Нарциссы (СИ) - "Scarlet Heath" - Страница 100

И Юле действительно нравилась Тая. Ей не хотелось оттолкнуть ее, как других людей. Ее нежные прикосновения были приятны. Тая всегда касалась ее так, как касалась своих цветов. Поэтому Юля решила попробовать. В конце концов, что ей терять?

Однако несмотря на все старания Таи, у них все же ничего не получилось. Тогда-то Юля и убедилась окончательно в своей асексуальности. Нельзя сказать, что это сильно огорчило ее, ведь индифферентное отношение к сексу избавляло ее от многих проблем. Она могла посвятить свою жизнь исключительно цветам. Они единственные дарили ее израненному сердцу успокоение.

Так Юлина жизнь стала ровной, лишенной взлетов, падений и вообще каких-либо приключений. Через какое-то время после того как она начала работать в цветочном салоне, Юля переехала от родителей и стала жить отдельно, найдя квартиру поближе к работе.

Она жила совсем одна, и каждый ее день был точной копией дня предыдущего. Шли годы, но ничего не менялось ни вокруг Юли, ни внутри нее. По вечерам она слушала пустоту в собственной груди, а по ночам часто видела во сне человека, чьего имени она не знала. И чьего лица она уже не помнила.

========== 46. У истоков ==========

После обеда Марина внезапно почувствовала себя значительно лучше – горло больше не болело после литра горячего чая с медом и лимоном, которым ее поил Владимир Николаевич, и силы как будто вернулись к девушке. Ей хотелось гулять, тем более что Юля и Саша, похоже собирались вернуться ближе к вечеру. Поэтому Марина уговорила Владимира Николаевича отправиться на улицу с условием, что она тепло оденется.

- Сегодня я бы хотела увидеть не парадную часть Петербурга, а обычные заселенные районы. Точнее… - Марина запнулась, ведь эти районы уже не были заселенными, и она не знала, как поправить свою ошибку.

- Хорошо, - кивнул Владимир Николаевич, который конечно же все понял. – Возьмем машину и уедем подальше от центра. Тем более, в тепле и на машине тебе сейчас намного лучше будет путешествовать.

Они оставили записку на двери квартиры Саши и Юли на тот случай, если они вернутся раньше, а сами взяли карту, сели в машину и отправились в спальные районы Петербурга. Какое-то время они ехали молча, а потом Владимир Николаевич спросил:

- Ты все еще думаешь, что мы… могли бы встретить кого-нибудь там?

Марина помолчала несколько секунд, глядя в окно, а потом сказала:

- Нет. Я знаю, что мы больше никого не встретим. На самом деле я знала это еще до того, как мы приехали в этот город. Все это случилось только из-за нас четверых, и нет больше никого во всем мире.

Владимир Николаевич кивнул. Он думал точно так же. Ему бы хотелось подбодрить Марину, но в тот момент он чувствовал, что девочка в этом больше не нуждается. Возможно, она немного повзрослела за это время. Осознание того, что весь мир погиб, возможно, по твоей вине, невольно сделает взрослее кого угодно.

Марина не знала, сколько времени прошло. Они ехали в каком-то сонном оцепенении, которое навевал заброшенный город. Время словно бы застыло на этих улицах, в этих домах и в этих квартирах, где стрелки часов встали ровно в полночь.

- Надо же… - прошептала Марина. – Вот сейчас мне кажется, что мы снова дома. Дома и улицы такие же, как у нас, только нет этого снега…

- Да, - подтвердил Владимир Николаевич. – Спальные районы Петербурга ничем не отличаются от таких же спальных районов любого другого города.

Они проехали несколько сетевых магазинов, банков и кафе, а когда они ехали мимо большого желтого кирпичного здания, Марина попросила Владимира Николаевича остановить машину.

- В чем дело? По-моему, это просто школа…

- Вот именно! – воскликнула Марина. – Я немного скучаю по школе… Тем более, вряд ли у меня когда-нибудь появится возможность заглянуть в Питерскую школу, если мы вернем мир на место. Мне интересно, чем она отличается от нашей…

- Ну, возможно, там ремонт получше… - пробормотал Владимир Николаевич, вылезая из машины.

Марина быстрым шагом пошла к школьному крыльцу, а Владимир Николаевич заспешил следом. Ему вовсе не хотелось в таком месте потерять девочку.

В школе был просторный холл со скамейками, досками объявлений, стойкой вахтера и гардеробной. Большие часы остановились на двенадцати. Тишина буквально давила на уши.

Марина прошла к гардеробной и заглянула внутрь. На крючке висела одна мужская куртка. Интересно, что стало с ее хозяином? Может, это куртка охранника, который тоже безвестно исчез в ту роковую ночь?

Несколько мгновений Марина тупо смотрела на одинокую куртку, а потом покинула холл и вошла в школьный коридор. Владимир Николаевич оказался прав – ремонт здесь действительно был лучше, чем в той школе, где училась Марина. Стены были обиты панелями, на полу – линолеум с причудливыми узорами, евроокна завешаны нежно-голубыми шторами. Двери кабинетов также были совсем новыми, а на стенах между классами висели стенгазеты, всевозможные плакаты с важной для школьников информацией.

Однако, несмотря на хороший ремонт, в школу уже проник дух запустения и заброшенности. На подоконниках лежал толстый слой пыли, а воздух был затхлым и сырым, как и во всех помещениях, куда они заходили.

Марина заглянула в кабинет химии. На длинном учительском столе стояли какие-то мензурки и баночки с растворами. В нос ударил характерный запах реагентов. Марина поморщилась и поспешили пойти в другой кабинет. Химия никогда не вызывала у нее большую симпатию.

А следующим оказался кабинет математики. Это стало понятно по формулам, которыми была исписана вся зеленая доска. Похоже, учитель заготовил для школьников контрольную на следующий день, но ученикам в кое-то веки повезло, и контрольной так и не суждено было состояться.

Марина провела рукой по доске, стирая цифры и латинские буквы, а потом долго рассматривала свою белую ладонь. Внезапно Владимир Николаевич положил руку ей на плечо, и девушка вздрогнула.

- Может, нам лучше пойти? – мягко спросил он. – Тебе ведь тяжело здесь находиться.

- Нет, - Марина покачала головой. – Мне это нужно. Я хочу проникнуться этой атмосферой. Это поможет мне не падать духом, не сдаваться.

- Правда? Интересно, каким образом? По-моему это место наоборот действует угнетающе.

- Когда я смотрю на эти пустые парты, я думаю о детях, которые должны были сидеть здесь, - спокойным твердым голосом заговорила Марина. – Такие же как я подростки и дети помладше. Они должны были ходить в школу, расти, переживать трудности, решать эти дурацкие контрольные, смеяться, дружить, влюбляться. Все это так здорово! А у них этого больше нет… Кто-то отобрал у них это, и если это я, то я должна сделать все возможное и невозможное, чтобы вернуть все назад.

- Вот как… - Владимир Николаевич испустил короткий вздох и задумчиво оглядел пустой класс. – Ну что ж, ты сильная девочка. Очень сильная. Только пожалуйста, не нужно взваливать на себя всю ответственность. Если кто-то и виноват в случившемся, то только не ты. И вряд ли вина, если она есть, лежит на ком-то одном из нас. Поэтому отвечать мы будем все вместе, хорошо?

- Хорошо, - кивнула Марина и слабо улыбнулась.

Они еще немного помолчали, а потом Марина прошла в дальний конец класса и села за последнюю парту. Она вспомнила, как делала это каждый день в ту первую неделю после катастрофы, которую она провела в полном одиночестве и уверенности, что никого, кроме нее, в этом мире больше нет. Каждый день она сидела в пустых классах и вспоминала, кто из ее одноклассников сидел на какой парте. А потом она закрывала глаза и представляла, что они и сейчас сидят там. Она не то чтобы скучала по ним, потому что никогда не вела с ними тесной дружбы. Ей просто становилось спокойнее от мысли, что они есть. Что они реальные, живые, просто сидящие рядом, а сама Марина – малая часть этого единого школьного организма.