Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона - Мамаева Надежда - Страница 22

— Ну кто тебя поймет.

— И все же. — Когда надо, я могу быть настырной.

Йону от моей жажды знаний некуда было деваться. Нас с оборотнем в прямом смысле слова многое связывало: мы держали носилки с Броком. Мне же, чтобы ориентироваться в здешней среде, почти законченного высшего образования оказалось мало. Вернее, оно было столь же актуально, как радиаторы отопления в Зимбабве или морозильник в Антарктиде. Гораздо ценнее оказалось иное качество — сообразительность.

Йон понял, что проще отцепить уже впившегося в кожу клеща, чем приставучую меня, поэтому решил откупиться малой кровью и ответил:

— Вромус — это не просто сгусток огня. Это ищейка, что идет по следу жертвы с одной лишь целью — убить. По сути — это низший демон, призванный из нижнего мира. Правда, обряд считается сложным и долгим. К тому же требуется жертва. Ради того, чтобы убить тебя, кого-то мучили четыре дня. Скорее всего — невинную деву, что лежала, истекая кровью на алтаре чернокнижника, и медленно умирала. Довольна?

— Нет. — Меня передернуло.

— А вот теперь ты мне ответь: зачем кому-то проводить столь сложный обряд? Не проще ли было найти наемников, которые просто отсекут тебе голову? — вопросил Йон, развернувшись ко мне вполоборота.

— Может, эти кто-то уже пытались. И им это отчасти удалось.

— Это как?

И я решилась все рассказать, но тут Брок застонал, а по его коже пробежали искры.

— Йо-о-он… — в одном коротком слове сплелись воедино и тревога, и неверие, и отчаяние.

Оборотень обернулся и, скомандовав: «Кладем!» — бережно опустил носилки.

Склонившись над Броком, который посмотрел на нас мутным взором, оборотень зло выдал:

— Торопишься сдохнуть? Вслед за Марной решил сигануть?

— Не смей… так… о ней. — Дракон разлепил пересохшие губы. Слова давались ему через силу, но, как ни странно, свечение начало угасать. Будто блохастый умудрился так зацепить его на этом свете крючком из стали и злобы, что Броку было с него не сорваться. — Ее убили, но, пока я за Марну не отомщу, подыхать не намерен.

— Сейчас твои действия говорят об обратном. Ты отрекся от титула, как одержимый, всегда рвался в бой, подставился, поперся туда, где тебя поджидал жнец смерти, а сейчас и вовсе норовишь сдохнуть. Вот уже и силу оборота начал отпускать, она светится, рвется наружу… — Йон говорил холодно и зло. — Ну же, убеди, что и тут я не прав.

— Убедить? — в тон ему вопросил Брок.

— Да, убеди. Хотя бы подожди и не отдавай концы до Барсучьей пади.

— Там люди, — процедил Брок.

— И что, что люди. Да, ты их ненавидишь. Но у нас даже перевязать тебя нечем. А твоя хваленая драконья способность к регенерации бессильна против демонского огня.

Йон в своей речи был весьма экспрессивен. Настолько, что лично мне перечить ни капли не хотелось. Но не только я и Брок прониклись ораторским искусством оборотня. Лисица, о которой мы успели забыть, торжественно тявкнула из-за кустов в знак поддержки своего любимого мужчины и гордо вышла вперед, раздвинув ветви. Села, положила лапы перед собой, облизнула морду и преданным взглядом уставилась на Йона.

Он, опешив, — на нее. Потом покачал головой и топнул: уйди, неразумная. Рыжая ни капли не обиделась, лишь склонила голову набок.

Оборотень недовольно хмыкнул и раздосадованно бросил уже мне:

— Пошли, пока Брок помирать передумал.

А я что? Я ничего. Сказано: «На подвиг!» — значит, иду и совершаю. В смысле — взяла носилки и пошла.

Наш прерванный разговор так и не возобновился. Я все бдела, чтобы Брок не повторил свой трюк «а-ля светодиод закоротило». Йон сосредоточенно прокладывал кратчайший путь и постоянно принюхивался.

Зато когда солнце начало клониться к закату, руки не чувствовали уже ничего, а сама я напоминала себе свежеподнятого зомби, мы вышли к околотку.

Три десятка дворов, мычание коров и блеяние коз. Боров, оккупировавший лужу и державший в ней круговую оборону от детворы, что норовила потыкать в него палками с криками: «Дракон, дракон!» Все это — балка, до которой мы наконец-то добрались!

От воплей ребятни Брок, лежавший на носилках, приоткрыл глаза.

— Так, где тут твой маг, которого надо опасаться? — задала я самый насущный вопрос.

Йон повертел головой. Затем помотал, словно увидел призрака. А потом растерянно произнес:

— Я ни одной охранки не чую. Совсем.

Я была ни в зуб ногой в местной системе охранных сигнализаций модели «амулет — висюлька обыкновенная», потому предположила очевидное:

— Может, их не существовало? Или убрали?

— Точно были. Они мне тогда шкуру знатно потрепали. Но от них за версту загривок начинает зудеть. А тут — ничего. Вообще.

— Брок, ты что-нибудь чувствуешь?

— Нет, — тоном «только отстаньте» прошипел ящер. — Но они на драконов и не рассчитаны. Знаешь ли, нас в истинной ипостаси тяжело не заметить. А вот от оборотней, волколаков, вампиров и иной нечисти должны быть.

— В том-то и дело, что я их не чую… — растерянно пробормотал сбитый с толку Йон.

— Пошли тогда, — присвоила я себе коронную реплику блохастого.

Оборотень замешкался.

— Лекса, — по тону стало понятно: просить шкура не привык, — хоть охранок я и не чую, но все же не стоит рисковать. Если селяне поймут, что я оборотень, нас всех поднимут на вилы…

Я прикинула: смогу ли дотащить Брока одна? Увы, останавливать коня на скаку и совершать подобные героические вещи — не мой профиль. Я не настолько сильная. Но кто сказал, что ум не позволит мне править скачущими лошадьми? В смысле, запудрить мозги?

— А если бы мы оставили Брока в лесу и я одна пошла к селянам договариваться? — решила расставить все точки над «ё».

— Да, — тут же согласился оборотень.

— Спасибо, конечно, за столь высокое мнение о моем таланте убеждать, но боюсь, что лестью ты не отделаешься. Понесли. А если почуешь охранки — кладешь носилки и драпаешь со всех ног. Главное — не лап. Договорились?

— А ты и Брок…

— За нас не переживай, я выкручусь.

— Да я уже понял, что лгать ты не любитель. Лгать ты профессионал! — Йон не удержался от подколки. — Главное, когда будешь оправдываться, не пытайся врать по мелочам, все равно собьешься на крупный обман.

— Ну должна же я в чем-то быть мастером?

После такого дружеского обмена любезностями мы двинулись к селению.

Лиса на меня недобро глянула, фыркнула, развернулась, махнула на прощанье рыжим облезлым хвостом и скрылась в кустах. Судя по всему, не хотела идти в деревню. Может, у нее, как и у оборотня, с обитателями балки были свои счеты, причем не в ее пользу? Кто знает…

Йон вздохнул с облегчением. Видимо, обрадовался, что «фанатка» от него отстала. Как по мне, шкура был в этом вопросе наивный. Влюбленные женщины, пусть и с лисьим хвостом, так просто не сдаются. Однако перевертыш сей простой истины не ведал. Не знал, но, судя по лисьему настрою, еще постигнет.

Мы дошли до околицы. Детвора при виде нас замерла, а потом горохом покатилась по дворам — прятаться за свои калитки и заборы. Две бабы у колодца, оставив ведра, хоть и не пустились бежать, но смотрели внимательно и настороженно.

Я уже приготовилась просить помощи, когда откуда-то с крыльца одного из домов степенно вышел мужик. Окладистая белая борода, очелье, вышитая красной нитью рубаха беленого льна — все это выдавало в нем не последнего по здешним меркам человека.

Крост — как выяснилось чуть позже, именно так звали старосту — зыркнул на нас из-под своих белых кустистых бровей. Убедившись, что в деревню вошел не военный отряд, перед которым надобно лебезить (а иначе воины без спроса могут взять, что пожелают), будто выдохнул про себя. С мирными путниками, да еще и с раненым на носилках, спину можно не гнуть. Потому староста сварливо осведомился:

— Чего надыть-то, пришлые?

Краем глаза я заметила: Йон сглотнул, вцепившись взглядом в бирюльку, что висела на шее Кроста. Тело оборотня напряглось, и стало понятно, что перевертыш сейчас не лучшая кандидатура в дипломаты.