Любовь по соседству (ЛП) - Аврора Белль - Страница 25

Нат: Хорошо. Тогда увидимся.

Дух: Напиши мне, когда приедешь.

Я понятия не имею, что происходит, но уже испытываю нетерпение.

Мы с сестрами приезжаем в «Белый кролик» за десять минут до семи. Мы все заплели волосы в высокие хвостики и одеты в соответствующие наряды: легинсы длиной три четверти, черные футболки и кроссовки. Мои кроссовки белые, у Елены — розовые, а у Нины — черные с розовой отделкой. Серьезно, многие думают, мы покупаем вещи в трех экземплярах. Большинство нашей одежды похоже, потому что наши вкусы схожи.

Мы останавливаемся перед дверью, и я пишу Духу, что мы уже здесь. Дверь открывается, и я просто проглатываю язык. Он стоит одетый в чертовски обтягивающую черную майку, черные спортивные штаны и белые кроссовки.

«Ах! Эти руки».

Мое воодушевление сдувается немного, когда он даже не смотрит на меня, а говорит моим сестрам:

— Елена. Нина. Дадите нам минутку?

Обе мои сестры кивают, и он объясняет:

— Следуйте по коридору, затем поверните налево в конце. Все там.

Елена улыбается ему и сжимает его руку, а Нина подмигивает, прежде чем закрыть дверь, чтобы оставить нас в переулке вдвоем.

Его глаза ищут мои. Мы долго смотрим друг на друга, прежде чем я спрашиваю спокойно:

— Что я здесь делаю, Эш?

Он потирает шею и нервно заявляет:

— Это будет сложно. Как бы ты это не сделала, будет тяжело. Мы должны просто объяснить всем здесь, так, чтобы ты не повторяла все снова и снова. Я собирался подождать, пока ты будешь готова, но вижу, что ты откладываешь.

Я внутренне сжимаюсь. Меня подставили.

Избегая смотреть ему в глаза, я сосредотачиваюсь на его плече:

— Ты не можешь принимать решение за другого человека, мудак, — я говорю тихо.

Дух подходит ко мне и осторожно поднимает рукой мой подбородок. Я встречаюсь своим жалостливым взглядом с его нежным. Тревога оседает внутри моего живота. Я шепчу:

— Я не хочу, чтобы все они знали.

В его взгляде вспышка гнева, прежде чем он сразу смягчается. Все еще держа меня за подбородок, Дух тихо говорит:

— Ты должна рассказать им, красавица. Если ты не скажешь никому, это будет съедать тебя. Ты перестанешь видеться с друзьями и перестанешь ходить в клуб. Ты будешь лишь оболочкой человека без их поддержки. Потеряешь стержень внутри и станешь холодной. — Он выдыхает громко и продолжает: — Ты станешь мной.

Он удерживает мой вопросительный взгляд, но ничего не говорит. Я чувствую себя слабой. Знаю, что должна сделать это, но я надеялась, что придумаю способ смягчить ситуацию. Я говорю ему:

— Я не могу сказать им.

Его голова падает вперед. Он не скрывает разочарования, когда убирает руку от моего подбородка, кивает и отвечает на выдохе:

— Хорошо. Я отвезу тебя домой.

Он делает шаг от меня, я беру его за руку и переплетаю свои пальцы с его. Дух смотрит на меня, и я объясню:

— Черт, Эш. Я имела в виду, что я не могу рассказать. Я надеялась, что ты ... — я не заканчиваю фразу. Понимание озаряет его лицо — он знает, чего я хочу. Взглядом я умоляю его взять на себя эту ответственность.

С искорками веселья в глазах, он делает шаг вперед, кладет руку мне на шею и заявляет:

— Все, что нужно было сделать, — это попросить, Секси Губки.

Прищурив глаза, я спрашиваю:

— Секси Губки?

Улыбающиеся глаза Духа смотрят в мои, он кивает и сообщает:

— Секси Губки Макги, на самом деле.

Я кладу руку на бедро, на моем лице недоумение:

— Ты, должно быть, шутишь? Это лучшее, что ты смог придумать?

Он опускает голову, его тело дрожит, когда он молча усмехается:

— Кто виноват, что они такие выросли у тебя?

Мы идем внутрь, держась за руки, я бормочу себе под нос:

— О, ну конечно, выросли! Как гребаная поганка.

Мы идем по коридору вместе, и как раз перед входом в главный зал я тяну его обратно. Он останавливается и поворачивается ко мне. Я не могу ничего с собой поделать, умираю, как хочу узнать:

— Почему ты делаешь это для меня, Эш?

Он ухмыляется, прижимает лоб к моему и цитирует меня:

— Ты и я. Мы похожи.

И он растапливает мое ледяное сердце немного.

Я улыбаюсь и ощущаю его ухмылку, когда он целует меня в лоб. Прежде чем могу сказать хоть что-то, он отстраняется, подмигивает мне, и, взяв за руку, заводит в главный зал.

Звуки смеха и разговоров прекращаются, когда мы входим. Я опускаю голову, избегая вопросительных взгляды друзей. Прежде чем кто-нибудь получает шанс что-нибудь сказать, Дух начинает:

— Хорошо. Я позвал всех сюда сегодня вечером, потому что мы должны обсудить это со всеми.

Я знаю, это звучит, как будто Дух подразумевает нас как пару, но я даже не чувствую необходимости исправить его. На самом деле это звучит и ощущается хорошо, когда он говорит «мы». Дух продолжает:

— Так, давайте прямо к делу. Два дня назад у Нат было свидание с Коулом. Были кое-какие разногласия, и Коул избил Нат.

Ком встает в горле, когда я слышу, что Тина, Мими и Лола задыхаются в шоке. Я не могу выдержать их взгляды на себе. Я на несколько сантиметров позади Духа, держу его за майку и прижимаю голову к его спине, как страус, пытающийся зарыть голову в песок. Я сразу же успокаиваюсь, когда чувствую, как его рука гладит мою.

Дух делает паузу, прежде чем сообщает:

— Мы поговорим об этом открыто сегодня. Спрашивайте, что хотите спросить. Но как только мы выходим из клуба, никто не говорит об этом снова. Нат попросила меня объяснить, что произошло в ту ночь, так вот ...

Он тратит целые пять минут, объясняя, что произошло. От его резкого и хладнокровного объяснения, мое сердце перестает судорожно биться, и беспокойство исчезает. Он хорош в этом. Чувствуя смелость, я встаю сбоку от него, переплетаю наши пальцы и, наконец, смотрю на моих друзей.

Тина стоит перед явно расстроенным Ником, молча плачет, и я сразу же чувствую потребность успокоить ее. Я подхожу к ней с распростертыми объятиями, она обнимает меня, и я обнимаю ее в ответ, пока она плачет. Она шепчет:

— Мне очень жаль, дорогая! Так жаль.

Я успокаиваю ее и ощущаю руки вокруг своей талии и шеи. Я поднимаю голову и вижу, что Мими и Лола присоединились к нашим групповым объятиям. Лола не говорит ничего. Она не должна. Огромная печаль написана на ее лице. Мими тихо произносит:

— Если я когда-нибудь увижу этого сукина сына, то затолкаю его задницу обратно в ад.

Усмехнувшись ее угрозе, я говорю им:

— Я в порядке, девчонки. Все хорошо. Дух помог мне. Он справился. Оба раза. — Я говорю с девушками, но ищу его глазами: — Он хороший сосед.

Следующие несколько минут я обнимаюсь с каждым из ребят.

Ник обнимает меня так сильно, что у меня почти останавливается дыхание. Он обхватывает затылок и прижимает мою голову к своей груди так крепко, что мне приходится ущипнуть его сосок, чтобы заставить его отпустить. С визгом, он пятится, потирая сосок, и насмехается в недоумении:

— Так отблагодарить меня за заботу!

Улыбаясь, я встаю на цыпочки и нежно целую его в щеку:

— Ты знаешь, я люблю тебя, Ники. Мне просто не нравится вся эта суета.

Его лицо смягчается:

— Да, я понимаю. Ты знаешь, что всегда можешь прийти ко мне, не так ли?

Сразу же я признаю:

— Да, я знаю. Я знаю, что могла бы прийти к любому из вас. Я не могу объяснить, почему не сделала так. Предполагаю, просто подумала, что Дух будет лучшим вариантом, он был ближе и все такое.

Ник открывает рот, чтобы сказать что-то, когда я снова оказываюсь прижата в твердой груди. Сильные руки обвивают мою талию, и щека ложится на голову:

— Я зол на тебя, детка.

Это замечание приходит от Макса. Макс и я — друзья. Мы разговариваем ни о чем и обо всем. Мы флиртуем, шутим и ведем долгие глубокие и содержательные беседы. Он злится, что я не пришла к нему.