Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона - Мамаева Надежда - Страница 20

Решила попробовать выложить блохастому против ненависти голые факты:

— Послушай, хватит клацать на меня клыками. В твоих догадках я могу быть кем угодно, но на деле — это я спасла твоего побратима. Освободила из клетки, в которой его везли на казнь. Я, а не ты. И не тебе меня судить. А что до нашего с Броком уговора… Он жив, здоров и свободен. Разве это не важнее каких-то слов?

Глаза Йона опасно блеснули, верхняя губа приподнялась, обнажая клыки. А я вдруг поняла, отчего еще недавно бесновался оборотень: он не мог себе простить того, что опоздал. Что не просто какая-то девка, а дочь его врага, невеста его врага, сделала то, что должен был сделать он, побратим. Да к тому же накинула удавку на шею того, кто был ему дорог. И все из-за того, что он, Ион, проиграл в гонке со временем чуть больше суток.

Он корил себя, а сорвался на мне.

— Знаешь, когда враги не по зубам, их едят взглядами и словами, — заявила я, щедро разбавив собственный тон спокойствием: ни намека на провокацию. — Плохо, когда ты можешь достать своего противника лишь в разговорах, но вдвойне хуже, когда ты считаешь своим врагом себя. — Я говорила и неотрывно смотрела на Йона. — Прими: что случилось, то случилось.

Оборотень, до этого нависавший надо мной, присел на корточки. Наши глаза оказались на одном уровне.

— Кто ты?

На мгновение захотелось рассказать этому странному опасному собеседнику всю правду, но потом представила, как будут звучать мои слова. Вы обознались, я не кнесса, а мимо проходила, и вообще из другого мира. Печать? Случайно переползла.

Да я бы сама не поверила в подобный бред. Версия оборотня выглядела гораздо логичнее. Проще предположить, что я и вправду кнесса, просто хорошая лицедейка.

Как итог: подозрения Йона окажутся крайне правдоподобными, а мои оправдания — весьма подозрительными. Но даже не это было главным. Все решил страх. Слишком уж свежи оказались первые впечатления. Если мир, в котором я очутилась, легко перемалывает своих детей, то что он делает с чужими?

Потому и ответила я в лучших традициях зеркала:

— А разве у тебя есть сомнения?

Но ответ Йона меня удивил.

— Теперь есть. Тебе явно не четырнадцать, как кнессе Раане, — слишком хорошо знаешь, что и когда сказать. С таким даром не рождаются, его можно лишь приобрести, набив собственные шишки, — с непонятной досадой заявил оборотень и добавил: — Твое умение прощупывать почву, когда ты начинаешь думать, я оценил.

— Я твою выдержку тоже, — вернула блохастому сомнительный комплимент.

Йон хмыкнул и протянул открытую ладонь:

— Мира не обещаю, но постараюсь не убивать.

— Тебе никто не говорил, что парламентер из тебя никудышный? — Я пожала руку оборотню.

— Ни разу. Скорее уверяли в обратном. Знаешь ли, я придерживаюсь принципа: стальной клинок, приставленный к горлу противника, — лучший способ вести дипломатические переговоры. — Йон нагло улыбнулся, не отпуская моей ладони.

Вышедший из кустов Брок так и застал нас пожимающими друг другу руки. Дракон, принесший полный бурдюк воды, при виде столь разительной картины саркастически изогнул бровь и уточнил, обращаясь исключительно к Йону:

— Остыл?

— Я тебе горячий чай, что ли, чтобы остывать? — незлобно отшутился оборотень.

— Главное, что не труп, — не остался в долгу дракон.

С приходом Брока сборы в дорогу закончились в рекордно быстрые сроки: ящер подхватил мой куль, из которого я успела достать диктофон и перевесить себе на шею (благо декоративный шнурок, выдернутый из рюкзачка, это позволял). Йон тоже перекинул через плечо свою поклажу. Мне же торжественно вручили котелок и бурдюк.

Первый задорно бряцал. Во втором вода весело плескалась в такт шагам. Комарье пищало над ухом изумительную музыку для релаксации. Лишь мы трое молчали, причем не от злости или иных жгучих чувств. Все куда банальнее: когда активно работаешь ногами, еще и открывать рот, в который норовит залететь мошкара, — удовольствие из разряда извращений.

Зато под подошвами то и дело хлюпало, чавкало и всячески намекало, что земля становится все более богатой на влагу. Вспомнился и вчерашний болотник, от которого остались весьма пресные (за неимением такой ценной специи, как соль) воспоминания.

Над головой пару раз проплыли твердыни. Я от них уже не шарахалась, но все же умеренно опасалась. Солнце стояло в зените, когда я не выдержала:

— Может, остановимся? Воды попьем, а то так есть хочется, что думаю, куда бы отдохнуть присесть…

Оборотень на мое заявление с деланым сочувствием уточнил:

— Еще немного пройдем — и у тебя будет возможность осуществить все твои мечты. И сядешь, и отдохнешь, и закусишь. Ну или тобой закусят. Это как повезет. Но за отменное качество трясины я ручаюсь. Она мягкая, влажная… Могу лично тебя в нее посадить.

Я всегда считала, что послать — это тактика. Послать туда, куда надо — стратегия. Послать туда, куда надо, того, кого надо — это талант. Мой талант был изначально с анатомическим уклоном, но в силу выбранной профессии не только достиг небывалых лингвистических высот, но и приобрел навык весьма недурственно маскироваться под милую беседу:

— Ты так убедительно описываешь и расхваливаешь эту лужу… Чувствуется, не раз сам в ней сидел?

— Не сидел, а отсиживался, — сдал побратима Брок.

Вроде бы простая фраза, но за ней чувствовалась целая история, известная лишь им двоим. Оборотень нагло усмехнулся: дескать, не было подобного. Дракон понимающе хмыкнул. Но если побратимов волновали дела минувших дней, то меня — насущная необходимость.

— Ну так как насчет привала? — уточнила я.

— Хорошо. Давай вон там остановимся. — Брок кивнул чуть вбок, указывая на подобие полянки.

Расположились без особого комфорта, но хотя бы сели. Я по праву дамы и просто как самая шустрая облюбовала единственный пенек. Брок с Йоном хоть и изображали, что этот привал им и за доплату не нужен, но продемонстрировали поистине драконий аппетит. От болотника остались одни косточки. Я же в основном налегала на воду.

Отхлебнув в очередной раз, услышала шуршание в кустах. Насторожившись, спросила у спутников, не мерещится ли мне? Брок спокойно пожал плечами и заверил, что это ерунда, Йон же меня поддел: дескать, я своих родственников не признаю.

О каких именно родичах идет речь, я узнала через минуту, когда из кустов высунулась лисья морда. Рыжая была с колтунами в шерсти, грязна, тоща и жутко голодна, а оттого бесстрашна. Или, может, просто зверье здесь непуганое?

Но, так или иначе, лиса вышла из укрытия и, перебирая лапами, уставилась голодными глазами на оборотня. Видать, почуяла в шкуре ближнего.

— Йон, кажется, ты ей больше родственник, чем я, — поддела блохастого.

— Это смотря чем мерить, — не сдался перевертыш. — В наглости и хитрости даже ей с тобой не сравниться.

— Приму за комплимент, — отвесила я шутовской поклон.

То ли вправду Йон питал к рыжей подобие чувства солидарности, то ли просто решил, что мосол уже и так обглодан, но кинул подачку просительнице.

Лиса негромко тявкнула, однако и не подумала тащить добычу куда подальше, а сразу же начала точить об нее зубы. Может, просто решила, что ей еще что-то перепадет от щедрот пришлых?

Мы же, увы, засобирались и надежд рыжей не оправдали. Вот только настойчивый гул, что шел со стороны болот, заставил меня нахмуриться. Спросить у Брока, что это? Или опять нарвусь на насмешки?

Я не успела додумать мысль, как дракон одним прыжком кинулся на меня и повалил на землю. Над нами что-то просвистело, пройдясь по касательной вдоль спины ящера.

Я повернула голову, чтобы увидеть здоровенный огненный шар, который, описав дугу, развернулся и опять понесся на нас.

Брок поступил совершенно не по-джентльменски: скатился с меня, да еще и толкнул в бок. Так, что я на манер отлетевшего колеса пропахала пару метров, припечатываясь к земле то лопатками, то грудью.

Но не успела остановиться, поприветствовав спиной осиновый ствол, как ровно на то место, где мы с Броком секунду назад изображали бутерброд, врезался фаер. Прелая листва под ним тут же обуглилась, в нос ударил запах гари. А ведь там могла оказаться я.