Железные люди (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 33

Кувалдам потребовалось полторы минуты на то, чтобы занять позиции, откуда каждая из самоходных артиллерийских установок могла выстрелить по намеченной цели. А после разогнанные магнитными полями болванки синхронно взмыли в воздух, чтобы единовременно обрушиться на бока и крышу транспортника. Должно быть засевшим внутри людям показалось, будто наступил Конец Света. Десятки чудовищной силы ударов обрушились на их убежище с разницей в доли секунд и многие из тех, с кем они еще недавно бились плечом к плечу, в единый миг превратились в чудовищно обезображенные трупы или вообще непознаваемые груды из кровоточащего мяса и обломков.Куски металла не умели взрываться, но они прошивали все преграды на своем пути, разбрасывая клочья препятствий в разные стороны и зарывались настолько глубоко в землю, что некоторые из них повреждали тайно проложенными нами под городом коммуникации. За первым залпом последовал второй, третий и четвертый. Целую минуту грохотали высокотехнологичные гаубицы, прежде чем не истратили большую часть своего боекомплекта. Микроскопическое смещение орудий обеспечивало попадание снарядов во все новые и новые участки цели. Я не жалел ресурса артиллерии и потому машины били с чрезмерной частотой буквально на расплав ствола, покупая скорострельность ценой постепенно нарастающих внутренних деформаций. Кто-то пытался бежать из обреченного транспортника, но повезло лишь тем, кто находился у выходов наружу. Все остальные не сумели покинуть развалившиеся на отдельные куски машины, ныне напоминающей круг покрытого дырками швейцарского сыра, на который случайно наступил слон.

На поле боя воцарилось затишье. Полагаю, если бы я был там лично, а не присутствовал посредством управления дронами, то счел бы эту паузу оглушительной в своем молчании. Впечатлились все – и защитники города, и в неудачный для себя день решившие напасть на него личности. Но последние все же сильнее, поскольку не требовалось обладать богатым воображением, чтобы представить, какая судьба может ожидать их последнюю хорошо защищенную позицию в ближайшем будущем. Благо приземлялись громадные летательные аппараты достаточно близко друг от друга, чтобы последствия устроенного мной артиллерийского обстрела можно было разглядеть невооруженным глазом. Точнее, их нельзя было НЕ заметить, даже если хорошо прищуриться.

На поле боя замахали белым флагом, кажется сделанным из какой-то простыни. И еще одним, бывшим в недавнем прошлом чьей-то рубашкой. Хе, ну вот и второй символ, не изменившийся со времен моей молодости. Если, конечно, тот череп на ныне уже сбитом челноке действительно обозначал пирата, а не был там намалеван из желания ныне покойного пилота выпендриться как следует. Я отключил артиллерийские установки и танки, перебросив процессорные мощности Сары на управление стражами. Если вдруг понадобится – включим технику обратно, но подобное вряд ли произойдет. Противник и без того держался удивительно стойко. Из пяти-шести тысяч, высадившихся изначально десантников к настоящему моменту уцелело едва ли полторы, да и среди тех хватало раненных, которые сами ходить не могли. Потери в семьдесят пять процентов списочного состава в мое время считались достаточным основанием, дабы не наказывать солдат в случае бегства и массового представления к наградам, если они умудрялись удержать свои позиции либо добиться выполнения боевого задания. А офицеры после подобного в любом случае удостаивались судебного разбирательства, и им стоило молиться всем известным и неизвестным богам, чтобы изучающая дело комиссия не сочла чрезмерное количество трупов следствием непрофессионализма обладателей больших погон.

-Сара, я отправляюсь на переговоры с местными. Думаю к тому моменту, когда до города по нашим туннелям дойду, пожары как раз окажутся потушены, а руководство города достаточно отойдет от круговерти боя, чтобы начать вести конструктивный диалог. – Решил я, предвкушая, как впервые за очень долгое время окажусь на поверхности. Свет солнца, свежий воздух, ветер…Конечно, воспринимать их так, как в бытность свою человеком уже не получится, но это все же и не унылое рассматривание окрестностей через камеры подчиненных дроидов.

-Котик, это не рационально. Ты весьма ценен, а люди имеют две весьма опасные поведенческие тенденции. Бояться того, что не могут контролировать. Уничтожать то, чего они бояться. – Сочла необходимым предостеречь меня Сара. – Может, имеет смысл сделать одного из стражей более антропоморфным, вплоть до отображения мимики? Детали для такого дипломата фабрикаторы сообща соберут всего за двадцать минут, а если его уничтожат, то никаких проблем для нас выход из строя данной платформы не создаст.

-Нет, возможно, это и глупость, но я хочу её сделать! Просто для того, чтобы проверить, способен ли еще на действительно нерациональные поступки. – Заупрямился я, не желая сдавать позиций и оставаться в осточертевшем мне до невозможности подземелье. – И потом, рано или поздно правда все равно вскроется и люди поймут, что в качестве нашего полномочного представителя говорили лишь с дистанционно управляемой марионеткой. Так зачем же самим создавать условия для будущего скандала?

Как оказалось, я то ли переоценил скорость борьбы с огнем, то ли недооценил собственные ходовые качества. Во всяком случае, когда мои ноги прогрохотали по одному из выдвинувшихся на поверхность земли наклонных пандусов, по которым из наших катакомб выбирались танки, то людям решительно не было дела до еще одной странной и угрожающее выглядящей машины. В отличии от заливаемых водой и забрасываемых землей источников пламени, которые так и норовили разгореться с новой силой или сыпануть пригоршню углей на пока еще остающиеся в относительном порядке строения. Нет, где то озабоченные появлением внезапных роботизированных союзников люди несомненно были…Но выходить на контакт с дроидами они пока не спешили. Видимо, рассчитывали возможные варианты развития событий и разрабатывали свои линии поведения для наиболее вероятных случаев.

-Похоже, придется немного подождать. – Решил я, оглядываясь по сторонам. Огонь расстреливать из рейлаганов было бессмысленно. В принципе, можно включиться в повсеместное тушение пламени, благо ковшеобразные ладони инженерного робота могли переносить многие литры песка или безбоязненно крушить пылающие руины, но хотелось все же выглядеть при первом официальном контакте с далекими потоками более-менее представительно, а не замызганной чушкой. – Так, а кто это у нас тут плачет?

Буквально в трех метрах от меня возмущенный младенец создавал на редкость громкие звуковые колебания. Маленькому человечку, укутанному в перепачканные сажей пеленки так, что наружу торчало лишь красноватое сморщенное личико, решительно не нравилось лежать на жестком и холодном багажнике легковой машины, которой один из нападавших прострелил двигатель чем-то крупнокалиберным. И ребенок не жалея сил оповещал всю округу о своем плохом настроении, пытаясь дозваться до взрослых, которые обязаны его холить, лелеять и развлекать до тех пор, пока юный представитель расы людей не станет хотя бы условно самостоятельным. Вот только в радиусе тридцати метров от нас ни одного человека не было. А те, кто все же находился в зоне видимости, все свое внимание уделяли наполовину сгоревшей пятиэтажке.

-Баю-баюшки-баю….– Младенец, которого подняли в воздух гибкие манипуляторы и принялись осторожно раскачивать, пораженно замолк. Видимо еще никогда раньше в качестве его няньки не выступали огромные боевые роботы. Впрочем, мы с ним действительно составляли ту еще шедевральную композицию. Кто-то из оглянувшихся на нас пожарников даже в ногах запутался. Впрочем, чего там люди! Я был готов поклясться, что выражение удивления отпечаталось даже на стражах, по богатству своих эмоций находящихся примерно между улиткой и кирпичом. – Где же носит мать твою…

Интерлюдия 4

-Ну что там?! – Подергал меня за штанину старина Щепка, с которым мы служили вместе еще в первую псионическую. Правда, друг друга тогда толком так и не запомнили, слишком уж быстро нас разбросало, ну да в окопах все равно любая даже смутно знакомая рожа так и норовит стать близким тебе человеком. – Лед, не молчи, скажи уж чего-нибудь!