Нарциссы (СИ) - "Scarlet Heath" - Страница 78

- Я хотела извиниться за свое поведение… - начала Юля заготовленную заранее речь, которая теперь почему-то звучала не очень уместно. – И я хотела сказать, что мои чувства к тебе не изменились. И никогда не изменятся. И если тебе нужно время, я буду ждать. Я сделаю все, что ты скажешь, лишь бы только… Ты вернулся ко мне.

Он пристально смотрел на нее, и ни один мускул не дрогнул в его лице. Глаза были все такими же тусклыми, мертвыми. Юля испугалась.

- Я не вернусь к тебе, - сказал он твердо. – Я не могу так поступить со своей семьей.

- И это ты называешь семьей?! – поразилась Юля. – Да ты ведь ненавидишь свою жену! Как ты собираешься жить с ней?

- Так же, как и раньше. Жил ведь я с ней как-то до встречи с тобой, верно?

- Но ведь у нас тоже могла бы быть семья! Я могла бы родить тебе ребенка и даже не одного! Я ведь еще молода, а твоя жена больше родить тебе не сможет! – голос Юли был жалобным и тонким, умоляющим. Она унижалась все больше и больше, падала все ниже и ненавидела себя все сильнее.

- Юля, не нужно противопоставлять то, что только могло бы быть и то, что уже есть. Моя жена уже беременна. Этот ребенок уже есть. И я не могу им рисковать.

- А мной можешь?! – не выдержала Юля. Она снова начинала выходить из себя, понимая, что ничего из этого разговора не выйдет. Его непреклонность страшно бесила ее. – Ты можешь рисковать мной так просто? А если я сделаю с собой что-нибудь? Если я убью себя? – Юля и сама не знала, откуда эта мысль возникла у нее в голове. Она никогда не думала, что когда-нибудь докатится до таких угроз, падет так низко. Она не верила, что говорит все это ему. Ему, человеку, которого еще недавно она боготворила.

На секунду в глазах Виктора Валентиновича мелькнуло что-то похожее на тревогу, но быстро исчезло, словно он не верил, что Юля действительно способна на самоубийство. Возможно, он подумал, что все подростки склонны к таким угрозам, и что на самом деле они ничего не значат, и это разозлило Юлю еще больше. Он никогда не принимал ее всерьез и сейчас тоже не принимает.

- Ты не веришь мне… - выдохнула она. – Ну так будь уверен! Если ты не бросишь свою жену, я убью себя, ясно?!

Он покачал головой.

- Не говори глупостей. У тебя вся жизнь впереди. Не стоит играть с ней из-за такого подонка как я. Ты еще обязательно будешь счастлива…

- Нет! – закричала Юля. – Ты что, не слышишь меня? Ты думаешь, я шучу? Если ты не откажешься от жены и ребенка, то в следующий раз увидишь меня на моих же похоронах! – Юле было так противно произносить эти слова, что дурнота душными волнами подкатывала к горлу. Как может она говорить такое и надеяться, что после этих слов они смогут вновь построить нормальные отношения? Но эта была последняя зацепка, маленькая деревянная щепка, за которую хватается утопающий, а потому даже она была в тот момент хороша.

- Юля… - он вздохнул и снова покачал головой. – Неужели ты не понимаешь, что даже если я брошу их и вернусь к тебе, мы все равно не сможем быть счастливы? То счастье уже не вернуть, мы навсегда потеряли его. Наши отношения никогда не смогут теперь быть прежними. И рано или поздно они все равно закончатся.

Юля это понимала. В конце концов, она и сама уже думала об этом, но слышать это от него почему-то было невыносимо. Ей не хотелось признавать его правоту, ей самой не хотелось верить в это.

- Ты еще пожалеешь о своем решении, - сказала Юля. – Вот увидишь.

И Юля вновь ушла, оставив его под деревом, а он стоял и молчал, дав ей возможность оставить за собой хотя бы последнее слово.

Юля вернулась домой и снова закрылась в своей комнате. Она больше не плакала. Она сидела на кровати, скрестив руки на груди и методично покачиваясь из стороны в сторону. В голове ее уже зрела мысль, которую теперь невозможно было отогнать. Она все настойчивее вплеталась в кору ее мозга, запуская свои корни так глубоко, что никому не под силу было выдрать их.

Юля решила дать ему еще немного времени. И если он не изменит своего решения, она убьет себя. Убьет ему назло. Чтобы он страдал. Убьет из упрямства. Убьет, чтобы доказать свою любовь. Убьет, потому что жить без него просто не сможет.

*

В двенадцатом часу ночи Саша отправился принимать «шикарную ванну в шикарном отеле», недвусмысленно намекая Юле, что ванна такая большая, что она может присоединиться к нему. На что Юля ответила, что хватит с нее того, что они опять будут спать в одной кровати.

Она переоделась в длинную футболку, но колготки снимать не стала, потому что в номере было все-таки довольно холодно, особенно в спальне, которая пустовала долгое время.

Не зная, чем занять себя до Сашиного возвращения, Юля вспомнила про недочитанный дневник. Странно, она не думала про него сегодня целый день. Почему? Возможно потому, что этот день был таким насыщенным, что места для мыслей о прошлом не оставалось. Они приехали в Питер, заселились в великолепном отеле, погуляли по городу, побывали в Эрмитаже, где дурачились и вели себя как полные придурки, они прекрасно провели время за ужином в компании друг друга. Это был веселый день. Но это был и грустный день.

Юля взяла тетрадь Виктора Валентиновича и вернулась в кровать, открыв дневник на первой попавшейся странице. Она решила, что прочитает одну любую запись перед сном и больше не будет бередить свое сердце. Она решила, что будет читать его дневник дозировано.

«Я уже давно вернулся домой, но до сих пор не могу прийти в себя после встречи с Юлей. Это была слишком неожиданная встреча. За эти две недели я почти свыкся с мыслью, что мне придется жить дальше без нее. Я поменял номер телефона, а домашний отключил. Я боялся, что если услышу ее голос, то проявлю ненужную слабость, которая испортит мой с таким трудом поддерживаемый настрой.

Господи, как же мне трудно!

Но намного труднее сейчас должно быть Юле. Ночами я почти не сплю, думая о том, как отвратительно я поступил с ней.

А сегодня Юля ждала меня на крыльце после работы. Она так похудела и была такой измученной, что больше всего на свете мне хотелось обнять ее, просить прощения и обещать, что все вернется на свои места, что мы снова будем вместе, что я был неправ. Но мне пришлось задушить в себе это желание, как только я вспомнил, что есть женщина, которая носит под сердцем моего ребенка.

Я подумал, что будет лучше, если я проявлю твердость. Думал, что если буду холоден с Юлей, ей так будет легче забыть меня. Пусть лучше возненавидит меня, злость всегда помогает справиться с болью. Но, кажется, я ошибся. И Юля напугала меня своими угрозами. Она угрожает убить себя, и мне стоило огромного труда сохранять самообладание в этот момент. Я сделал вид, что не поверил ей. И кажется, это тоже было моей ошибкой… Но я так испугался. Господи, какой же я все-таки трус. Я никогда не знал, что нужно говорить в таких ситуациях. Я привык общаться с цифрами, а не с людьми.

И сейчас на душе у меня очень тяжело. Я волнуюсь за Юлю. Я никогда раньше не молился, но сейчас я умоляю Бога, чтобы с ней ничего не случилось. Если она исполнит свою угрозу, мне останется только отправиться следом за ней. Но если Юля будет жива, если она будет счастлива, пусть даже не со мной, это будет придавать мне сил. Мысль о том, что Юля где-то есть, будет поддерживать меня в моем нелегком выборе. Лишь бы только она была. Лишь бы с ней все было в порядке.