Бронеходчики. Гренада моя - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 38

От этого крика, полного ужаса, по спине пробежал холодок, а тело передернуло. Где-то внутри подспудно начал нарастать страх. Умом Алина прекрасно понимала, что это всего лишь тренировка и она лежит в глухом стальном ящике. Что, несмотря на духоту, задохнуться ей не грозит ввиду имеющейся вентиляции. И тем не менее полная неподвижность сказывалась, как и истерика сокурсницы в одном из соседних ящиков.

Невзирая на кромешную тьму, перед глазами поплыли разноцветные круги. Она начала задыхаться. Нестерпимо захотелось обрести свободу и просто пошевелить руками и ногами. Вот только они прихвачены ремнями, как и тело. Пытаясь успокоиться, Алина вдохнула полной грудью. Раз. Другой. Третий. Вроде стало чуть легче.

Послышался лязг металла. Крик стал более отчетливым. Но тут же перешел в рыдания. Девушка продолжала звать маму и умоляла вынуть ее из этого ада. Тут же зажурчал успокаивающий и умиротворяющий голос медицинской сестры. На таких тренировках присутствие доктора с двумя помощницами обязательно.

Никто не сможет успокоить лучше женщины. И обе сестры имеют миловидную внешность. Добродушные, румяные пышечки. Есть такие, которые с первого взгляда располагают к себе обликом и ласковой улыбкой. Видела Алина, как юнкера-девушки льнули к сестрам, словно к няням.

Поначалу их не пристегивали ремнями и не запирали ящик. Только на несколько секунд прикрывали крышку. Мелочи. Но не для всех. Чтобы стать бронеходчиком, мало сдать с отличием экзамены. Потом наступает испытание вот этим клятым ящиком.

Из ста десяти девушек, с успехом сдавших экзамены, тридцать две отсеялись уже на первых тренировках. Еще полтора десятка – когда их начали пристегивать ремнями. Потом с десяток – едва послышался лязг запоров.

Вот уже месяц как Алина поступила в Павловское училище. С ними ежедневно проводят занятия по строевой, физической и боевой подготовке. Они изучают уставы и впитывают в себя воинский быт. И каждый день ложатся в эти клятые ящики, сроки пребывания в которых увеличиваются с завидным постоянством. Сегодня это уже полчаса. И отсев юнкеров продолжается.

Кстати, наблюдается убыль и среди парней. Но там все же отчисляют куда реже. Как показывает практика, их останется значительно больше, чем девушек. И причина вовсе не в том, что число парней изначально чуть ли не втрое превышает число девушек. Мальчики все же по природе своей менее пугливы. И сестер милосердия подле них не бывает. С ними все куда суровей. Правда, доктор все же присутствует.

Жестоко? Не без того. Ну а как иначе-то, если предстоит сидеть в железе? Поговаривают, что как только отсеют самых слабых, начнут увеличивать нагрузки. В частности, ящики начнут нагревать, превратив их в эдакую духовку. Потому как реальные бронеходы имеют паровые котлы и машины.

По отзывам старшекурсников, наиболее комфортно в машине бывает по осени, когда не так уж холодно, но в то же время и не жарко. Зимой, оказывается, тоже не мед. В рубке плюс, снаружи минус, корпус изнутри покрывается изморозью и даже наледью. Приятного мало.

Крики и ласковые увещевания снаружи прекратились. Зато послышались размеренные шаги и стук по металлу. Это их будущий инструктор по вождению бронеходов, подпоручик Крюгер, проходя мимо ящиков, ударяет по ним тростью. Дожидается ответного стука, означающего, что подопечная в порядке, и переходит к следующему. Вот и до Дробышевой дошел черед. Ответила, ударив костяшкой пальца в боковую стенку. Иначе никак, потому как на запястьях ремни.

Еще немного, и обход закончился. Все. Опять полная тишина и одиночество. Разговоры строго-настрого запрещены. Лежишь в этом клятом склепе, отрезанная от внешнего мира и наедине со своими думами. Несмотря на то, что Алина стремилась сюда и даже жаждала, нет-нет да и проскальзывали мысли относительно ошибочности ее решения. Ну и желание послать все это лесом. Угу. Она девушка воспитанная, но чего только не наслушалась от окружающих. Память же у нее прямо-таки уникальная. Так что лексикон сквернословия у нее богатый. Правда, если она его и применяет, то только мысленно.

Чтобы скоротать время, Алина обычно начинала обсасывать какую-нибудь идею. Порой это были математические выкладки. В другой раз раскладывала по полочкам какой-нибудь физический закон. Случались и экскурсы в историю. Все что угодно, только бы не этот непроглядный мрак и ощущение замкнутого пространства. Алина даже закрывала глаза, дабы иметь иллюзию, что вокруг нее все же не мрак…

История девиц-юнкеров берет начало в семнадцатом году, когда были сформированы приснопамятные женские «батальоны смерти». По задумке Временного правительства, они должны были поднять моральный дух не желающих воевать мужчин. Но идея оказалась провальной.

Однако батальоны были сформированы, а любому подразделению необходимы командные кадры. А потому приняли решение о принятии девиц на ускоренные курсы прапорщиков в Московском Александровском училище. Всего успели выпустить двадцать пять девушек. В ходе гражданской войны все они остались верны присяге и приняли активное участие в борьбе с бунтовщиками. Большая их часть погибла, кто на полях сражений, кто был расстрелян за участие в тайных операциях в тылу красных. Другие дожили до победы. Правда, в строю никто из них так и не остался.

С развитием военной техники среди молодежи росла популярность летчиков, бронеходчиков, бронетяжников. Юноши и девушки бредили великими свершениями и достижениями. Дети родителей, переживших такие серьезные потрясения, и не успевшие к столь захватывающему, интересному и страшному времени, стремились создать что-то эдакое. А тут еще и набирающее обороты движение эмансипации.

Вот и припомнился прежний опыт. Появились авиационные женские полки – истребительные и бомбардировочные. Отдельный отряд транспортных дирижаблей из десяти аппаратов был полностью укомплектован женскими экипажами. Сформирован и бронеходный женский «батальон смерти». В память о том самом, первом и единственном, оказавшемся на полях сражений.

Но в отличие от печально известного, его преемницы в профессиональном плане оказались на высоте. Желающих служить более чем достаточно, а соответственно, и выбирать было из кого. Отбор среди девушек был жесточайший. И выпуском курса всего лишь в десять девушек никого не удивить.

Несмотря на это, имеющиеся части не могли покрыть всех запросов. Свободных штатных должностей попросту не было, а потому многие офицеры оказывались вне штата. Чтобы иметь возможность служить, а не числиться, они писали рапорта об откомандировании их в линейные части, а то и в горячие точки. Благо таковых на границе империи все еще хватало. Так что женщины с реальным боевым опытом и наградами – вовсе не редкость.

От делать нечего Алина вновь произвела мысленный подсчет. Сорвавшуюся девушку, кажется, это была Авдеева, отчислят. Тут однозначно и бесповоротно. Нервный срыв может погубить не только самого пилота бронехода, но и боевых товарищей. Никакие связи ее родителя в правительстве не повлияют на решение об отчислении. Формулировка же «по физическим показателям» ставит крест на поступлении в другое военное училище. Попытка дается всего одна. Причем это касается не только девиц, но и парней.

Получается, их осталось уже тридцать пять человек. Чуть больше штатной численности взвода. Нет, подгонять к присяге число юнкеров под штат никто не будет. Сверх положенного – так тому и быть. И такое случается. Все одно в течение первого полугодия все выровняется, а то еще и провалится ниже потребного. Но об этом уже говорилось.

Вновь послышались шаги. Только на этот раз идут сразу несколько человек. Получается, время их заточения вышло. Вот и ладно. Признаться, лежать в этом гробу тошно. Уж лучше пойти на занятия по физической подготовке. Вот уж где Дробышева чувствовала себя как рыба в воде. Несмотря на самое щуплое сложение во взводе, она имела лучшую физическую форму.

И по остальным дисциплинам ей не было равных. А как же иначе, если ей не нужно ничего учить и уж тем более зубрить. Достаточно просто прочесть, усвоить и разложить по полочкам. Все. Спроси через год – ответит не задумываясь.