складках некогда белой рубахи, стал самым верным спутником и другом. Он мог мгновенно оказаться в сильных пальцах, дабы отразить неожиданную атаку. А боев было очень много. В конце концов, она уверилась, что «добрых» локки просто не бывает, что встреча с Уозом – лишь сладкий сон, поскольку не может существовать мага с доброжелательным отношением к шакти.

Единственное, что не давало совсем выбросить из головы светловолосого мальчика – книга в кожаном переплете. Оказалось, что древний забытый язык, о котором упоминал Уоз – это наречие властителей, рода шакти. Стая рыжих тщательно сохранила знание. И, когда Далас передал Коте мудрость поколений его предков, девушка смогла прочитать фолиант мага. Правда, легкости в понимании странных заклинаний знание волков не давало, но зато давало возможность изучить врага изнутри. И теперь с первых звуков заклятия Кота могла предугадать, что именно хочет сделать противник.

Погладив сумку, в которой покоилась книга, оказавшаяся настолько полезной, Кота вышла на небольшую полянку. Лунный свет щедрыми потоками заливал древний камень и, отражаясь в первых капельках росы, перемигивался со звездами. Сглотнув подкативший к горлу комок, девушка прошла к старому другу и провела тонкими пальцами по влажной поверхности. Уже скоро рассвет, сюда придут воины из стаи серых. Кто они теперь для нее? Сможет ли она сегодня назвать их братьями? Кто сейчас она сама?..

Она не была волчицей с того самого дня, как отправилась на ярмарку в замок харца. Кота усмехнулась. Серые так боятся смешаться с людьми, так тщательно избегают общения с ними. У рыжих все иначе, у них ценится способность растворяться в толпе, быть неотличимым от обывателей. И теперь Кота знала о жизни горожан, пожалуй, даже больше, чем они сами.

Она села на камень и поджала ноги. Зачем Солдес позвал ее? Когда пришла весть, они с Даласом преследовали злого старого локки. Пришлось все бросить и уходить. А ведь она потратила на слежку целый месяц! Далас вернулся в свою стаю. Кажется, был очень рад, что, наконец, избавился от нее. Кота саркастически усмехнулась. И как он все это время обходился без любви? Чтобы не дать другу попасть в ловушку локки-женщины, пришлось запретить ему даже с селянками встречаться. Нащупав слабые места воина, дальше девушка уже легко управляла им. Кажется, Далас действительно влюблен в нее, но это не имело значения. Это Колина говорила каждый раз, когда он признавался в своих чувствах. Зато теперь, вернувшись, он свободен от Коты. Она же всегда была свободна, поскольку в сердце жили только лишь ненависть и презрение.

Да, локки Кота презирала. За навязчивое стремление к власти, за безоглядное желание владеть всем, что вдруг приглянулось. Для мага важен только он сам, все остальное вокруг создано лишь для того, чтобы доставлять удовольствие. И локки, не задумываясь, берет эти удовольствия, любыми путями добивается желаемого, не считаясь с мнением, а порой и с жизнями, других. Он – паразит. Тот, который живет за счет других, считает себя выше всех. Кота криво усмехнулась: избранная раса! Как же. И кровь у них такая же красная, и умоляют о пощаде так же жалко, как обычные люди.

Светлеющее небо гасило звезды одну за другой, как разлившаяся река небольшие костры кочевников. Или безмолвные убийцы – жизни своих врагов. Сколько их было – Кота никогда не считала. В этом не было смысла, в живых все равно остается неизмеримо больше. Но с каждой новой жертвой крепло желание уничтожить всех – так же, как эти звезды, одного за другим. В этом теперь смысл жизни. Или они настигнут последнюю из шакти и уничтожат.

В случайные минуты затишья Кота мечтала о том, как окажется на этой полянке, как перепрыгнет через камень, и одинокая волчица понесется через лес, не разбирая дороги, вновь осматривая свои владения. Но сейчас почему-то медлила. Неожиданно вспомнился тот день, когда Далас передал знание. Не внезапно и без объяснений, как принято у серых. Нет, на первых порах он долго и обстоятельно рассказывал о том, как это происходит, как это было с ним самим. В стае рыжих не принято оставлять щенка один на один с мудростью древних. Поэтому Кота была полностью готова к принятию новой, но не менее тяжелой волны, опускающейся на душу, как удушающая жара в полдень на пустыню.

Было ли это посвящение лучше или хуже, Кота не могла определить. И удар, полученный от Кродоса, и тягучая масса мудрости рыжих, добровольно принятая от Даласа, были одинаково неприятны. Конечно, для нее, вступавшей на путь посвящения второй раз, было немного легче. А вот щенкам, впервые столкнувшимся со знанием стаи, и то, и другое, принесет одинаковое ощущение давящего пласта чужих суждений, точно тяжелый ком земли. Кулон отреагировал и на вторую волну мудрости. Словно впитав в себя знание древних, камень снова увеличился. Но цвет в этот раз не изменился, так и оставшись кроваво-красным. Кота задумчиво рассматривала игру солнечных лучей в острых гранях камня. Впервые увидев Сердце клана, она поразилась красоте золотого украшения, искусной инкрустации. Теперь камень почти скрывал волчий глаз с некогда черным зрачком.

– С днем рождения! – из леса бесшумно возник Солдес. На нем была шикарная рубаха с пышными рукавами, расшитый золотом камзол и темные обтягивающие брюки. В руках он держал плащ и большой сверток.

Конечно, Кота задолго ощутила приближение зеленоглазого мужчины. И последние несколько минут ерзала на камне в нетерпеливом ожидании. Очень хотелось спрятаться и выскочить в последний момент, но опасение, что чуткий воин не узнает сестру, останавливало. Она сильно изменилась, и внешне, и, несомненно, внутренне.

– Ты меня узнал, – тепло улыбнулась девушка, разглядывая брата. А вот он все такой же. Будто не было никакого перерыва, и мужчина просто искал свою взбалмошную сестру, вновь убежавшую ночью в лес.

– Это было несложно, – Солдес хитро покосился на нее. – Ты все такая же упрямая, самоуверенная пацанка… а обрезанные косы только подчеркивают это. Да и так обиженно сопеть, как моя дорогая сестричка, никто не может!

Нахмурившаяся было Кота махнула рукой и расхохоталась.

– И все же я другая!