Снова дембель (СИ) - Здрав Олег - Страница 26

Довольно странная традиция, но с другой стороны, есть в ней нечто светлое и доброе. Всяко лучше, чем брошенные старики вообще без родни и присмотра. На Востоке отдать старика в дом престарелых — это реально позорно, по крайней мере в данное патриархальное время. В следующем веке все это окончательно исчезнет, но пока еще живы старые традиции.

Так что это не оскорбление, а воспитательная мера. Водителю лет пятьдесят и такое обращение для него непривычное, реально выбивает из колеи, это чувствуется.

— Мой простой шофер. Меня столько денег нет, — немного придя в себя, «простой шофер» начал лепить горбатого.

Сейчас его надо слегка «отпустить», немного ослабить прессинг, дать иллюзию, что он правильно оценил обстановку и намекнуть, что есть шанс разрулить малой кровью.

— Зачем обманывать? У тебя дом богатый, машина хорошая, должность неплохая. У такой уважаемый человек и денег нет в доме? Вах, как плохо поступаешь.

— Своим здоровьем клянусь! Совсем денег нет! Машина старая, на ремонт денег нет.

Похоже, оклемался пациент, наглеть начал. Значит созрел для второго захода.

— Кого ты лечишь! Сорок тысяч во дворе зарыл — это денег нет? Ну вот нафига тебе столько?

— Врут шайтаны! Завидуют иблисы, клеветал моя. Откуда взять столько денег, мене совсем скромный зарплата получать. За всю жизнь столько не заработать.

— Кончай трындеть. Двести килограмм икры. Это десять тысяч рублей за один рейс. Или ты за официальную зарплату два раза в месяц в Баку ездишь?

Думал, водилу удар хватит, как он биться начал в истерике. Еле успокоил. Понял видимо, что не случайно его в оборот взяли, наводка точная без дураков, а значит, все серьезно.

— Нет у меня ничего, — продолжил тупить пациент. Впрочем, с его точки зрения он может и прав. Уголовники, даже если им сразу все отдать, не успокоятся и не поверят, будут трясти до последнего. Не факт, что в живых оставят.

Промаринован клиента еще немного, чтобы созрел и дошел до нужной кондиции, перешел к третьему этапу. Условное название: «Нежданное спасение»

— Не трясись ты так. Никто тебя убивать не собирается. Наоборот, ты еще спасибо скажешь, что от тюрьмы тебя спас. Сколько тебе светит по совокупности? По самым скромным подсчетам шестьдесят тонн икры вы перевезли за последний два года. Расстрельная статья. Хищение государственной собственности в особо крупных размерах. В лучшем случае — четвертак. Двадцать пять лет строго режима.

В ответ водила лишь замычал что-то безнадежно тоскливое, нечленораздельное.

— Точно тебе говорю. Ты крайним пойдешь. Не секретаря же райкома сажать, он по-любому откупиться. И не прокурора же — тоже уважаемый человек, родственника в министерстве имеет. Неее… такого сажать нельзя. Вот и получается, что тебе за всех отдуваться придется. Ну может, главврача с тобой за компанию, хотя организатором все равно тебя назначат. Тот отбрешеться, что кроме бумажек ничего не делал и с Ленинорана даже не выезжал. Ты же всюду всюду засветился. И в Порт-Ильиче на загрузке, и в базе в Баку тоже твою рожу опознают. Чувствуешь, какое у тебя будущее прекрасное вырисовывается?

Минуту или две водила молчал.

— Кто ты? Откуда все знаешь?

— Неправильно понимаешь политику партии. Вопросы здесь задаю я. Тебя должно интересовать другое. Как тебе не получить «вышку» с конфискацией заодно. И как ты за это счастье расплачиваться будешь? Для начала представьтесь, полное имя, отчество. И да, можно подняться с земли, не весна все-таки. Надеюсь, обойдемся без глупостей? Не хотелось бы калечить своего будущего агента.

— Агаев Мехти Магомед оглы, работаю на Скорой помощи. Тысяча девятьсот сорокового года рождения. Вы и так все знаете.

В общем, процесс пошел.

— Вот и замечательно, Мехди Магомедович. Приятно иметь дело с умным человеком. Думаю, десять тысяч рублей — это очень скромная цена за вашу свободу. Поэтому не будем торговаться по пустякам. Будь любезен, деньги сразу. Это всего лишь четверть от того, что в саду зарыто. Представляю сколько у тебя на жену и родственников записано. Так что без лишних ненужных движений. Не хотелось бы будить соседей.

Несколько мгновений хозяин еще колебался, не зная, как поступить. Поэтому пришлось сделать контрольный выстрел в голову. Информационный, конечно.

— Не надо звонить в милицию. Это твой шеф имеет покровителя в КГБ. Он конечно отмажется, а вот ты, боюсь не доживешь не то, что до суда, до встречи со следователем. Придушат прямо в камере. Слишком много ты знаешь. Неси деньги, свобода дороже стоит.

Деньги нашлись не сразу, хозяин полез куда-то в подвал, где долго что-то двигал и переставлял. Перепуганная жена, чтобы скрасить ожидание, принесла керосиновую лампу(свет так и не сделали) и заварник с чаем и колотым сахаром. Мой внешний вил ее конечно удивил и напугал, но в этом моя вина лишь косвенная.

— Здесь десять тысяч, — гражданин Агаев выложил деньги на стол.

Он немного успокоился, и теперь выжидательно смотрел на меня с неким интересом, явно не понимая, чего от меня еще ожидать. Между прочим, интуиция его не подвела.

— Расписку писать не будем, — усмехнулся я. — Составим другой документ. Есть тетрадка и авторучка? Садись пиши.

— В произвольной форме. В верхнем правом углу. Начальнику особого отдела Южного управления закавказского военного округа подполковнику Ивашову Д.Н. От гражданина такого-то, свое имя и отчество проживающего по адресу: город Лениноран…. Чего завис, пиши давай. Утро скоро, а у меня кроме тебя еще дела есть. Заявление о согласии на сотрудничество.

— Ээээ… — товарищ Агеев реально выпал в осадок от такого поворота событий.

— А ты как думал? Если прокурор или секретарь райкома, то на них управы не найдется?

Судя по угрюмому молчанию, новоявленный агент именно так и думал до сего дня.

— Ладно, пока и так сойдет. Позже перепишешь на чистовик. Считай, что ухватил удачу за бороду. Не только тюрьмы избежал, но и на путь исправления встал. Но расслабляться рано, каждый килограмм икры отработаешь сполна. И не будем откладывать этот вопрос в долгий ящик. Бери ручку, листок бумаги и пиши адреса, по которым проживают лидеры Народного Фронта.

— Откуда я знать, кто лидера у них? — искренне удивился ценный агент. — Они всегда толпа митинг ходят, кричать любят. Кто главный не знать моя

М-да, прокол мой. Откуда мне знать их фамилии через столько лет? Я их слышал может быть пару раз, и не интересовался ими вообще. Нафиг они мне сдались. Смутно помню, что один директором автобазы был, а второй известный далышский поэт и диссидент. Он потом при Алиеве еще десять лет в тюрьме просидел «за сепаратизм», затем его кое-как выпустили в Германию по требованию международных правозащитных организаций. Лично Меркель за него просила. Легендарный дядька, все здоровье в тюрьме оставил, чуть не ослеп, но так и не сдался.

Вот он мне и нужен, такой не продаст и не предаст, и стучать не будет, с органами сотрудничать не станет ни при каких обстоятельствах — проверено жизнью. Кстати, он сейчас наверное молодой и здоровый еще. И на свободе, газету издает. Ту самую кстати. Странно как-то.

Сообщаю приметы нужных мне людей, и Агаев легко опознает обоих. Город очень маленький — все друг друга знают в лицо, и кто где живет — тоже.

— Нарисуй схему проезда заодно, прямо там же в донесении. Кстати, оперативный псевдоним тебе нужен. Будешь Синусом. Так и подписывай. Незачем настоящее имя светить.

— Почему синус сразу? Это болезнь такой неприличный?

— Нет это из тригонометрии. Чтобы никто не догадался.

Судя по обиженному выражению лица, агент заподозрил, что тригонометрия — это тоже болезнь. Еще более неприличная, чем синус.

— Морозов, ком сюды до пану полицаю, — переход сержанта Сидоренко на немецкую мову меня сразу насторожил, да и выражение лица у непосредственного начальника не предвещало ничего хорошего.