Грозовой фронт (СИ) - Александрова Евгения - Страница 35

Он снял котелок с огня и разлил по двум неглубоким глиняным чашкам. Запах травяного отвара был незнакомый, резкий и пряный.

— Выпей, тебе полегчает, — сказал Варий и взял свою чашку. — И пока забудь о вопросах.

Алекс не стал спорить и принял предложенный отвар, сделал несколько медленных глотков и прислушался к наступившей тишине — вокруг и внутри себя. Чашка согревала пальцы, и Алекс начал чувствовать, как медленно и неспешно растягивается время действительности, стирая спешку, растворяя тревогу.

Тепло расходилось по телу, покой струился в плывущем воздухе, мягкий закатный свет освещал ставшими оранжевыми горы, отражался яркими искрами огня в чуть сощуренных глазах старого друга. И прежнее ощущение мира, что пошёл кругом, больше не показалось странным.

Алекс на мгновение прикрыл глаза. Вспомнились собственные слова, сказанные Джейне там, в Корнаильских горах:

"… Везде есть движение, даже в неживом. Движение ветра, полёт облаков, кружение звёзд на небе, трение сползающих ледников, разрушение гор. Волны, гонимые ураганом и штурмующие скалы. И этот основной для всей природы закон движения стирает границу между живым и мертвым. Покоя нет и в смерти."

Корнаильские горы, Иввар… Алекс потёр лицо. Оранжевый свет теперь заливал всё вокруг и слепил. Туман расходился, открывая вид на горные массивы и дома монастыря, искусно врезанные в скалы. И в этом закатном свете было столько тепла, что показалось вдруг, будто смерти и вовсе нет. Просто не бывает.

— Вижу, ты продолжал свои поиски отречения от магии, — с прежней улыбкой в голосе заговорил Варий, взглянув на цепь Покровителя на груди Алекса и на слабую линию на запястье, что рисовал Доран.

Алекс коснулся цепи.

— Это — моя память и мой якорь. Я должен вернуться — обещал. Найти спасение и вернуться.

— Спасение от самого себя? — Варий тоже сделал глоток отвара, не отрывая от Алекса взгляда.

— Оно разрушает меня, Варий. Я перешёл те границы, что прежде держали меня, и теперь не чувствую… не чувствую в себе сил сохранять разум и контролировать это. Я… мои силы уничтожили не только корабли врагов, но и всех, кто шёл сюда со мной. Команду. Мейкдона. Остальных.

Воспоминание, что недавно рвало сердце, вдруг прозвучало приглушённо. Словно всё это было, но не здесь, не сейчас — далеко в прошлом.

— И мой брат. Ты знал, его, Варий… Сеймон, который однажды рассказал ордену про меня и заставил найти мне наставника-адорре. Тебя, — взглянул он в мягкое лицо мастера. — Сеймон потерял рассудок. Я думал, он сможет нам помочь, но теперь помощь нужна ему самому, и если бы не магия...

— У каждого из нас свой путь, Алекс. Его оказался таков, а вот твой — иной. Помнишь, мы говорили с тобой прежде.

— Тогда я ещё ничего не знал. После тебя и плена читал всё, что нашёл про магию и даори, был уверен, что справлюсь. Но проиграл. И я почти умер, там, снова в Ивваре...

— Я знаю.

Алекс только покачал головой. Знает! Что толку говорить с ним!..

— Тогда скажи мне, что теперь делать.

— Остаться с нами.

Простые слова прозвучали так легко и правильно. Остаться. Здесь, в этом залитом светом затерянном городе посреди океана, среди вековых гор и выстроенных дарханами стен убежища. Здесь, где нет времени, смерти и остального мира — только плавно кружится небосвод, облака ползут по скалам, а солнце гладит лучами щербатые камни.

— Остаться?..

— И начать всё с начала.

— Это слишком… долго. Я обещал вернуться.

— Обещания — великая сила, — Варий слокнил голову, наблюдая за тенями на каменном столе.

— Скажи… Ты ведь знал, что я встречу Джейну?

Мастер откинулся чуть назад и улыбнулся с лёгкой грустью. Как будто знал что-то особенное, о чём не мог сказать сейчас. Но Алекс уже не находил в себе сил злиться на это молчание, а Варий заговорил:

— Джейна… Нет, вот этого не знал наперёд. Только то, что судьба ей достанется непростая и путь будет особенным. Даже мне не обо всем говорят боги.

— По крайней мере, с тобой они говорят.

— Они говорят с каждым. Просто не каждый готов слышать.

Алекс с силой упёрся руками в край каменной столешницы и заговорил:

— Я готов слышать, Варий. Я ведь пришёл сюда! Пришёл, чуть не подохнув, разве не так? Но не могу быть здесь долго, как ты не понимаешь?.. В десятках миль отсюда полыхает война, погибли мои люди, и я даже не знаю, как выбраться и что теперь с теми, кого оставил… Мне нужна твоя помощь, но не ценой гибели всех, кто мне дорог, иначе к демонам это… такую жизнь.

А Варий неожиданно рассмеялся. Светло и по-доброму.

— Сейчас ты думаешь, что я невыносимый зануда, который только и умеет, что изводить пустыми словами. Когда настоящая жизнь проходит где угодно, но не здесь.

Алекс даже поморщился от того, насколько это оказалось близко.

— Но знаешь что, — продолжил Варий всё с той же улыбкой и поднялся, — теперь ты и в самом деле готов. Осталось просто поверить и довериться. Дай мне шанс показать тебе это. И ты узнаешь то, что всегда хотел узнать.

Алекс тоже встал и замер на краю крыши, взглянув на монастырь перед собой. Солнце село далеко за горами — где-то там, между южными скалами и океаном. Ветер разогнал остатки туманного сумрака, а тепло отвара больше не грело изнутри, и кожа покрылась мурашками.

— Сколько вас здесь? Сколько выживших в этом монастыре?

— Пятьдесят три взрослых и тридцать учеников. И только шестнадцать тех, кого раньше звали дарханами, кто хранит знания, знает даори может быть духовным наставником.

— Ты хочешь, чтобы я стал одним из них?

Варий покачал головой и усмехнулся.

— Увы, нет. Твой путь не так прост, я же говорил, что придётся начинать всё сначала. Пока здесь ты можешь быть только учеником. Посвещяемым.

Учеником! Он ведь издевается...

Но голос мастера — спокойный и внушительный — был полон силы. Алекс взглянул в его лицо и увидел не простого плотника со слегка косящим правым глазом, чуть хромого, доброго друга, а теперь смотрел на кого-то другого. Будто даже черты лица изменились, и тёплое сияние окутало кожу. Незнакомой, глубокой мудростью светились глаза — глаза человека, который прожил не одну жизнь и постиг что-то неведомое и недоступное прочим.

Но не напрасно же Алекс шёл сюда. Обратной дороги нет, как нет и будущего — пока он не найдёт свой путь. Джейна пока в безопасности — по крайней мере, хотелось в это верить. Шагнув чуть назад, Алекс наступил пяткой на острый угол камня и зашипел от боли.

— Надеюсь, и ботинки у вас здесь найдутся, — проговорил он на выдохе.

— И с этим поможем, — хмыкнул Варий. — Ну, идём. Говорил же, к вечеру холодает.

Глава 13. Гости

Влажно, душно. И бесконечное ж-ж-ж-ж над ухом.

Эрик в полудрёме отмахнулся от назойливой мухи, брыкнул ногой, и только потом понял, что попал в кого-то из соседей. Сагиш недовольно замычал, но не проснулся. Зато у Эрика сон как рукой сняло.

Он распахнул глаза и уставился на низкий скат крыши, что спускалась к самой двери. Красные ставни, белые стены, солома на полу, рассохшиеся доски пола. Стол, что сдвигали к стене на ночь, чтобы устроить лежанки для матросов. Который раз он уже видит это, просыпаясь на рассвете?

Давно он не продирал утром глаза — и всё в одном месте. Уже без малого лет десять, если не подводит память. Только тогда он просыпался в собственной белоснежной постели, на мягком хлопке, под будоражащий запах кофе и улыбки служанок, что приносили завтрак младшему сыну богатого плантатора.

Эрик устал лежать на жёстком тюфяке, набитым соломой, и пялиться в унылые доски крыши. Судя по свету в щели между ставнями — до настоящего рассвета ещё долго. Но раз сна как не бывало...

Неловко потянув одеревеневшие за ночь мышцы, он приподнялся и наконец встал. Хозяева дома — пожилая пара — ещё спали в своей крохотной комнате за плотно закрытой дверью. Эрик по привычке осторожно ощупал руку, перелом на которой почти сросся, покрутил кисть и, оглянувшись на своих, тихо отворил дверь во двор.