Аколит (СИ) - Плотников Сергей Александрович - Страница 5

Собственно, город и расползается до величины столицы Эпии только в том случае, если сидящий в нём аристократ, монарх или городской совет (если город вольный) могут себе позволить контракт с магом. Чародей, прошедший классическое обучение сначала у наставника, а потом в одном из центров подготовки квалифицированных кадров -- это не только магическая сила и довольно грозная боевая единица, но ещё и знания, помноженные на подход к их применению. Знания вкупе с инструментом их применения – подвластной Стихией, а ещё положение вне сословных рангов превращают чародея в универсальный ключ к решению городских проблем. Оттого-то Белые гораздо менее популярны среди населения здешних мегаполисов: “заточка” рядовых клириков на продвижение прежде всего определённой идеологии, сформированное при обучении мировоззрение (каждый трудится на своём месте), а также особенности работы Стихии Света не позволяют быстро и эффективно справляться с городскими проблемами, разве что более-менее бороться с их симптомами. Что королям, издревле оседлавшим принцип “разделяй и влавствуй” было, как вы понимаете, только в радость.

Разумеется, маги тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Бывают ошибки, недоработки, чародей может устать, рассердиться, просто иметь скверный характер или дурное чувство юмора. Волшебники любят комфорт и вкусно покушать не меньше других, а чтобы купить всё это – нужно золото, ну или хотя бы серебро. Альтруистов, способных помочь незнакомцу только из жалости и безвозмездно, среди магов так же мало, как и среди обычных людей. Опять же, не каждый выпускник маго-ВУЗа прямо-таки мечтает затыкать чужие дыры в службе и работе своим даром, иногда в прямом смысле. Но для таких есть военные контракты, вроде того, что с Заром Шестым заключил магистр Марат. Можно ещё попытаться сделать чисто научную или научно-производственную карьеру, оставшись при Alma Mater, либо вообще податься на вольные хлеба, по мере необходимости продавая свои услуги, что называется, вразвес: мантия на плечах в любом случае позволит, как минимум, не умереть с голоду.

При таком раскладе не удивительно, что обученные одарённые предпочитают не расставаться со своими цеховыми одёжками: нафига им, спрашивается, лишний геморрой? Нужно иметь очень особый склад характера, чтобы получать удовольствие от постоянного противодействия окружающей среды. В какой-то мере, мать Арна, Лилиана поступала даже честно, наплевав на неписанные правила и одеваясь как считала нужным. Одним своим внешним видом предупреждая о том, с каким… как там дядя сказал? – ах да, незаурядным человеком они столкнулись.

– Наставник просил передать, что в понедельник ему потребуется доступ на стену с вашей стороны, – сообщил сержанту я. – Может быть, придётся что-нибудь двигать или воспользоваться лебёдкой…

– Не извольте беспокоиться, господин Арн, – вытянулся во фрунт старший стражний. – Всё почистим-подметём, и кому тяжести таскать – найдётся!

– В таком случае, рассчитываем на вас, – кивнул я.

– Ваше магичество, вы опять к Тохе-лекарю сейчас? – поспешил уточнить страж порядка, пока я не прошёл мимо. Не потому, что ему было просто любопытно, спросил, конечно, а чтобы знать, где случае чего подзадержавшегося неофита искать.

– Сначала туда, потом в Чёрный арсенал, а потом на уроки к господину Тарусу, – расписал свой маршрут я. При упоминании второго имени бывалый ветеран и ко всему уже привыкший за годы службы в страже вояка ощутимо сбледнул с лица. Но при этом заметно успокоился: разумеется, если я задержусь до темна, местные стражники не отпустят меня возвращаться в одиночку. Репутация магов репутацией, а им тоже лишние проблемы не нужны.

– А-а, ваше магичество, очень кстати! – Тоха всплеснул руками и кивнул своему гориллообразному помощнику: – Можешь пока отдохнуть, Бух.

– Ага, – помощник лекаря, человек с габаритами, больше подошедшими, скажем, платяному шкафу, скупо кивнул и уселся тут же на табурет, а рядом прислонил короткую толстую дубинку, обмотанную тряпьём. Между прочим, многофункциональный медицинский инструмент. Собственно, при Тохе Бух занимался в основном работой анестезиолога. Ну или обеспечивал надёжную фиксацию пациента – в зависимости от медицинских показаний. Это было актуально, потому что с надёжным обезболивающими у лекаря было туго.

– Вот, интереснейший случай! – не размениваясь на дальнейшие расшаркивания, потащил меня к чисто символически накрытой драной тряпкой широкой скамейке медик. На лице “интереснейшего случая”, мужика лет тридцати пяти, было огромными буквами написано облегчение: зелёная мантия мага Жизни казалась ему куда более надежной гарантией в успехе лечения, чем покрытый разноцветными пятнами подозрительного происхождения балахон владельца “клиники”. Стираный и даже кипячёный балахон, надетый только сегодня с утра – просто следы иных биологических жидкостей обычным мылом с ткани сводиться отказывались наотрез. – Вздутие в области живота, лёгкое пожелтение кожи, особенно заметное вокруг ногтевых пластин, ну и ещё там, по мелочи.

“Там” – это значит записано на доске мелом. Как и положено работнику здравоохранения, Тоха вел записи. Правда, переносил их на бумагу обычно только тогда, когда бумага у пациента была с собой. Или, что реже, деньги. Или просто было действительно для него важно.

– Есть идеи? – прочитав результаты внешнего осмотра и сбора анамнеза*, спросил я.

– Ни малейших! – радостно сообщил мне лекарь. – Но, раз ты пришёл – давай вскроем и посмотрим? У тебя так клёво получается заращивать разрезы, а этот тип не худой, вряд ли умрет от истощения, как тот доходяга неделю назад.

Мужик на лавке враз посерел лицом и покрылся каплями пота величиной в хорошую такую жемчужину. Врачебная этика у Тохи была “прокачана” настолько, что до трети больных исцелялись чудесным образом, лишь понаблюдав за работой лекаря над другими бедолагами. Я же постарался удержать лицо: это был уже шестой пациент, “отошедший” при мне. Множественное изъязвление кишечника, неизвестно отчего резко обострившееся (подозрение на очень некачественный алкоголь), привело к возникновению сразу нескольких сквозных прободений с внутренним кровотечением и разлитием содержимого в брюшную полость. Что называется, без шансов. Моя магия Жизни, возможно, могла бы если не спасти, то хотя бы удержать на этом свете умирающего достаточно долго, чтобы лекарь смог закончить операцию, стабилизировать состояние, но крайняя степень истощения сделала своё дело: ресурсов сопротивляться смерти даже при магической поддержке просто не было.

Надо сказать, что Тоха был очень доволен моим появлением в Варнаве: по его словам, обычная статистика – два положительных исхода на один отрицательный и одну смерть под скальпелем – оказалась серьёзно сдвинута в сторону положительного баланса. Всего шесть трупов из “клиники” вынесли за девять недель – невиданная удача!

– Может, у него просто запор и газы, – вздохнув, предположил я. Потом ещё раз пробежал глазами по доске, убеждаясь, что не ошибся в анализе: – А желтизна – потому что он кожевник, и работает с красителями?

Пациент усиленно закивал.

– Или он отравился своими красителями, сам уже знаешь, какой ядовитой хренью они свои заготовки травят, – потёр руки медик. – То есть, может и печень отказала: боли-то по всему животу, а печёнка и селезёнка точно увеличены, вот, сам пощупай. Ставлю на газовый некроз**!

– А говорил, “ни малейших идей”, – укорил я, гм, “коллегу”.

– Тю, да газовый некроз – это ж не диагноз, это – синдром, сиречь – следствие, – важно поднял палец с обгрызенным ногтем лекарь. – А отчего да почему, я без понятия до сих пор: он-то утверждает, что свою отраву не жрал и даже не нюхал.

– Прочищу всё же ему кишечник сначала, всё равно так положено даже если придется оперировать, – я положил руки на живот больного, одновременно направляя через них Стихию в тело. Именно через кишечник проглоченная человеком вода попадает в организм, а не через желудок, как я ещё до недавнего времени был абсолютно уверен. Эти же клетки способны закачать воду назад. Собственно, обычно диарея – как раз дисфункция работы этих самых “насосов”... – Уважаемый, вам сейчас захочется в туалет…