Наместник (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 64

— Мне не нужна ваша смерть, Игорь, — приблизился видящий. Небрежно забросил обратно в машину высунувшегося на помощь Алмаза. — Извините.

И третьим ударом ноги отправил меня в темноту уже надолго.

Лицо итальянца было первым, что я увидел, придя в себя. Заслоняя весь мир, оно нависало надо мной, находясь настолько близко, что можно было разглядеть каждую пору его кожи. Особенно на носу, где они были совсем уж крупными — не поры, а кратеры какие-то.

Дара не было — это я проверил сразу, ещё даже глаза не открыв. Значит плен и соседство синьора Тени. Как выяснилось, я не ошибся.

— Где я? — вопрос был настолько же глупым, насколько и естественным. Я ощущал всем телом сильную вибрацию и слышал постоянный гул в ушах. И первое, и второе было мне очень знакомо, но я никак не мог сообразить, что же это.

Вдобавок ко всему, ещё и голова плыла, как после хорошего такого пищевого отравления. Слабость в конечностях и полный расфокус сознания — накачали меня, что ли?

— Ещё рано, — сказал Тень и закрыл мои глаза рукой. Я хотел возмутиться, сказать этому наглецу, чтобы он перестал со мной обращаться подобным образом, но, вместо этого, вновь провалился в забытьё.

Второе пробуждение фактически повторяло первое. Отсутствие дара, рожа ищейки, кружащаяся голова и бедлам в желудке. И гудение с вибрацией присутствовали, но теперь я их узнал. Самолёт! Меня везли куда-то на самолёте! Я и сказать ничего не успел, как был снова отправлен в темноту.

Третье, четвертое... С каждым пробуждением мне становилось менее хреново, но неизменными константами оставались видящий в изголовье и отсутствие дара. На пятый раз исчезла вибрация с гудением — куда-то мы всё-таки долетели. И освещение, кстати, изменилось тоже.

Было довольно темно, но не настолько, чтобы я не видел своего пленителя. А ещё пахло книжной пылью. Запах этот был мне хорошо знаком ещё со студенческих бдений. Так пахнет в библиотеках, особенно в дальних запасниках, где хранятся книги, к чьим страницам не прикасались уже многие годы.

— Отдохните с дороги, — проговорил Тень, положив мне руку на глаза.

— Да стой же ты!.. — начал было протестовать я, но вырубился, не закончив фразу. Но успел пообещать себе, что убью урода, как только мне представится такая возможность.

В очередной, шестой, кажется, раз, очнувшись, я долго лежал с закрытыми глазами и старался даже пальцами не шевелить. Очень не хотелось вновь увидеть опускающуюся ладонь ищейки и окунаться во тьму безмыслия. А ведь так и есть — безмыслие! Пока я был в отключке, мне ничего не снилось. Никаких видений: ни обычных, ни пророческих. Я был... как бы правильнее сказать? Выключенным прибором, вот! Вот я есть, всё по Декарту: мыслю, следовательно, существую. Опускается ладонь ищейки — и вот меня нет. Не сон и не забытьё... Бр-р! Крайне неприятное ощущение!

А ещё, благодаря этому долбаному итальянскому выключателю, я совершенно не представлял сколько прошло времени с момента засады и боя на дороге к аэропорту Гуанчжоу. По субъективному ощущению — минут пятнадцать, даже с учётом моих периодических пробуждений, а вот сколько на самом деле? Если меня везли на самолёте, а теперь я лежу в тёмном и пыльном помещении, значит пролетело несколько часов?

— Пытаетесь понять, сколько прошло времени?

Голос был негромким, но прозвучал так неожиданно, что я, как ни старался сохранять неподвижность, вздрогнул. Задавший вопрос человек находился не рядом со мной, метрах в пяти-семи от меня.

— А что, у папистов ещё и телепаты есть? — спросил я, прекратив изображать спящего.

— Не говорите глупостей. Телепатии не существует — это детские сказки, — тут же пришел ответ.

Да, как скажете, в общем-то. Но забавно: магия им — суровая реальность, а телепатия — сказки.

Я открыл глаза и приподнялся на ложе. Им оказалась широкая скамья, накрытая шкурами. А говоривший, его я разглядел не сразу — стариком. Обычным пенсионером, в каждом городе, на каждой улице, можно такого встретить: среднего роста, худощавый и чуть сгорбленный прожитыми годами и полностью седой. Только одет он был не по-пенсионерски — в чёрную или просто тёмную рясу. Всё-таки в помещении было темно — работала только одна лампа у входа.

Само помещение, я не ошибся, оказалось библиотекой. Деревянные стеллажи уходили в темноту стройными рядами и были, вероятно, забиты книгами. Сказать об этом с уверенностью я не мог — темнота, опять же, не давала разглядеть. С другой стороны, по оштукатуренным каменным стенам и самим этим стеллажам я предположил, что библиотека была несовременной.

— Хорошо держитесь, Игорь! — похвалил меня старик. Он стоял на равном удалении от меня и лампы. Последняя освещала его белую голову, но бросала тень на лицо. — Уверенно!

— А мне надо чего-то боятся? Вы же не притащили меня сюда только для того, чтобы убить?

Я, может, и не слишком опытен в местных реалиях, но поведение людей во всех мирах одинаково. Хотели бы убить — грохнули бы там же, на дороге. С ищейкой мне было не справиться. Так что я не боялся. Ну, почти не боялся. Основными чувствами сейчас были любопытство и раздражение, смешанные примерно в равных пропорциях.

— Вы правы, — сухой смешок старика сообщил мне о его приподнятом настроении. Он был чем-то очень доволен. Не тем ли, что я оказался перед ним? — Вас доставили сюда для разговора.

— Вы в курсе, что уже довольно давно люди используют такие средства связи, как телефоны? Я к тому спрашиваю, что вы, в своих монастырях, могли этого не знать.

— Поговорить нужно было лицом к лицу, — собеседник пропустил мое зубоскальство мимо ушей.

— А после того, как разговор закончится? Вы меня отпустите или убьёте?

— Пока не знаю, — старик пожал плечами. — Зависит от того, как он закончится.

— Чудно! — я поднялся с ложа, отметив мимоходом, что у меня ничего не болит, но дар по-прежнему не откликается. — Тогда давайте его начнем. Не терпится отсюда убраться!

Кажется, он улыбнулся. Я не видел его лица, но уши очень уж характерно дернулись.

— Спешить нам некуда, Игорь. Я навестил вас, чтобы убедиться, что вы в добром здравии и перенесли полёт без последствий.

— У меня, дела, знаете ли, — я постарался произнести фразу без раздражения. — Много дел.

— Уже нет, — старикан тоже поднялся и направился к двери. Ко мне спиной он повернулся без всякой опаски. — Отдохните с дороги, скоро вам принесут поесть.

У выхода он остановился и произнёс, обращаясь к кому-то ещё:

— Альдо, оставьте Игоря одного. В этих стенах он не опасен.

Я уловил движение за своей спиной и, резко обернувшись, увидел, как от стены отлепляется человек. Тень человека.

— Отдыхайте, Игорь, — произнёс Тень, проходя мимо меня.

И оба паписта вышли из помещения, оставив меня одного. Проигнорировав мои выкрики, надо сказать, прозвучавшие весьма беспомощно. Ну серьёзно! Совсем не стоило орать им в спину: «Э! А ну стоять!»

Пару минут я орал и колотил в дверь — выдержка, всё-таки, подвела. Никакой реакции от своих тюремщиков, впрочем, не добился, только голос сорвал и отбил руки о толстенную деревянную дверь. Всплеск паники — я в плену и заперт в тёмном помещении — к счастью, быстро закончился, и я смог размышлять разумно.

— Ладно, Антошин, давай соберёмся и прикинем глубину задницы, в которую попали, — говорить с самим собой, может быть, и признак поехавшей крыши, но нужно же было чем-то заполнить темноту и тишину библиотеки. — Я в плену, неизвестно где и неизвестно зачем. Но! Руки-ноги целы, жив и здоров, так что всё не так уж и плохо. К дару доступа нет — это плохо. Но не смертельно...

Вслух я этого говорить не стал, однако, прожил же я как-то тридцать лет без него.

Бормоча всё это, я неспешно передвигался по своей темнице, исследуя её. Убеждаясь в верности первоначальных суждений — это была именно библиотека. Пожалуй даже, один из залов большого хранилища книг. Запасник, с учётом запаха пыли.