Тилья из Гронвиля (СИ) - Ганова Алиса - Страница 35

От слова закончиться, я побледнела. Не зря ожидала очередную каверзу. Побыли вместе, убедился, что неравнодушна к нему — можно завершать месть.

— Кстати, могу я получить свое кольцо? — Дирк обратился к мадам. Я, не говоря ни слова и не видя ничего перед глазами, развернулась и на деревянных ногах пошла в мастерскую. Без единого слова всучила ему кольцо, а он его… вдел в крепление на верхушке огромной клетки.

— Так будет лучше, — улыбнулся Дирк. — Пошли, беглянка, гулять. Надо поговорить. Серьезно.

— О чем? — насторожилась я.

— Узнаешь, — он протянул руку, и я увидела, что у него все костяшки в ссадинах.

— Что с тобой?!

— Упал.

— Ага. — хмыкнула мадам, — на декана Нейла. И неудачливому Ваату из-за огромной шишки срочно пришлось уезжать за город.

Дирк смутился, спрятал руки за спину и пояснил:

— Он не хотел отдавать выписку.

— Какую?! — я не понимала, что происходит.

— Господин Дирк настойчиво требовал с господина Нейла извинений за недостойное поведение и выписку с твоими отметками за полугодие. Тот отпирался, и господин Дирк приложил все дипломатические умения, чтобы убедить его в обратном.

— Ох, — охнула я. — Что же теперь будет?!

Дирк лицом потемнел, и я не сразу поняла причину. Хорошо, что мадам пояснила:

— Тилья волнуется за вас, а не за декана, господин Дирк. Потому что бить декана столичного факультета — чревато. Однако я, как двоюродная тетка Ваата. посоветовала ему не поднимать скандала. И так прошлый едва замяли.

— Вы его тетка? — ахнули мы.

— Да. так уж сложилось, что Нейлы — моя родня, — улыбнулась мадам. — Скверный нрав и тяга к металлам — это у нас семейное. Надеюсь, у безмозглого племянника остатки мозга не отшибло. Кстати, отличная работа, господин Дирк. Клетка изумительная. Ну, что стоите? Идите, гуляйте. Дайте бедной птице привыкнуть к новому месту. Бедняжка!

Дирк чинно вел меня по городу и не спешил начинать разговор. Что для него он будет нелегким, свидетельствовали его взволнованный взгляд и напряженная хватка, с которой держал меня за руку. Я тоже беспокоилась и гадала, о нем пойдет речь. Конечно, догадывалась, что коснемся моего побега, но к чему это приведет? Вдруг Дирк, желая преподать мне еще урок, станет демонстрировать холодность, как это прежде делала я? Страх изводил, и не в силах терпеть, собралась с духом и заговорила первой.

— Попугай замечательный. Я о таком и мечтать не могла, но не надо было покупать его. Я же еще не все деньги тебе вернула. И, Дирк, я честно не хотела тогда убегать. Просто так все сложилось.

— Знаю, — вздохнул он, стиснул мою ладонь сильнее и снова замолчал.

Мое напряжение достигло предела. Я уже приготовилась к чему угодно, однако Дирк, почувствовав мой напряженный, выжидающий взгляд, вдруг остановился и выпалил:

— Тиль, выходи за меня замуж!

Не в силах поверить собственным ушам, я стояла и удивленно смотрела на него, а он с жаром продолжил:

— Я люблю тебя. И не переставал думать о тебе ни на один день!

— Разве ты не злишься на меня?

— Сначала очень злился, а еще очень переживал. Хвала Светлой Альде, что ты жива и невредима! Я же места себе не находил! И когда твои родители сообщили, что ты сбежала в академию, понял, что был не прав. Если бы тогда сходил с тобой, возможно, все было бы иначе…

Вот уж не ожидала, что он скажет такое! Закусив губу от волнения, я слушала его и думала: вот же была глупой, если прежде не замечала, какой Дирк ответственный и заботливый. Да, от всех моих суровых испытаний есть прок — научилась ценить доброе отношение. Особенно великодушие Дирка, ведь как бы там ни было, своим поступком, пусть и случайным, подставила его: он клятвенно обещал родителям, что вернет меня домой в целости и сохранности, а вон как все вышло. Еще с деньгами сбежала. Да я бы на его месте вот такой негодяйке, как я, при встрече розог всыпала, а Дирк кается, в любви признается и замуж зовет. Смущаясь, подняла на него глаза и утонула в омуте карих глаз, смотревших с надеждой и нежностью.

— Не поверишь, я ведь случайно уговорил отца поехать на ярмарку в Эльверд…

— А разве ты не знал, что я здесь? — удивленно захлопала ресницами. Я-то думала, он намеренно мне мстить приехал!

— Если бы знал, где ты, сразу бы нашел тебя! Но наши родители разругались и не разговаривают. Только Харат как-то случайно обмолвился, что ты забралась так далеко, что они даже подумать не могли, что у тебя столько храбрости. Ну, я начал узнавать, где есть подходящие академии, а потом решил поехать на ярмарку. И вот!

— Неужели дома все так плохо?!

— Ну, — он смутился. — Весь Гронвиль разделился на два лагеря. Одни считают, что я недоглядел за тобой… — не желая меня укорять, Дирк замолчал, поэтому дальше мне пришлось расспрашивать самой.

— А другие?

— Другие считают, что твоему отцу следовало бы позволить тебе учиться.

Да, разговор и впрямь серьезный. Я, конечно, знала, что после ярмарки Дирку будет сложно, но чтобы так… — тяжко вздохнула и погладила его по руке. Досталось же ему из-за меня.

Он поднес мою руку к губам, трепетно поцеловал и принялся рассказывать дальше.

— Я ехал в Эльверд, не надеясь на чудо. В соседнем Мервеле тоже есть академия. И когда увидел тебя — глазам не поверил! Однако ты так быстро улизнула, что когда отмер, не нашел тебя.

Да вот только тебя и Бьянка увидела, начала злорадствовать, и после этого мне с нею рядом находиться-то было тошно. А потом она рассказала Бирке и матери, что мы тебя видели. И отец в тот же вечер решил обратно уехать в Гронвиль. Не хотел, чтобы я тебя искал, — он смутился. — Но я подумал, что надо обязательно вернуться в Эльверд.

— Чтобы меня Бьянкой подразнить? — мягко поддела его.

— Ну… Когда я тебя искал, знаешь как меня ревность терзала? Не мог ни есть, ни спать. И уехать не мог!

— И как ты мог подумать, что я и Нейл… — у меня от возмущения дыханье сперло.

— Так ты и со старостой сдружилась. А он не старый! — угрюмо возразил Дирк, видно, что его и сейчас ревность гложет.

— Старостой был Лейк, и он влюблен в Олли, а мы просто дружим, — посмотрела на него с укоризной. Но тут сама вспомнила, как потеряла покой, ревнуя Дирка к Бьянке, — поэтому тепло улыбнулась. И счастливый Дирк обнял меня.

— Тиль, соглашайся! Я никогда не буду против твоего дела. Клянусь.

И прежде, чем я все обдумала, успела испугаться, что Дирк придумал еще какую-то хитрость, выпалила:

— Да!

Он подхватил меня на руки, пылко поцеловал, а я обвила его шею руками, положила голову на плечо и радовалась, что он не только ни держит на меня зла, но и по-прежнему так же сильно любит, несмотря на все произошедшее между нами.

Мы долго разговаривали о нашем прошлом, настоящем, будущем. И внезапный вопрос Дирка:

— Тиль, а я хоть нравлюсь тебе? — искренне растрогал меня.

— Если бы не нравился, сказала бы «нет», — заверила его. — Это раньше мы были другими, а сейчас я изменилась, ты тоже. Наверно, так и должно было все произойти, чтобы мы повзрослели.

— Да, — согласился он, — только родных жаль. Знаешь, звучит некрасиво, но встречи с ними я побаиваюсь.

— Я тоже, — призналась честно.

— Ох, и дел мы натворили.

— Это все я, — напомнила стыдясь.

— Ну мы же с тобой пара! Пусть сбегали по отдельности, но ведь сбежали.

— В Гронвиле, наверно, только и говорят, что мы подали дурной пример остальным.

— Ага, вот уж мы парочка! Но, Тиль, знал бы, что так будет, сам бы предложил тебе сбежать. Я рукастый, не пропадем! — он спохватился и добавил: — И ты рукастенькая!

— Дирк, — вдруг вспомнила я. — А я обещала мадам Грисби, что мое клеймо будет двойным, слитым с ее! — Для людей это мелочь, но для гномов-мастеров из одной семьи иметь разные клейма — что-то невообразимое.

— Знаешь, Тиль, я думаю, твое клеймо будет не просто двойным, а как минимум тройным. Клеймо госпожи Грисби, — загнул первый палец. — Твое. Мое. — Затем второй и последующие. — А когда помиришься с отцом, уверен, он разрешит тебе использовать семейное и будет гордиться тобой!