Подарок (СИ) - "May Catelyn" - Страница 59

Сама же Виктория и ее двор уже давно перестали им интересоваться, пребывая в твердой уверенности, что бывший премьер-министр страны навсегда замуровал себя в собственном поместье, так и не оправившись полностью после настигшего его удара. В последний раз королева почтила своим присутствием Брокет-Холл почти пять лет назад. Как давно это было…

Предвыборная кампания по избранию нового состава нижней палаты Парламента была в самом разгаре, когда Мельбурн получил известие, что монаршьи особы во время посещения графства Хартфордшир запланировали двухдневный визит в Брокет-Холл. Затем они собирались навестить семейство видных и влиятельных вигов Солсбери в соседнем городке Хартфилд.

Уильяму, порядком потрепанному бесконечными дебатами с оппозицией по поводу и без, с трудом усмиряющему горячие головы в собственной партии, откровенно уставшему от лавирования между желаниями королевы и принципами ее мужа, такая честь показалась весьма затруднительной. Он был не готов к приему и размещению многочисленной свиты в своём доме, не столько по соображениям финансового порядка, сколько по личным причинам. Ещё свежи были в его сердце воспоминания о недавнем сокрушительном ударе, нанесённом его чувствам и надеждам некой мисс Викторией Кент. За минувшие полгода, сколько бы он не загружал себя работой или пытался забыться в вине, душевная рана все ещё была ощутима, а воспоминания о чудесных рождественских днях — мучительны.

Перед приездом высоких гостей он тщательно, но деликатно проинструктировал экономку и старого дворецкого о событиях декабря, происходивших в доме, полагаясь на их многолетнюю службу семье и личную преданность. Рассчитывать на молчание остальной прислуги не приходилось, поэтому Мельбурн всерьез опасался самых фантастических версий и слухов, которые могут быть преподнесены королеве при личном посещении Брокета. Ведь сразу после наступления нового года она проявляла неподдельный интерес к этой теме, хотя так и не решилась спросить своего премьер-министра напрямую.

Для венценосных особ были подготовлены самые роскошные спальни Брокет-Холла, под свиту и обслугу королевы отданы все парадные спальни второго и частично третьего этажа. Единственное исключение было сделано для почти мемориальной спальни принца-регента. Интерьер и убранство в ней, выполненное на рубеже веков в причудливом китайском стиле не менялось вот уже несколько десятилетий. А для самого Уильяма все в ней теперь имело особое значение, все было наполнено неприкосновенными воспоминаниями…

Посещение или упоминание о комнатах Каро и Огастаса, для нескромных любителей старины из числа гостей, также было под строгим запретом. Свои парадные апартаменты виконт предоставил принцу-консорту, а сам на время визита королевских особ перебрался в Охотничий домик за озером. Это давало ему призрачное ощущение покоя и границ личной территории.

Разместив многочисленных гостей поместья, их внушительный багаж и определив на постой личную гвардию королевы, Мельбурн вечером того же дня дал торжественный обед. За самым длинным обеденным столом Англии, гордостью фамилии, собралось изысканное общество во главе с правящим монархом. Роль хозяйки дома взяла на себя сестра Уильяма, леди Палмерстон. Подаваемые к обеду блюда были изысканы, небольшой оркестр великолепен, и вечер прошел удивительно приятно, без натянутости и скуки, присущей дворцовым приемам. Даже принц Альберт, не большой любитель вечеров с танцами, остался им доволен, просидев остаток приема в богатой библиотеке хозяина, и бережно перелистывая раритетные фолианты. Виконт поневоле забыв на время о своих печалях, вошёл в роль радушного хозяина и был на протяжении этого длинного вечера само остроумие и очарование. Он удостоился благожелательного отзыва королевы о комфорте предоставленных ей апартаментов. Некоторые из присутствовавших начали искренне сомневаться, что дни лорда Мельбурна, как и его партии у руля власти, сочтены. К счастью, явные недоброжелатели виконта, в лице баронессы Летцен и вдовствующей герцогини Кентской, не почтили своим присутствием родовое гнездо Мельбурнов, поэтому вечер впоследствие был единодушно признан великолепным.

Виконт, несмотря на хлопоты и заботы, связанные с подготовкой визита, был искренне рад встрече со своими добрыми друзьями — фрейлинами Ее Величества — Харриет и Эммой. После потери ребёнка красавица Харриет лишь недавно вернулась ко двору и нуждалась в дружеской поддержке. В такой же поддержке, по мнению проницательной Эммы, нуждался, прежде всего, и сам Уильям. Но даже заметив на его лице затаенную грусть и опущенные уголки тонких губ, она не смела открыто проявлять свое участие, боясь показаться навязчивой. «Со временем он начнёт отпускать от себя боль и вновь почувствует вкус к жизни», — думала леди Портман, искренне надеясь, что этот период в жизни Мельбурна не затянется. Как же она ошибалась…

Королева Виктория с неподдельным интересом рассматривала многочисленные живописные полотна, переходя по анфиладе комнат особняка, особенно ее заинтересовали портреты матери и жены виконта, висящие в картинной галерее. Но уже через минуту, переменив настроение и уютно расположившись на диванчике музыкального салона, она рассеянно слушала пояснения внимательного хозяина. Неужели и для той, незнакомой ей девушки, что проводила в его доме рождественские дни, он был также очарователен и любезен?

Молодая королева была уже на серединных сроках очередной беременности, чувствовала временами слабость, и к своей досаде, была вынуждена пропустить небольшую танцевальную часть вечера. С ее уходом в отведённые апартаменты в сопровождении украдкой зевающего мужа, вечер и закончился.

На следующее утро венценосная гостья, лишенная в силу своего положения удовольствия совершать конные прогулки, изъявила желание осмотреть знаменитые оранжереи поместья. Принц Альберт, большой любитель натуры, сразу же после завтрака ушёл рисовать акварелью на берег живописного озёра и сопровождать жену не смог. Конюший королевы, обаятельный лорд Альфред, герцогиня Сазерленд и леди Портман составили ей компанию.

Опираясь на руку радушного хозяина, королева, не привыкшая долго ходить пешком, с трудом преодолела это небольшое расстояние. Войдя под своды стеклянного царства Флоры, она с интересом разглядывала душистые шпалеры и рабатки, искусно разбитые вдоль узких дорожек. Мельбурн указывал ей на самые ценные экземпляры коллекции, по праву гордясь своим детищем. Виктория наконец увидела изысканные орхидеи и гардении, что получала от Мельбурна до сих пор еженедельно. Мило беседуя, они незаметно ушли вперед по петляющим дорожкам оранжереи. Сопровождающие их дамы и лорд Альфред чуть отстали, долго и восхищенно рассматривая плантации совершенных камелий и экзотического, ещё редкого для Англии, древовидного японского пиона.

Близость виконта, его мягкие безукоризненные манеры и теплота голоса на мгновение всколыхнули в душе королевы позабытое чувство, аромат цветов напомнил о….

Почувствовав слабость в ногах и усиливающуюся духоту, она присела на мраморную скамью в тени высоких пальм. Зной позднего утра, плотный завтрак или корсет, что давил на грудную клетку, стали причиной подступившей к горлу королевы дурноты. Журчание маленького фонтана явственно пробудило чувство жажды. Если бы не условности и строгий этикет, то она с удовольствием сняла бы свои ажурные перчатки и подставила ладони под игривые струйки… Но она лишь чуть охрипшим голосом решилась попросить Мельбурна найти ее фрейлин и принести стакан воды. Проницательный взгляд премьер-министра на мгновение задержался на ее лице. Убедившись, что самочувствие королевы не вызывает серьёзных опасений, он оставил ее одну.

Энергичные шаги виконта по песчаной дорожке в окружении буйной растительности ещё не смолкли, когда маленький, белесый как лунь старичок показался из бокового служебного прохода.

— Рад видеть Вас в добром здравии, мадам! Услышав ваши голоса в наших райских кущах, поспешил так сказать засвидетельствовать…

От неожиданности королева вздрогнула: «Либо он сумасшедший, либо принимает меня за кого-то другого» — подумала она.