Второе пришествие (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 48

            Шторм попытался отказаться, напуганный перспективой быть пойманным и наказанным по все строгости, но Мираж уговорил его, обещая взять с собой. Правда, он не был до конца уверен в том, нужен ли ему напарник в дальней дороге. К своей миссии Мираж отнесся, как к монашескому пути, который он должен выстрадать в одиночестве. Но раз не было иного варианта ограбить склад, как с напарником, то путь к просветлению можно было проделать и вдвоем.

            Обычно активность на складе спадала к раннему утру, когда гуляки уходили спать, а рейдеры с добычей были еще далеко. Мираж дождался, когда его и Шторма отпустят отдыхать.

            – Ничему не удивляйся, – предупредил Мираж Шторма.

            Предупреждение озадачило его, даже напугало, а когда Мираж на его глазах раздвоился, превратившись еще и в начальника склада, то вообще готов был закричать.

            – Иди с начальником и делай вид, что это он тебе приказывает складывать продукты в сумку. У вас две минуты, максимум, пока я выдохнусь.

            Шторм послушно потрусил за начальником склада. У единственного работника, задремавшего на столе с весами и бухгалтерскими костяшками, деловой вид начальника не вызвал подозрений, как и работник в его распоряжении. Напротив, он даже был напуган тем, что его застали спящим и всем видом пытался показать, как он быстро умеет приходить в себя.

            Начальник прошел мимо него, не обращая внимания. Шторм поздоровался кивком головы. Фантом остановился у стеллажа с банками тушенки и показал рукой складывать их в сумку. Шторм смел полтора десятка. С полки с алкоголем взяли три бутылки водки. Дальше прошли и набрали споранов три горсти, без счета. Шторм по времени и по тому, как фантом начал терять цвет, понял, что пора возвращаться.

            Быстрым шагом прошли мимо кладовщика и только скрылись из его глаз, как фантом растаял.

            – Мне записать в книгу? – донесся голос из полумрака склада.

            – Нет, – Шторм попытался изобразить голос его босса.

            – Ладно.

            – Твою мать, с этой диетой даже на пару минут не хватило, – пожаловался Мираж, имея ввиду продолжительность удержания призрака.

            Времени у Миража со Штормом было всего два часа на то, чтобы уйти. Собираться им не надо было, так что, выйдя из бара, они сразу направились на околицу поселка. Выходящих охрана никогда не досматривала, поэтому их пропустили без вопросов, подивившись тому, что у них нет никакого оружия.

            – Наша сила тут, – Шторм постучал себя костяшкой указательного пальца по голове. – В мозгах.

            – Да-да, расскажите это тварям.

            Мираж выдохнул облегченно, когда забор поселка исчез из зоны видимости. Теперь его будто и не существовало. Шторм достал банку тушенки, и умело сломал ее на две половины, одну оставил себе, вторую передал Миражу.

            – Ого, этому ты в Улье научился? – удивился он.

            – Нет, там еще, на ютубе ролики смотрел, – Шторм залез в банку пальцем и помог куску мяса попасть в рот. – Скажи, а ты с жемчугом такое умение открыл или сам дошел?

            – С жемчугом.

            – Класс. Я тоже хочу жемчужину проглотить, а то, как дурак, ничего не умею путем. А у тебя дар редкий, я полгода тут, а про такой не слышал еще.

             – Поэтому я и получил прозвище Мираж, – Мираж понял, что ляпнул лишнего и замолчал.

            Шторм вдруг подавился куском мяса и закашлялся.

            В группу охотников на скребберов отобрали Дизеля за его ночное зрение, Ломтя, за развитые ментальные способности, за это же и Черепа. А так же Петлю и Шаткого Тростника, но этих, как сказал Ван Хельсинг, на вырост. Остальные, кто не вошел в группу, остались в заложниках. Всех принятых заставили проглотить по черной жемчужине, чтобы еще больше усилить свои способности. Демонстрация умения, имеющегося у Ван Хельсинга, дала понять, что расти есть куда. Опытный менталист мог запросто парализовать волю рубера, а в паре с таким же развитым, как он – и элитника.

            Пятерку избранных отправили на обучение в «зверинец», лагерь, в котором в неволе жили мутанты  для тренировки новеньких. Место поистине жуткое из-за большой концентрации тварей всех форм и размеров. Одно дело сталкиваться с ними на открытом пространстве с оружием в руках, и другое – проходить мимо клеток на расстоянии вытянутой руки от стальных прутьев, на которые бросались твари. Рев в зверинце стоял невообразимый.

            Ходить мимо клеток заставляли, чтобы потерять страх от вида мутанта. В первые дни казалось, что наоборот, от такой процедуры может выработаться совсем противоположное чувство, неконтролируемая фобия, но нет, через неделю страх притупился. Мутанты начали восприниматься, как животные в зоопарке, даже их зловонные рыки сквозь решетки больше не пугали.

            За неделю обучения Ван Хельсинг поведал о тактике, которую надо применять для контроля мутантов и их настрела. Основная роль отводилась менталистам, способным снизить потенциал главного мутанта в стае и, соответственно, посеять в ее рядах хаос. Как понял Дизель, их роль в охоте сводилась к тому, чтобы завести мутантов на засаду, которая уже положила бы их из обыкновенного оружия. Про скребберов Ван Хельсинг пока и речи не вел.

            Черный жемчуг сделал свое дело. Дизель научился видеть ночью еще лучше и зрением стало возможно управлять, выбирая определенный спектр, более подходящий обстановке. Он мог видеть в темноте нагретый предмет, либо отличить железо от камня, либо живую плоть от всего остального. Ломоть запросто вскрывал «черепушку» лотерейщика, заставляя его терять сознание. Череп проделывал такой фокус, пятерка учеников спокойно проходила между рядами клеток мутантов, оставаясь незамеченной. Петля вскрывал замки, гнул ложки, занимался бесполезным делом, пока его не заставили повредить мозг мутанту. У него получилось. Тварь, обливаясь черной кровью из глазниц, носа и рта издохла на глазах у всех. Но расстояние, на котором он мог применять свой телекинез, нельзя было назвать безопасным. Шаткий Тростник стал лучше чувствовать людей и тварей, но особого прогресса у него не наблюдалось.

            От теории неожиданно перешли к практике. Группу вывезли на полигон. Вначале на них выпустили одинокого топтуна. Тварь, заметив безоружную пищу, без раздумий ринулась на ее добычу. Череп взял группу под свой колпак, сбив топтуна с толку. Группа, пока у него были силы, двинулась навстречу топтуну, чтобы Ломоть успел дезориентировать тварь. Действовать надо было быстро, а скорость, как известно, хороша только при ловле блох.

            Череп оступился, упал и потерял контроль. Обрадованная тварь, снова увидев добычу, стремглав бросилась к горстке перепуганных людей. Ломоть раньше времени попытался сбить ее с толку, но начал быстро терять силы. Одно дело воздействовать на тварь, сидящую в клетке, другое, на бегущую сожрать тебя. Страх и неуверенность отбирали половину умения.

            Череп снова накрыл группу колпаком, но топутн просек ее местоположение и, не сбавляя скорости, несся тем же курсом. Дизелю в этой ситуации оставалась роль наблюдателя. Он ничем не мог помочь. Петля тоже ждал, когда тварь окажется совсем близко, чтобы попытаться повредить ей внутренности.

            Кучка людей отошла в сторону, но тварь кажется, уже видела их. Топтун выправил курс. Тогда Ломоть, чтобы спасти товарищей, побежал ей навстречу. В десяти шагах от твари он замер и напряженно сжался, будто всем телом пытался повлиять на нее. Топтун взревел, сделал пару неуверенных прыжков, и его повело как пьяного. От Ломтя он прошел в одном метре, но тот будто ничего не видел вокруг.

            Дизель пнул Петлю.

            – Бегом, прикончи его!

            Петля будто того и ждал, рванул навстречу «захмелевшему» топтуну, обошел его стороной и попытался сделать так, чтобы тело мутанта оказалось между его ладонями. Это было очень опасно. Любое неловкое движение мутанта могло стоить ему жизни. Тварь снова завопила благим матом, когда Петле все же удалось зацепить его. Ноги у него подогнулись и топтун рухнул на землю. Петля подскочил и приложил руки к безобразной башке. Тварь взвыла, дернулась конвульсивно, и даже попала лапой по Петле, отбросив его на три метра в сторону, и сразу затихла, уставившись замершими глазами в небо.