Тилья из Гронвиля (СИ) - Ганова Алиса - Страница 29

— Но не обязательно все выполнять вручную. Есть помощники, есть ременные рычаги! — возразила я.

— Сдалась тебе ковка? Пока молодая и свободная, надо радовать вольной жизни, примерять наряды и доводить до исступления женихов ревностью. А ты что желаешь?

— Меня о детства привлекали шум в кузнице, шипение воды и масла, гудение горна, запах окалины… Если отец и братья кузнецы, разве это удивительно?

— А они такие же коротышки?

— Для гномы я обычного среднего роста, — возразила я.

— Гнома? — недоверчиво переспросила мадам. — Гномы любят роскошь. Странно, что ты так скромно одета.

И мне пришлось признаться.

— Я из дома сбежала. Папа не хотел учить меня, и я сбежала в академию.

— Гнома в академии? Куда катится мир?! — она закатила глаза и почесала старого, почти облысевшего пятнистого кота, что лежал у нее на коленях. Вместе они смотрелись очень мило. — И как?

— Никак, — я опустила голову. — Отучилась полгода. А потом… а потом у нас случились разногласия с деканом.

— Нейлом Ваатом?! — усмехнулась она. — Так это ты ему по наглой морде дала?

— Я нечаянно! Само так вышло. Не хотела, но так… само получилось, — испугалась я, коря себя за длинный язык. Сейчас меня, как грубиянку, не уважающую наставников, выставят за дверь. Однако мадам удивила.

— Мало ему дала. Надо было хотя бы ручником промеж глаз стукнуть, — ее глаза залучились весельем. — За что хоть?

Я молчала.

— Ну?! — строже окликнула она.

— Мне показалось… показалось, что он… он… посмотрел на меня нехорошо.

— А если я посмотрю на тебя нехорошо?! — парировала старушка. Странно, выглядит безобидно, но манера общения у нее резкая. Не каждый найдет о ней общий язык.

— Вы женщина. Смотрите, столько хотите.

— Полгода он смотрел-смотрел, а потом тебе не понравилось?

— Раньше он не так смотрел, — я закусила губу, понимая, что снова сказала лишнего.

— М-м! Этот блудливый кобель решил не только посмотреть?

Мои щеки залились краской.

— Говорю же, надо было ручником.

— А вы его знаете?

— Конечно, — растянула она губы в неподражаемой коварной улыбке. — Он всегда был неравнодушен к маленьким и фигуристым. Удивительно, что полгода продержался, видимо надеялся от тебя пару от секретов вызнать.

— Так я не умею ничего.

— У гномов знания в крови и костях записаны. Оттого они и не учатся нигде. А тут пришла ты… — она вздохнула. — Достаточно за тобой наблюдать и подмечать, но Нейл привык думать не головой.

Ты делай, делай, — кивнула мадам Грисби. — Мы твое терпение испытываем.

От голода у меня уже живот сводило, но я сидела и делала эти мелкие детали. Кажется, они мне будут сегодня сниться.

Когда начало смеркаться, волнуясь, я произнесла:

— Мне на работу возвращаться надо.

— Да? — прищурилась хозяйка мастерской. — Приличные люди в это время заканчивают работать!

— Приличные люди заканчивают работать и идут в трактир, где их надо накормить. Поэтому мой рабочий день продолжается.

— Ну что же, тогда иди, — ответила мадам, зевая. И прозвучало это так равнодушно, даже небрежно, что я заволновалась: неужели разочаровала ее?

— А… можно я приду завтра? — спросила тихо, ожидая услышать отказ. Но уйти не спросив, я не могла.

— Завтра? — мадам Грисби оглядела меня с ног до головы, и сердце затрепыхалось в дурном предчувствии. — Ну, приходи. Не каждый день в дверь стучаться будущие ювелиры-кузнецы.

Мне позволили прийти еще раз! От радости я неслась в таверну вприпрыжку!

Олли сходу почувствовала, что может лишиться стряпухи, и занервничала. А когда она нервничает, плохо всем, поэтому я заверила ее, что пока намерена и дальше работать у нее.

— У-у! — хмыкнула она. — Пока у меня, хотя бы сытая будешь, а то платье по дороге как с доски слетит.

С моим появлением в ее заведении посетителей стало гораздо больше, и ради прибытка Олли закрывала глаза на мои частые отлучки и другие странности.

Когда обычные люди ночью спали в теплых постелях и видели третьи сны, я стряпала. Потом немного спала.

Вставать утром было мукой, но я боялась опоздать и придумала способ безотказного пробуждения. С закрытыми глазами садилась на лежанке и опускала руку с ведро с прохладной водой. После чего вскакивала, как ужаленная пчелой, и бежала в мастерскую к мадам. Да, еще лунье такой беготни, и платья на мне будут болтаться, как на пугале.

Целую седмицу я только и скручивала ненавистные звенья, а хозяйка наблюдала и улыбалась. Меня уже стало грызть подозрение, что она просто потешается, но неожиданно под вечер, когда я аккуратно прибрала все за собой и показала работу, мадам Грисби произнесла:

— Рука у тебя и впрямь легкая. Звенья ровные, одинаковые, что редко дается новичку. Так уж и быть, возьму тебя в подмастерья, но с одним условием. Поклянись на огне, что твое клеймо мастера будет двойным — с моим котом!

Я не могла поверить! Это означало, что она научит меня всему, что знает, и передаст свое клеймо. Невероятно!

Постигать ювелирное дело не менее интересно, чем кузнечное ремесло, только приходится возиться с маленькими тиглями, горелкой вместо горна и крохотными щипчиками. Но оно того стоит.

Мадам Грисби сразу допустила меня к работе с заготовками. Она сама ловко вырезала из воска форму, и я тренировалась делать то же самое. Так же наставница с начала обучения позволила плавить металл в тигле, рассказывала о тонкостях и хитростях ремесла, которые после академии схватывались мной слету. А если оставалось время, мы шлифовать готовые отливы.

Мадам не требовала делать именно так, как в зарисовано эскизе, и, пользуясь свободой, я придумывала и напаивала на восковую заготовку собственные мелкие детали: миниатюрные цветы, лозы, завитушки, инициалы… Я могла творить и делала это с большим удовольствием!

— Балуйся, балуйся. — улыбалась наставница, поглядывая, как я, от старания закусываю губу. — Только так поймешь, что иную толстую форму отлить сложнее, чем тонкую, подметишь другие особенности работы. В нашем деле нужен опыт, пытливый ум, старание и терпение.

— А-а… — промычала я. Вообще-то хотела согласиться, но зевнула во весь рот. Сегодня невероятно хотелось спать.

После плодотворного дня в мастерской, возвратилась в трактир счастливая и очень уставшая.

— Явилась! — поддела Олли, едва я переступила порог. — Не знала бы, где пропадаешь, подумала бы, что со свидания явилась. Рот до ушей.

— Свидание прошло замечательно. Сегодня я собственноручно отлила серебряный кулон в виде священного дерева. И мадам меня похвалила!

— Ступай готовить! А то от меня похвалы не дождешься, — улыбнулась Олли и хмыкнула. — Велл изволил овощей тебе начистить. Не узнаю сына!

— Велл хороший, — похвалила я мальчика, и мать, переполненная гордостью за сына, от умиления промокнула края глаз. — Лейк хорошо на него влияет.

Когда декан начал мстить, досталось и Лейку. Но он не отчаялся, не злился на меня, только попросил об одолжении: позволить объявить хозяйке, что вывеску для таверны сделал единолично. Так ему хотелось произвести на нее впечатление. Я согласилась, и теперь наблюдала, как между ними развиваются отношения. Кажется, Лейк точно решил сделать предложение. Неспроста же интересовался, сколько я возьму за изготовление серег. Хочет преподнести Олли что-то особенное.

Чтобы прогнать сонливость, сполоснула ступни ледяной водой. Вроде бы помогло. Только ненадолго. Уже скоро снова я стала рассеянной и едва не пересыпала соли. Хорошо, что попробовала жаркое, прежде чем посолить второй раз. Еще немного, и усну на ходу. А мне еще столько всего готовить.

— Тиль! — зычный голос хозяйки ворвался в тихую, сонную кухню. — Там один клиент утверждает, что ты готовишь тироский пирог. У нас такой есть?!

Кто-то из Гронвиля здесь?! Я мигом проснулась, кинулась к двери и высунула голову в зал.

Ожидала увидеть родителей, братьев, кого угодно, но только не его!