Борьба или бегство (СИ) - Уманский Виктор Александрович - Страница 51

Следующие полтора часа я продолжал бороться с кайтом и доской, по-прежнему мучаясь от холода. Несколько раз у меня получилось встать и поехать, но кайт быстро падал, а я останавливался и погружался в воду. Каждая ошибка была мне ясна, в теории я уже полностью разобрался, нужно было лишь время для практики - желательно, после десяти часов сна. Этого времени у меня не было. «Сейчас или никогда», - подумал я, резко повёл кайт влево-вниз и поймал воздушный поток. Кайт дёрнул меня за собой и поставил на ноги, но в этот раз я слишком резко вернул его в зенит. Вместо того чтобы снова пойти влево-вниз на новый мах, кайт отклонился вправо, рванув меня в обратную сторону. Планка вырвалась из рук, и я пропахал пять метров лицом по воде.

Кайт, вывернувшийся от сильного порыва, валялся в воде, а с берега мне махал Рома: пришло время закругляться. Я махнул ему в ответ. Это было безоговорочное поражение.

* * *

Вечером мы с Лёхой отправились прогуляться по набережной Витязева и обсудили возможность отправиться в Абхазию вдвоём. Тогда мы побывали бы в Ткуарчале, как и собирались, а использовать оставшиеся три дня обучения кайтингу можно было по возвращении в Витязево. Это решение выглядело весьма привлекательно и даже сошло бы за очередное превращение поражения в победу, но пара вещей меня всё же смущала. Во-первых, у меня напрочь отсутствовало желание снова куда-то ехать и чего-то достигать. Я был выжат. Хотелось одного - выспаться в одиночестве. Во-вторых, у меня не было уверенности, что после нашего возвращения из Абхазии Тани уже здесь не будет. Я ведь сдал её обратный билет и выгнал с работы. Да и Ваня в Москве её не ждал, так что торопиться ей было некуда. Насколько я знал Таню, она вполне могла остаться тут подольше, чтобы получить удовольствие по полной. А видеть её снова в мои планы не входило совершенно.

В былые времена я бы поднапрягся и рискнул, но теперь во мне поселилось стойкое отвращение к стремлению оборачивать события в эффектную обёртку, а уж от решения ехать в Абхазию этим разило за версту. В данном случае не приходилось сомневаться, что моё искреннее желание - это просто отдохнуть.

- Знаешь, наверно, я всё же в Москву. Нет у меня сейчас настроения ехать куда-то ещё, извини, - сказал я.

- Ну езжай. А я доучусь.

- Конечно!

Решаясь поехать в Анапу с Таней, я с самого начала знал, на что шёл, и теперь испил эту чашу до дна. Ирония произошедшего была очевидна. Пожалуй, тут подходила пословица «за что боролся, на то и напоролся». Мысль об этом вызвала у меня слабую улыбку.

Мы зашли в кафе. Здесь приемлемо ловил мобильный интернет, и я купил себе обратный билет. На прощание мы опрокинули по кружке пива. Я горячо поблагодарил Лёху: без его поддержки пережить последний день было бы гораздо сложнее.

Вечером, как всегда, намечались посиделки в гараже. Я, конечно же, туда не собирался, и Лёха заявил, что тоже лучше пойдёт спать. Так что после возвращения мы просто попрощались и разошлись по комнатам.

Я не стал зажигать свет в номере, а просто скинул одежду и подошёл к окну. Прямо напротив, с другой стороны двора, была гостеприимно распахнута дверь гаража, где уже начиналась вечеринка. Мне послышался смех Тани. Внезапно она сама, смеясь, вышла на порог. На ней было лёгкое бирюзовое платье, ноги оставались босыми. Во дворе уже было темно, поэтому она сразу заметила меня, стоящего за окном. Секунду мы смотрели друг на друга, улыбка на её лице застыла. Я закрыл форточку и задёрнул шторы. Потом вставил в уши вакуумные наушники и провалился в сон без сновидений.

На следующее утро я встал в пять. Все спали, и у меня была возможность спокойно собраться и уйти, не привлекая внимания. Собирая вещи, я нашёл пару Таниных футболок и тот самый купальник на завязках - всё это отправилось в мусорный бак. В интернете было достаточно телефонов такси в Витязеве, и уже по третьему из них взяли трубку: успех. Сидя в машине, я в «контакте» написал Роме, что благодарю его за обучение, но по личным причинам вынужден уехать. Уверен, причины эти уже не были для него секретом. Через полчаса я был в аэропорту.

[1] Галс - курс относительно ветра.

[2] Рюкзак со специальным надувным элементом, предназначенный для повышения шансов на выживание при попадании в лавину.

Часть III, глава 1

Я вернулся в Москву слабым и, как ни странно, спокойным. Мои душевные силы, постепенно таявшие на протяжении последних месяцев, окончательно иссякли в ночь на пятое июля, когда я ждал Таню из гаража. Струна в сердце, натягивавшаяся всё туже и не дававшая дышать спокойно, наконец, порвалась. Напоследок она причинила самую острую боль, но после себя оставила лишь пустоту. Страсть и ревность к Тане теперь были в прошлом. Терять было больше нечего, поэтому я постепенно начал восстанавливаться: спал по десять часов, читал, старался хорошо питаться и избегать любого беспокойства.

Я пристрастился к долгим прогулкам по центру Москвы: от Киевской до Смоленской, по Арбату и бульварчикам - до храма Христа Спасителя, а оттуда мимо Стрелки - в «Музеон» и парк Горького. Я поднимался на Воробьёвы горы, сидел на парапете смотровой площадки и любовался закатом. Когда хотелось - садился на скамейки и отдыхал, разглядывая окрестности или закрывая глаза и подставляя лицо солнцу. Город был красив, а я впервые за долгое время никуда не спешил.

Проекты по развитию «Экстремальной Москвы» временно были заморожены, но это меня не волновало. Мария занималась текущими заказами, я же был свободен и готов подстраховать её в случае необходимости - вместо Тани. Поиск нового сотрудника вполне мог подождать.

Иногда я встречался с друзьями. С Колей мы объехали весь центр на велосипедах за шесть часов, а с Пашей посидели в баре, под пиво обсуждая занимательную историю про Таню и Анапу.

- Шлюха и есть шлюха, - заявил Паша.

- Ничего подобного! Шлюхи трахаются за деньги, а Таня - за интерес.

- Один мой старый друга-а-ан никак не может понять... - Паша пропел строчку из культовой песенки нашей юности.

- Это ты не понимаешь! - я наставил на него палец.

Поступок Тани можно было предугадать, и сейчас, когда он уже был совершён, это стало ещё более очевидным. Но вот что действительно удивляло: неужели она не ожидала, что правда о них с Сашей раскроется? Она ведь видела, что я наблюдаю за ними и что-то подозреваю. Неужто ей, совсем не глупой девушке, не хватило ума предположить, что я могу проверить её историю не только лишь у Светы, и что нужно проинструктировать ещё и Сашу?

Всем этим вопросам суждено было остаться без ответа, но у меня имелись кое-какие соображения. После её откровения о количестве сексуальных партнёров, сделанном в Терехово, я уверился, что Таня уже не будет врать мне - зачем? Но, похоже, эта привычка укоренилась в её натуре, и Таня продолжала бежать от ответственности, отрицая собственные поступки. Именно поэтому ей не хотелось ничего объяснять Саше: это принудило бы её признать факт двойной игры хотя бы в разговоре с ним. Она надеялась, что вместо этого измена пройдёт незамеченной, «нереальной», и вряд ли пыталась трезво оценить вероятность такого исхода.

Мало-помалу мне вспоминались случаи, о которых Таня упоминала - прогулки с Геной и другими парнями, катания на роликах в большой компании, которые заканчивались у кого-то в квартире. Всё это время она отрицала наличие секса с кем-то, кроме Вани, и я верил, потому что не видел у неё мотива врать. И, не будь меня в Анапе, я никогда не узнал бы про её секс с Сашей. Возникал вопрос: сколько ещё любовников было у неё за последние месяцы? Конечно, выяснять это было ни к чему.

Ради интереса я ещё раз зашёл в Танин «контакт». Увиденное меня не разочаровало. Во-первых, она научилась здорово кайтить, а во-вторых, конечно, не поехала в Москву. Они со Светой остались в Анапе, где познакомились с какими-то парнями и отправились с ними в путешествие на яхте вдоль побережья. На последней фотографии Таня и Света позировали в окружении загорелых парней на палубе. Подпись гласила: «А может, к чёрту любовь? Всё хорошо, ты держись! Раздевайся, ложись!»[1]