Мерзлые пространства (СИ) - Коруд Ал - Страница 2

- Почему сейчас?

- Есть обстоятельства.

- Опять эти ваши вечные секреты и тайны, - она вздохнула и подняла глаза, такие же холодные и тусклые, как "вечные лампы", - Посмотри на этих ребят. Разве скажешь, что им скоро десять лет? А ведь через пару месяцев им придется делать вполне взрослую работу, перелопачивать тонны водорослей, помогать в уборке и очистке фильтров. Только хватит ли у них на это сил и здоровья?

Она замолчала, молчал и Фролов. Что он мог ответить? Его природное жизнелюбие в последнее время то и дело натыкалось на вот такой ледяной пессимизм, вошедший на станции в моду.

- Ты опять была внизу?

- А тебе чего?

- Света, это опасно. Люди Набиева только делают вид, что не замечают ваших незаконных сборищ.

- Знаешь, а мне уже все-равно. Я поняла, тебя завтра не ждать.

Город призраков

Члены команды "внешних" небольшой колонной выдвигались в сторону первого шлюза. Они все были оживлены и веселы, наконец то, им снова улыбнулась удача оказаться там, наверху. Места, откуда человечество двадцать лет назад было согнано жестокой, космического масштаба катастрофой. "Внешние" всегда ощущали себя рангом выше, чем остальные цивисы, члены общины. Только им предоставлялось почетное право выбираться на остывшую землю, добывать необходимые припасы, осуществлять внешнюю разведку.

- Леня, - повернул голову назад Эльдар Фаткулин, здоровенный парень и лучший "ходок" отряда, - Ты опять с собой галет набрал?

- Набрал, набрал, я видел, - отозвался маленький и верткий механик-водитель Андрей Баторин.

- Ну, все, - удрученно повесил голову Эльдар, - в машине будет не продохнуть. Наестся Леня галеток и будет по..рдывать, атмосферу согревать.

Парни дружно грохнули, любили в отряде пошутить и подначить друг друга

- А что я? - возмущенно вскинулся Леня Карачун, техник группы, - С такой жрачки только и бз..ть. Мне эта водорослевая лапша вот где уже! - он стукнул себя по худющей шее, непонятно было, как на ней и голова то держалась, - А галеты нам с запасом выдают, они настоящие, зерновые, со старых складов.

Фролов оглянулся, но промолчал. Пусть уж лучше хохмят, чем думают о безбрежных мерзлых пространствах наверху. Это всегда шокирующе: снова увидеть бесконечно высокое небо, почти невидимый горизонт, ощутить на себе гибельный для всего живого мороз. Средняя температура на их широте - минус 80-90. Старшие рассказывают, что такие холода раньше были только в одном месте планеты, на южном материке Антарктида. Так там никто и не жил кроме горстки полярников.

- Командир, - сбоку пристроился кряжистый и крепкий старожил команды Иван Седов, водитель главной машины, - Нам лишние талоны на фото случайно не обещали? Детям бы ...

- Думаю, штуки три выбью.

- Спасибо.

Василий бросил взгляд на своего старого товарища. Землистая кожа, потухший взор, явный недобор массы тела. Где тот крепкий паренек, который брал тяжелые веса и буквально мог сдвинуть горы?

- А тебе самому не надо разве? Выглядишь как-то не очень.

- Да лихоманка какая-то на меня напала и точит, зараза. Обещали вот через месяц в санаторий определить, очередь давно подошла.

- Раз обещали, значит, выполнят, лично прослежу, - Фролов оставил заметку в памяти, не дело это самых нужных людей терять по банальной причине. Наверняка медицинская секция опять мухлюет с распределением путевок. Вообще обстановка на станции в последнее время начала его несколько напрягать. Дисциплина падала, общение между секциями становилось все реже и реже. А руководство как будто воды в рот набрало. Когда было в последний раз расширенное заседание Совета? Дай бог памяти, месяца два назад.

Коридор постепенно расширился в небольшой зал, сюда выходили шлюзы с рабочих блоков станции. Возле одного из таких стоял верзила кустос, страж перехода и что-то гневно втолковывал молодой паре.

- Вас опять застали за непотребством! Вы ведь уже израсходовали свою месячную норму на секс, и разве не знаете, что во время него расходуется лишний кислород и калории? Я вынужден сообщить об инциденте вашему куратору.

Худощавый черноволосый паренек понуро склонил коротко стриженую голову. Девушка же, одетая в легкий рабочий костюм, с любопытством оглядывала "выходящих". Крепкая, с налитой грудью, просвечивающей сквозь тонкую ткань, она мало походила на бледных созданий подземного мира. Много же здоровья ей досталось от родителей! Проходившие мимо молодые члены отряда игриво присвистывали, вызывая явное неудовольствие пожилого кустоса, но сам он предусмотрительно молчал, с "выходящими" лучше было не связываться.

Илья Валов, специалист по навесному оборудованию повернул голову в сторону девушки:

- Эх, да я сам бы ей впе...л, смотри, какая сладкая.

- Ну, ты, ловелас! - ворчливо подтолкнул его Тарас Нетребко, еще один из старожилов, лучший стрелок станции, - Только и можешь, что девок охмурять.

- А чем еще заняться то, дядь Тарас? На станции нынче скука смертная. Хорошо, хоть рейс появился, разомнемся немного.

В гараже "выходящих" встретил Алексей Карелайнен, штурман их отряда. Он согласовывал маршрут с метеорологами и заносил его в бортовой компьютер главной машины. К отряду подошел Михалыч, легендарный механик с той самой двадцать четвертой станции. Это благодаря нему те несколько сот человек и спаслись тогда. Михалыч увел обоих водителей принимать машины, а Фролов распорядился проверить багаж и припасы. Каждый выход наверх был смертельно опасным мероприятием, поэтому готовиться к нему надо предельно серьезно. Члены отряда "выходящих" еще раз осмотрели запасы воды, продуктов, горючего, проверили оружие и средства связи.

К Василию подошел тихий и незаметный с виду человек, Есений Мазлюкин, дежурный метеоролог:

- Командир, отметка 58, и движет наверх.

- Даешь добро? - поймав утвердительный кивок головы, Фролов повернулся, - Михалыч? Там наверху есть кто?

- Ребята из смазочного недавно вышли, они броню сейчас каждый день убирают. Тепло ведь.

- Хорошо, - Фролов еще раз оглядел участников рейда, - Тогда по машинам.

- Удачного рейса и светлого неба! - это появился, наконец, Оболин и произнес обязательную прощальную фразу. Так повелось с первых лет работы станции.

Наверху было ветрено, резкие порывы сотрясали мощную и тяжелую машину до тех пор, пока они не спустились ниже. Гора, в которой был построен комплекс СС-25, возвышалась над мертвыми окрестностями на целую пару сотен метров. Через лобовые стекла "выходящими" наблюдалась одна и та же картина: снег, лед, серое, сейчас высокое небо с проплешинами более светлого оттенка. Оттуда уже давно не сыпался снег, круговорот воды в атмосфере нарушился еще во времена стремительного оледенения.

Фролов не любил это место, некогда бывшее промышленным придатком города. Цеха, складские ангары и проезды между ними выделялись сейчас только в виде снежных холмов и впадин. Но самое жуткое, что где-то там, под многометровым слоем спрессованного морозами снега лежали тысячи, хотя скорей всего десятки тысяч мерзлых костяков, людей, надеявшихся тогда на спасение. Матери, поднимающие вверх детей, обезумевшие от собственного отчаяния отцы семейств. Хорошо, что хоть он сам эту ужасающую картину не видел. А ведь тогда против этой обезумевшей толпы стояли такие же люди, чьи родные уже находились внутри станции. Эти мужчины и женщины знали, что умрут, и умрут скоро, сдерживая из последних сил яростный натиск прорвавшихся через многочисленные заслоны человеческих волн отчаяния.

Редкие счастливцы, оставшиеся после этой бойни в живых, в последующие месяцы один за другим сошли с ума. Фролов, будучи еще подростком, наблюдал этих бедняг, которые бесцельно бродили по бесконечным коридорам станции. Он даже радовался, глупыш, что его отец умер раньше и не долбится сейчас головой об стены, изрыгая из своей утробы подобие волчьего воя. Василий даже не помнит, куда потом делись эти "живые мертвецы".