Злые зеркала - Измайлова Кира Алиевна - Страница 15

Вера поманила к себе секретер со стоящей на нем письменной машинкой. Помнится, Дэр и прочие подземники, увидев это приспособление, долго недоумевали: как это им самим не пришло в голову такое простое и элегантное решение?

Признаться честно, Вера имела слишком смутное представление о том, как устроена печатная машинка из родного мира, чтобы воплотить механическое подобие. Но, к счастью, магия была в полном ее распоряжении, а потому она попыталась сотворить нечто вроде текст-процессора: клавиатура и экран (огненные письмена вспыхивали в воздухе), а еще какое-никакое запоминающее устройство-артефакт, только и всего. Пришлось повозиться, чтобы адаптировать привычную клавиатуру под здешний алфавит и особенности грамматики, но оно того стоило: не нужно больше было писать от руки или с переменным успехом зачаровывать ручку. Набирай текст (причем он будет словно написан твоим почерком, только образец введи), правь, да хоть рисуй, а потом переноси на бумагу (опыт с зеркальными копиями пригодился, принцип Вера использовала тот же самый). Вот и все!

Правда, в массы новинка пока не пошла: использовать ее могли только волшебники, да и с хранением информации пока возникали проблемы — больше сотни писем удержать не удавалось. Подземники, правда, клялись, что решат эту проблему — говорили что-то об использовании памяти то ли воды, то ли кристаллов. Вера пока не вникала. Сказала только, что можно попробовать использовать опыт шиарли с их шиа-тан, в которых может храниться множество воспоминаний владельца.

Зная упрямство подземников и фантазию шиарли по части ментальной магии, Вера была уверена — в ближайшем будущем письменная машинка эволюционирует во что-то наподобие привычного ей компьютера. Может быть, работать он станет по иному принципу, но общая суть никуда не денется!

С письмом к вдове Лирра Наля пришлось повозиться: задать вопрос так, чтобы не вызвать ненужных подозрений, не слишком просто. Пускай Соль Вэру в свое время отменно выучили сочинять хоть дипломатические ноты, хоть любовные послания в стихах, но, чтобы применить эти знания на практике, нужно было изрядно потрудиться.

— Вот так годится, — решила Вера после очередной правки. — Ран, держи-ка… Прочти вслух, так огрехи заметнее.

Тот последовал указанию, после чего произошел бурный спор о допустимости некоторых формулировок в частной переписке, уточнение, пишет ли Вера лично от себя или как ректор школы Примирения, еще один раунд правок… Наконец письмо было готово.

— Посмотрим, что нам ответят, если ответят вообще, — сказала Вера, тщательно заколдовывая конверт.

Если не пользоваться голубиной почтой и не отправлять весточку с гонцом, проще превратить письмо в ту же птицу и направить адресату. Главное, не забыть чары, отпугивающие хищников (ну да в дождь они не летают), отводящие глаза охотникам (те тоже сидят по домам, но ведь не надо всей Империей зарядили дожди!), еще кое-какие мелочи…

— Готово.

Вера сделала знак Керру, чтобы открыл окно, и выпустила небольшую, темного окраса птичку.

Здесь их называли заморянками. И вовсе не за слабость, как раз наоборот. Поговаривали, такие птицы могут, не останавливаясь, лететь неделями — как иначе они пересекут море? А они проделывают это каждый год, чтобы вывести потомство на далеких берегах и вернуться с ним домой! Над морем же, а тем паче над океаном, бури случаются — не чета нынешней. Бывали, конечно, годы, когда погибали огромные стаи, и несколько лет заморянок вовсе было не видать, но рано или поздно они появлялись снова…

— Ветер в крылья, — сказал птице вслед Ран, и та исчезла в пелене дождя. — Ну вот. Снова остается только ждать…

— Можем сыграть во что-нибудь, — предложил Керр. — Только не на деньги, а то вы жульничаете.

— Кто именно?

— Лио. Ну да его пока нет, и вы, госпожа, кому ж еще? Проиграть не обидно, а вот денег жалко. Я, может, на собственный замок коплю, да с такими играми мне пока только на замок и хватает!

— Знаешь что… — задумчиво произнесла Вера. Что верно, то верно, Соль Вэра не гнушалась использовать свои умения, чтобы выиграть. Сама она тоже (но исключительно потому, что здешних игр почти не знала, и такое неумение могло вызвать подозрения). — А не пойти ли вам обоим поразмяться?

— Сейчас госпожа добавит — «под дождем», — предрек Ран. — Чтобы охладились как следует.

— Именно! Простыть вам не грозит, вот и отправляйтесь…

Гайя безмолвно исчезли, и Вера смогла вернуться к раздумьям. Впрочем, о чем размышлять? Как ни верти известные факты, ничего нового не придумаешь! Можно, конечно, строить безумные гипотезы, но что толку? Так легко запутаться и потерять действительно дельную мысль.

«Нет уж, — решила она, — подождем хоть какой-то информации. Может быть, Арлис успеет найти что-то. Он архив знает как свои пять пальцев, а когда еще и дата известна, искать легче… А может, ответит вдова Лирра Наля. Вот ведь интересно — она не из старой знати, урожденная Тавин Аверра… Не припоминаю, чтобы родственники Императора брали в супруги кого-то со стороны… Может, она чья-то незаконнорожденная дочь? Можно и с этой стороны поискать! Наследство, к примеру, какие-то хитросплетения родословных…»

Вера потерла виски — этот жест давно стал у нее привычным — и записала свои идеи. Идеальная память — это хорошо, только вот если дух вышибут из тела и как следует припрячут, толку будет наследникам от той памяти?

«Может, и Лирра Наль слишком много знал? Потому и не выходит отыскать его дух… Что же получается: кто-то заметал следы? Но почему делал это настолько… не топорно, нет, но странно! Люди Императора так не работают, в этом я уверена, — подумала она. — Но чья в таком случае это была тайна? И какое отношение к ней имеет старик Мирайни? Вот бы допросить его с пристрастием… Мечтать не вредно!»

Мысли были прерваны самым неожиданным образом: Керр распахнул дверь, не озаботив себя стуком, и выпалил с порога:

— Госпожа, вам лучше спуститься во двор!

— Что такое? — поднялась Вера.

— Лио вернулся, — ответил он и вытер мокрое от дождя лицо.

— И почему не явился? Я же велела…

— Мы не рискнули трогать его с места, госпожа. Как рухнул с лошади, так и лежит. Ран его держит, но лучше бы вы поторопились!

«Час от часу не легче! — подумала она, вихрем вылетая за дверь. — С этим-то что приключилось?!»

Дождь лил как из ведра, не было видно ни зги, и только в темной массе посреди двора угадывались Ран с Лио. И еще одна тень маячила рядом — усталая лошадь; хвост и грива у нее слиплись, голову она свесила до самой земли, но заняться ею никто не спешил.

Вера, оскальзываясь на мокрых камнях, подбежала к Гайя и тут же выругалась в полный голос.

— Как ты ухитрился?.. — выговорила она, опустившись рядом с Лио на колени и отстранив Рана: сейчас тот не помогал, а только мешал.

— Госпожа, да ведь я ничего не сделал, — криво улыбнулся тот. — Старался только… поскорее…

— Ладно, потом расскажешь! Ран, ты сейчас отпусти его, я перехвачу… да, вот так. И прикрой нас от дождя наконец!

Чувство было до боли знакомым: если хоть раз доводилось сращивать разорванную линию силы, этого не забудешь. Наверно, такое ощущают врачи, из последних сил пытающиеся удержать умирающего пациента на этом свете…

Если бы Лио прискакал с торчащей в спине стрелой, кровавой раной в груди или с висящим за плечами проклятием, было бы проще, право слово! Но нет, из телесных повреждений у него имелись лишь не особенно глубокий порез, синяки да ссадины (явно следствие падений с лошади). Что касается линий силы, тут дело обстояло намного хуже: одна из них, да не какая-нибудь, а основная, на которой держались все остальные, оказалась виртуозно перерезана в нескольких местах — словно вену исполосовали тончайшими лезвиями так, что каждый порез находился почти вплотную к предыдущему.

Лио, несомненно, пытался сам зарастить эту рану, но не преуспел. Это и так-то сложно, когда задета основная линия силы, питающая остальные, а уж когда она искромсана… К тому моменту, как Лио осознал, что именно с ним произошло, сил у него осталось не так уж много. Но в то же время достаточно для того, чтобы удержаться в седле и вернуться к госпоже!