Стану твоим дыханием (СИ) - "SashaXrom" - Страница 24

— Тс-с-с-с, — тихим шёпотом, — это сон, всего лишь сон…

Замыкает. Взрывается белой вспышкой в голове, высоковольтной дугой по нейронам. Горячее тело так близко, запах одуряющий и эти его стоны… Харон, прижимая парня к постели, склоняется над ним и впивается засосом в шею, дурея от нахлынувших ощущений. Тело выгибается под ним. Снова стон, и Харон чувствует, как руки парня скользят по его плечам, пытаясь уцепиться слабыми пальцами.

— Да-а-а-а-а, — хрипло выдыхает попутчик, не размыкая глаз.

«Что я делаю, блядь? — внезапно осознаёт Харон и невероятным усилием воли отрывается от шеи парня. — Что я, блядь, делаю?»

Поезд качает, и Харон, отодвинувшись, в поисках опоры случайно отводит руку назад, стараясь ухватиться за полку. Но его рука натыкается на колено под одеялом. Он отдёргивает руку и скользит ладонью по бедру, упираясь в затвердевшую плоть.

«У него что, стоит что ли?» — мелькает в мыслях.

Не в силах больше сопротивляться самому себе, Харон убирает одеяло и гладит через одежду стояк парня, явно выпирающий через не особо ограничивающую ткань спортивных штанов. Смещается немного ниже и, подцепляя пальцами резинку, стаскивает штаны вместе с бельём, выпуская на свободу возбуждённый член с блестящей от выступившей смазки головкой.

Пальцы сами тянутся погладить, и Харон кладёт руку на живот парня, плотно прижимая ладонь, и тянет её к паху до основания члена. От прикосновения к гладкой, абсолютно лишённой волос коже в паху, в голове становится мутно. Возбуждение обрушивается тяжёлой волной, сметая всё на своём пути. Второй рукой Харон сжимает ствол члена несопротивляющегося соседа и движением руки вниз максимально обнажает гладкую головку. Наклоняется и проводит языком снизу вверх. Рисует языком на уздечке символы бесконечности и слизывает с головки секреторку.

Парень стонет ещё громче, его дыхание тяжелеет, учащается, срываясь хрипами. Харон поднимает голову и смотрит на него — раскрасневшееся лицо с плотно сомкнутыми веками, слегка приоткрытый рот. Харон гладит сотрясающееся крупной дрожью тело, задирая вверх так мешающую сейчас одежду. Парень неожиданно поднимает свои руки, и Харон стаскивает с него футболку, снова припадая губами и несильно прижимая зубами разгорячённую кожу. Упивается вкусом, стонами и сокрушительной ответкой незнакомого тела. Максимальная отдача, невозможная чувственность.

«Какой же ты горячий, мой мальчик, — тихо шепчет Харон, выглаживая и касаясь губами стонущего парня, из последних сил сдерживая себя от того, чтобы не вломиться прямо сейчас между его раскинутых в стороны ног, чтобы не натянуть на себя до упора, вбиваясь в послушное тело, — какой жаркий, податливый, чувствительный. Какой же ты…»

Снова обхватывает подрагивающий от возбуждения член соседа и ритмично двигает кистью. Вторая рука путешествует от шеи до паха, отслеживая реакции.

— Да-а, да-а-а, — хрипло стонет невольный партнёр Харона, изгибаясь практически от каждого прикосновения. — А-а-а-ах-ххмммм, да-а-а-а-а-а-а, — протяжный, низкий стон при сжатии пальцев вокруг соска, и Харон чувствует, как член парня напрягается, выплескивая сперму.

Кончив, парень ещё тихо постанывает, но быстро успокаивается и глубоко, ровно дышит. Боясь спугнуть его сон, Харон прикрывает попутчика одеялом и возвращается на своё место. Яйца ломит, от рвущего сознание возбуждения немного побаливает в паху, отдаваясь в член. Нужна, просто необходима немедленная разрядка. Сжав в ладони ствол и глядя на уже спокойно спящего парня напротив, он несколько раз резко дёргает рукой, чувствуя, как молниеносно приближается долгожданный оргазм. Кончает буквально за секунды себе в кулак и вытягивается на полке, переводя дыхание и слушая гулкие частые удары колотящегося сердца. В голове пусто до звона. Через какое-то время, вытерев ладонь о простыню, Харон погружается в расслабленную дрёму.

До прибытия остаются считанные часы, скоро начнёт светать. На рассвете по коридору поезда пробегает проводница, стуча по покрытию каблуками. Слышатся шаги пассажиров, которым скоро пора выходить. Харон спит очень чутко, поэтому при малейшем шуме сразу просыпается. Открыв глаза, бросает взгляд на своё наваждение. Тот спит на боку, обняв подушку и высунув из-под одеяла колено. Харон сглатывает, пытаясь смочить сразу же пересохшее горло. Воспоминания ночи снова возвращают возбуждение, но Харон понимает, что сейчас ничего не получится. Да и не нужно ничего именно сейчас. Скоро последняя остановка — крупная узловая станция — перед конечной, куда держит путь Харон. До станции осталось минут двадцать, если верить внутреннему хронометру. Движение в коридоре становится интенсивнее. Где-то хлопают двери, доносятся обрывки разговоров. При закрытых дверях купе из коридора, скорее всего, тоже что-то слышно. Если кто-то проходил ночью мимо их двери… Харон хмыкает и, услышав мелодию будильника соседа, закрывает глаза, не отказывая себе в удовольствии понаблюдать за просыпающимся парнем.

Андрей просыпается медленно и тяжело — будильник уже пропиликал какое-то время назад, а глаза всё не желают открываться. В голове туман, как будто с глубокого похмелья — обычная реакция после сонников. Андрей осторожно потягивается, разминая скованность тела, с трудом разлепляет сопротивляющиеся веки — взгляд цепляется за голое колено, выглядывающее из-под одеяла.

Что за…?

Андрей рывком садится на полке — на столе перед ним его одежда. Та самая, в которой он засыпал, а сам он неправдоподобно голый, как младенец в час рождения.

Какого…?

Сосед на противоположной полке сладко посапывает, улыбаясь своим снам, а Андрею хочется одного — броситься на него и задушить к чертям.

Кожу живота стягивает засохшая плёнка, и Андрею не надо даже задумываться о природе её происхождения.

Чьё это? Его или… нет…

Андрей морщится, прислушиваясь к общим ощущениям своего тела. Что ещё было, пока он спал? Никакого особого дискомфорта он не чувствует, но обрывки ночного сновидения напоминают об ощущении полного удовлетворения, тело дышит истомой и словно помнит чужие горячие ладони на своей коже.

Андрей бросает взгляд на время:

— Блядь, — матерится сквозь зубы и начинает быстро одеваться.

Осторожный стук в дверь заставляет его поднять голову:

— Вы Зорин? — вполголоса спрашивает проводница.

Андрей кивает.

— Ваша станция.

«Сука ты, — мысленно обращается Андрей к спящему соседу, вскидывая на плечо сумку, — а рожу я тебе в следующий раз набью».

========== Харон ==========

Харон из-под ресниц наблюдает за своим спутником. Вот он выключает будильник, не открывая глаз. Вот потягивается, разминая мышцы. Расслабленный со сна, притягательный ещё даже больше, чем ночью. Харон стискивает зубы и неслышно выдыхает. Утренняя эрекция получает дополнительный стимул, а Харону мучительно сильно хочется получить разрядку. Но на данном этапе можно получить разве что в челюсть. Уж больно дикий экземпляр ему попался.

Хотя Харон и остудил чрезмерный пыл ершистого парня кидаться в драку по поводу и без, дополнительные спарринги в его вишлист не входят. Да и пацана покалечить неохота. Он Харону ещё пригодится — живым и здоровым.

Тем временем сосед резко подскакивает на своей полке, и Харон с удовольствием наслаждается занимательным зрелищем под названием «Где я? Что со мной? Как такое могло произойти?»

Харон кайфует — лицо парня отражает с десяток пронёсшихся за секунду эмоций. В итоге, насупившись, попутчик тянется к своей одежде и одевается, не вылезая из-под одеяла, время от времени косясь на противоположную полку.

«Надо же, какие мы стеснительные, — вязко текут мысли Харона, — да сплю я, сплю, не видно, что ли? Крепко сплю, сладко… Тебя в своих снах вижу, чтоб ты провалился. И чего в такую рань подрываться? До конечной ещё полтора часа, спал бы себе».

— Вы Зорин? — открывшаяся дверь и громкий шепот проводницы прерывают мыслепоток Харона.

Парень кивает, а тётка сообщает, что поезд прибывает к его станции.