Сделай шаг навстречу (СИ) - "SashaXrom" - Страница 13

Его ошибкой было то, что ему однажды захотелось меня сфотографировать в своей студии. Он говорил, что я такой красивый, что это будут отличные снимки. Сессия плавно перешла из обычной в эротическую, и фотографии, в самом деле, вышли обалденными.

— Подожди, — прерываю я Рената. — Камиль? Это не тот ли…

— Да, — кивает Ренат, — он молодец, сделал себе имя. Кто знает, может, я и услугу ему оказал, не дав превратиться в примерного мужа. Я сорвал им свадьбу, сделав так, чтобы Амина нашла эти снимки среди его вещей. Я, наивный, думал, что тогда Камиль будет со мной. А он вместо этого, после скандала и разорванной помолвки, уехал из страны.

Больше я его не видел. Я был в таком отчаянии, что мне надо было чем-то отвлечь себя, и я послал эти снимки в один из мужских журналов. Мне позвонили и предложили поучаствовать в паре проектов. Хорошая студия, проверенные партнёры, неплохие деньги.

И мне действительно это нравилось, и это помогло мне отвлечься. Потом появился ты. Когда у нас начались серьёзные отношения, я хотел бросить это всё, даже хотел рассказать тебе. Но потом я стал замечать, что ты не очень интересуешься, а чем я занимаюсь на самом деле, и я решил, что для тебя это не имеет значения. В итоге, вышло так, как вышло.

Он снова отпивает глоток из бутылки и заканчивает:

— Знаешь, что я понял?

— Что?

— Нельзя брать чужое. Жизнь тебя накажет за это. Камиль не был моим, и ты тоже, как оказалось, не был моим никогда. Грустная история, — хмыкает он и допивает до дна, — душераздирающая история.

========== Шесть лет к тебе ==========

— Поезжай, Егор, — вяло машет рукой в сторону коридора Ренат. — Он там тебя заждался уже. Я тебя понимаю, от таких, как он, разве можно отказаться.

— Я никуда не поеду, — отрицательно качаю головой, не делая даже попытки подняться с пола. — Я не могу оставить тебя в таком состоянии.

— Да что со мной будет? — Ренат тоскливо усмехается. — Давай, Офелия, твой Гамлет ждёт тебя, а то принцы — они такие, чуть замешкаешься, а они ту-ту-у-у и улетели в далёкие страны.

Я в замешательстве молчу, а он продолжает:

— Хотя, ты знаешь, я не особо понимаю, как вы с ним вообще вместе оказались. Ты же образец самца, а, Офелия? Он же гордый, он же не под кого. Неужели ты?..

Я пожимаю плечами: обсуждать эту тему с кем бы то ни было, я и раньше не горел желанием, а уж теперь и подавно. Ренат хмыкает:

— А хотя, какая мне, в принципе, уже разница. Ты свободен, ты можешь делать всё, что твоей душе вздумается.

— Ты уверен? — с недоверием спрашиваю я.

— Да уверен я, иди, — Ренат фыркает и обводит взглядом свою разбросанную по спальне одежду. — Мне тут вещички собрать надо.

— Ты не обязан съезжать отсюда, — говорю я. — Оставайся тут, лучше будет, если уеду я.

— Какое благородство, — Ренат смотрит на меня внимательно, как бы раздумывая о чём-то. — Ты ведь у нас такой благородный, да? А насколько далеко ты можешь зайти в своём благородстве?

Я непонимающе хмурюсь, а он отводит глаза в сторону и кивает мне на выход:

— Иди, а то я передумаю, плакать тут начну.

И я еду к нему, по ночной магистрали, под взглядом равнодушных окон проносящихся мимо домов, я еду к нему, мой долгий путь длиною шесть лет подходит к концу. Только бы не испортить, только бы вновь не потерять его. Теперь это будет ещё более невыносимо, теперь мне только бы не обронить моё хрупкое счастье.

Илья встречает меня в длинном чёрном халате, при ходьбе видны его ноги, я смотрю на них не отрываясь, а он смеётся и прижимается ко мне в поцелуе:

— Я успел соскучиться по тебе. Разобрался с ним?

Я киваю, зарываясь лицом в его волосы, подталкиваю к кровати, он падает на спину, утягивая меня за собой, и снова смеётся. Полы халата расходятся, и он закидывает свои обалденно длинные ноги мне на поясницу:

— Можешь сразу, я ждал тебя.

И под халатом ничего, только он, голый и прекрасный Ила, и я не в силах бороться с этим наваждением, отравой проникающим мне в разум: дёргаю пояс, чтобы сорвать с него эту шёлковую тряпку, тут же трясущимися руками пытаюсь освободиться от своей одежды, заламываю ему руки над головой, он выгибается всем телом под моим, а я уже в нём, таком горячем и желанном мне теле, что расплавляются в хлам все нервные окончания. Ила запрокидывает голову назад, стонет сквозь стиснутые губы:

— Давай. По максимуму. Сразу.

И отлетают с визгом тормоза, и вдребезги — об острые камни глубокого ущелья, и на самое дно болотного омута. Только с ним так, больше ни с кем, никогда. И по всему телу восхитительная пустота, и хрустальная дрожь колоколом в покинутом храме.

И в реальность я возвращаюсь только тогда, когда в изнеможении падаю на такое же, измождённое нашим мгновенным на сверхзвуковой скорости полётом, тело Илы, который так же прерывисто дышит, пытаясь прийти в себя.

— Мы хоть раз занимались этим спокойно? — отдышавшись, спрашивает он.

— Нет, — улыбаюсь я, поправляя его сбившиеся на лицо волосы.

— Но ведь, когда-нибудь?..

— Когда-нибудь — обязательно, — обещаю я, хотя не уверен, наступит ли когда-то такой момент, когда я буду спокойно на него реагировать.

Он садится, подтягивает на голые плечи халат, я недовольно кошусь на него:

— Тебе надо носить что-то другое при мне. Меня слишком заводят эти тряпки на тебе.

— Ты маньяк, — улыбается Илья, — тебя всё заводит. Могу ходить голым.

— Не надо, — поспешно отзываюсь я. — Лучше халат.

— То-то же, — Фролов поднимается с кровати. — Вина?

— Лучше давай оденемся и спустимся в ресторан, — предлагаю я. Илья кивает:

— Как скажешь. Ну что там, с Ренатом?

Я вкратце обрисовываю ему ситуацию. Илья удивлённо приподнимает брови:

— Камиль? Я знаю его. Он не так давно снимал меня. Потом мы с ним ужинали.

Я хмурюсь, а Илья, усмехаясь, снисходительно поясняет:

— Успокойся, там априори ничего не могло быть. Камиль до такой степени в активе, что на него даже мои чары бы не подействовали. Ну вот, мы с ним знатно так выпили, и он мне стал какие-то мутные истории рассказывать о том, что когда он ещё не переехал в Штаты, он просрал свою великую любовь, предал человека, который был для него светом во тьме… да, так и сказал, пафосно так… и нет ему прощения, и тому подобные сопли… И знаешь, что я теперь думаю? А не о Рено ли он пел мне свои песни?

— Думаешь? — с сомнением говорю я.

— Ну да, а почему нет. Кстати, — переводит он разговор на другую тему. — ты подумал над моим предложением? Насчёт уехать со мной?

— Я не могу взять твои деньги.

— О боже, — Илай картинно закатывает глаза. — Ну давай оформим всё через банк, да хоть как, лишь бы ты не сокращался и не чувствовал себя купленным на базаре в воскресный день.

— Так всё просто у тебя.

— А зачем усложнять? Нам так хорошо вместе. А деньги — это такая мелочь по сравнению с тем, что мы потеряем, если опять проебём наше счастье.

— Думаешь, мы сможем быть счастливы? Тебе не приходила в голову мысль, что такие сильные эмоции могут перегореть в одночасье и ничего не будет больше у нас?

Илья смеётся так громко, что слышно, наверное, в коридорах отеля.

— Егор, у нас с тобой счастливые профессии. Даже при всём желании у нас не будет возможности друг другу надоесть. Я перегружен съёмками. Поверь, у тебя тоже будет слишком мало времени, чтобы предаваться самобичеванию. А всё, что останется от этого, будет нашим. И я уверен, мы придумаем, как использовать это время.

— Возможно, ты прав, — я верю ему сейчас, как никогда верю, потому что я устал находить оправдание своей нерешительности, устал жить без него.

— Егор, — Илья подходит ко мне, обхватывает раскрытыми ладонями моё лицо, пытливо вглядывается в него и говорит так просто и вместе с тем так щемяще надрывно, что достаёт до дна моей души, — я люблю тебя. Слышишь меня? Никого. Никогда. Только. Тебя.

Я обнимаю его так крепко, что, кажется, раздавлю его кажущееся таким хрупким тело: