Борьба или бегство (СИ) - Уманский Виктор Александрович - Страница 38

- Чем займёмся?

Она была прекрасна. Юная, дерзкая, смелая и лживая. Я нежно взял её лицо в ладони и поцеловал. Её язык скользнул мне в рот. Не прерывая поцелуя, я опустил руки Тане на горло и сжал. Дыхание её пресеклось. Отстранившись, я смотрел ей в глаза, одновременно сжимая руки всё сильнее. Она покорно смотрела снизу вверх, не отводя взгляд. Лицо её начало краснеть, и я ослабил хватку. Таня резко вдохнула, и я засунул четыре пальца ей в рот. Она начала обсасывать их. Я вытащил пальцы и вытер их об её лицо, затем запустил руку ей в волосы и с силой сжал кулак. Таня замычала, но я залепил ей пощёчину и приложил палец к её губам.

- Тихо. Снимай штаны.

Она послушно начала раздеваться. Я тоже стянул футболку и джинсы. Раздевшись, Таня попятилась, но я развернул её, схватил рукой за шею и кинул на кровать лицом. Она начала отползать вперёд на животе, когда я уселся сверху и с силой завел её руки за спину. Она ткнулась лицом вниз. Одной рукой я сжал её запястья, а другой схватил волосы на затылке и потянул на себя.

Я ненавидел Таню за обман и ревновал её к Ване, но по-прежнему хотел. Я не мог рассказать о своих чувствах, но в тот день я выразил их без слов.

Таня провела ночь у меня и уехала только на следующее утро. Как бы ни был хорош наш секс, он не мог заставить её остаться насовсем. Я сидел на кровати, пропахшей нашими телами, и меня разрывали противоречивые чувства. Одновременно хотелось и быть с Таней вместе, и никогда не видеть её больше.

Внезапно я подумал о Наде. Мысль пронзила меня насквозь, да так, что я застонал. Какое право я имел мечтать о столь чистой и прекрасной девушке, когда меня всё ещё мучила страсть к Тане, обманщице и изменнице?!

* * *

Мы снова начали время от времени встречаться с Таней. Я убеждал себя, что просто поддерживаю дружеские отношения и получаю удовольствие от секса, но на деле меня неодолимо влекло к ней, а ревность к Ване буквально разъедала изнутри.

Стараясь поддерживать у Тани мысль, что она - лишь одна из многих, я стал время от времени упоминать свой сексуальный опыт с другими девушками: пусть самих девушек у меня было не так уж много, но отношения с ними подарили немало интересных и запоминающихся моментов. В рассказах фигурировали крыши, поезда ́, кино и парки... Таня смеялась над этими историями вместе со мной, а затем рассказывала свои. И чем дольше это продолжалось, тем яснее становилось, насколько сильно её опыт превышал мой. Не считая Тани, у меня было четыре сексуальных партнёрши, из них всего две - на длительный срок. Все мои истории крутились вокруг них. У Тани же, похоже, каждый новый случай был с новым парнем.

Однажды, гуляя с Таней по огромной заброшенной территории в Терехово, я спросил, сколько же всего у неё было парней.

- Я не буду тебе говорить!

- Почему? Думаешь, я стану считать тебя шлюхой? - невинно уточнил я.

- Иди в баню.

- Да ладно, Тань. Серьёзно, ты же знаешь: я вполне признаю право любого человека заниматься сексом столько, сколько хочется. Да и мы с тобой всё-таки не посторонние. Я уже знаю о тебе достаточно, так что вопрос вполне нормальный.

- Зачем тебе это?

- Просто интересно. Да и зря ты так сопротивляешься: мне кажется, я вполне представляю порядок числа.

- И сколько, по-твоему?

- От тридцати до сорока.

- Э-э-эй! - она попыталась пихнуть меня в бок.

- Ну что? Я не прав?

- Ну... не совсем. В общем, я недавно действительно пыталась посчитать. Точно не могу ответить, но где-то от тридцати до тридцати пяти.

Тридцать пять мужиков. Да будет благословен Чарльз Кондом, изобретатель презерватива.

- Ну да, я очень сильно ошибся.

- Хорош тебе! - она засмеялась.

- Если не секрет, за какое время ты это успела? Во сколько лет потеряла девственность?

- В двенадцать.

Я помолчал. Как раз в этом возрасте я впервые поцеловал девочку - мы играли в «бутылочку» в лагере.

- Ну, мне было почти тринадцать! - добавила Таня.

- Понятно.

До сих пор Танино поведение хранило загадку. В Австрии она плакала - и, как мне показалось, совершенно искренне, но всё же изменила Андрею, да и не только со мной. Она обманывала и Андрея, и меня, и Ваню, которого, возможно, действительно любила. В соцсетях я видел фото-свидетельства пары-тройки её отношений - ничего необычного для девушки двадцати одного года, но вот, оказывается, на самом деле у неё было тридцать пять мужчин. Сегодня мне впервые показалось, что всё это вписывается в стройную картину.

Природные инстинкты заставляют мужчин искать секса с разными девушками, а массовая культура поддерживает это стремление. Кино, телек, социальные сети - всё вокруг навязывает и преувеличивает ценность секса. Образ успешного мужчины непременно включает в себя женщину рядом. Одинокий мужчина, напротив, зачастую преподносится как неудачник. С точки зрения рынка, это мощнейший пиар женщин как товара, который и рождает бешеный спрос на них.

Разумеется, каждая женщина уникальна и может быть одновременно красива, умна, нежна и внимательна. Только вот при первичной оценке учесть всё это невозможно, да и без надобности, и в первую очередь мужчины смотрят на внешность. Вследствие этого любой девушке, имеющей милое лицо и приличную фигуру, не нужно напрягаться, чтобы найти парня: достаточно вращаться в кругах, где парни существуют, и периодически обрабатывать входящие предложения. Естественно, если речь идёт о сексуальных партнёрах, а не поиске «родственной души».

Мужчины охотятся, а симпатичные девушки выбирают, желая быть завоёванными, но и не продешевить. Они пятятся и строят преграды, а мужчины преследуют их, будто двигаясь против ветра.

Такие правила претили Таниной природе. Она вся дрожала от нетерпения жить и двигаться - бросалась в любое приключение, хваталась за каждый шанс чувствовать и сражаться. И она билась в полную силу - не как мужчина, ибо это свойственно не только лишь мужчинам - а как настоящий боец. Она была прекрасна - красива, умна и смела. И она хотела секса - хотела его с разными мужчинами. Видя желанного мужчину, она сама становилась охотником, ломая игру, и не пятилась, а стремилась в его объятия.

Я сам некогда бегал за всеми симпатичными девушками, встречавшимися на пути, и до сих пор не избавился до конца от этой привычки. Мне хотелось секса с каждой из них, но законы рынка обеспечивали разумную конверсию[4] - лишь немногие отдались мне. Таня же была девушкой, и в силу тех же законов рынка конверсия у неё была десятикратно выше.

Всё было бы прекрасно, если бы не одно «но». Чувство вины. Вероятно, Таня была воспитана совершенно иначе и не могла просто принять себя такой, какой являлась. Измены вызывали у неё мучительный стыд, и она отгораживалась от них неприятием. «Если я пересплю с тобой, то буду считать себя шлюхой» - озвучивая это, она, в некотором смысле, снимала с себя ответственность, показывая мужчине: если он даёт происходящему такую же оценку, то она не согласна продолжать. Вряд ли хоть один мужчина ответил: «Да, для меня ты шлюха». Напротив, каждый на свой лад начинал переубеждать Таню - и тут я не стал исключением - что и позволяло ей оправдать её поступок.

Она боялась открыть свою сущность даже мне - своему другу. С Андреем это и вовсе было бы немыслимо.

Пока она скрывала свои измены, она могла - в некотором смысле - не признавать их реальности. Просто отмахнуться, улизнуть, придумать самой себе оправдания и объяснения, не забивать голову...

А вот если измена приводила к расставанию - это делало факт её совершения несомненным. Таня до последнего пыталась этого избежать.

Возможно, на риск и борьбу Таню вдохновляло не только стремление победить страх, но и осознание, что в какой-то степени она до сих пор является рабой общественного мнения - в вопросах секса. Именно это заставляло её яростно стремиться отыграться на всех остальных фронтах, включая спорт и политику.

Задумавшись над этим, я покачал головой. Мне казалось, что Тане не удастся вечно сидеть на двух стульях: спать со всеми, при этом сохраняя видимость традиционной «порядочности». И определённо, в этом конфликте двух моделей поведения я выступал не за стереотипы, ярлыки и конформизм, а за честность и смелость следовать своим желаниям. То, что теперь Таня открылась хотя бы мне, определённо можно было считать добрым знаком.