Горизонтальная война – снимая маски (СИ) - "Есения" - Страница 5

— Эй, полегче, детка, — Борис сломал карандаш, который держал до этого. — Успокойся.

— Успокоюсь, как только вы окажетесь за решёткой, — бросила зло. — Дмитрий слышал, как вы здесь орали, и Люда подтвердит, что ты выгнал её, когда она хотела помочь. Так что это вы виновны! Что, вообще, вы здесь забыли сегодня?!

— Мелания, — Глеб дёрнул меня за плечо, разворачивая к себе лицом. — Мы с Сергеем заключали сделку...

— Достаточно, — перебила врач. — Виновных накажут по суду. В данный момент они свидетели, а не подозреваемые. Причина смерти ещё не установлена. Вы, двое из ларца, что было до того, как покойного вырвало?

— Ну, у него голова закружилась, — бросил Борис, катая по столу сломанные куски карандаша. — Потом пожаловался на то, что трудно дышать, его вырвало и он потерял сознание.

— Он болел? — спросила меня врач.

— Были проблемы с печенью несколько лет назад, но всё прошло. До сегодняшнего дня он даже не простужался, — я ходила взад-вперёд по переговорной, чувствуя себя загнанным зверем.

Всё пошло наперекосяк. Я знала, что отец работает с Домогаровыми над каким-то проектом, но он держал меня подальше от всего этого. А теперь мне придётся вникать и разрывать договоры.

С улицы послышалась сирена.

Нестройные шаги с ударами тяжёлых ботинок по полу подсказали, что те самые ребята уже прибыли.

— Ну вот и приехали, — врач по фамилии Рогова поднялась, и встала рядом со мной.

С лёгким дребезжанием двери распахнулись, впуская нескольких мужчин в униформе.

— Где труп? — спросил дородный мужчина, снимая фуражку и садясь за стол.

После того как тело отца снова осмотрели, составили протокол и записали показания, близнецов отпустили, попросив задержаться меня.

— Мелания Сергеевна, — начала дознаватель, молодая женщина с выбеленными волосами и светлыми, невыразительными глазами, — какие отношения были у вас с покойным?

— Нормальные, — выдавила я, стараясь не смотреть на синие пальцы, выглядывающие из-под простыни. — Как у всех.

— Как ваш отец вёл себя накануне? — дознаватель чиркнула в блокноте, и снова уставилась на меня.

— На работе как обычно. У него был назначен поздний обед в четыре часа, мы не виделись с тех пор, как он уехал. Я готовилась к встрече с японской делегацией: сегодня в одиннадцать должны были состояться переговоры.

Смяв руками край юбки, посмотрела на ногти и зажмурилась. Дурной сон. Просто дурной сон.

— Мелания Сергеевна? Вы меня слышите?

— А? — я подняла голову, стараясь сфокусировать взгляд. — Вы что-то сказали?

— У вашего отца были враги?

— Враги? Не-ет, — помотала головой. — Конкурентов много, но всё решалось в пределах сделок. — Ему никто не угрожал, если вы об этом.

— Вы уверены? — женщина вздохнула, почесав лоб ручкой.

— Конечно, — кивнула я. — А что?

— Ничего. Спасибо, мы закончили. Пока что вы свободны, но не покидайте город. У нас ещё появятся вопросы к вам.

— Подождите! А как же братья Домогаровы? Почему их отпустили, ведь именно они отказались вызвать вовремя скорую!

— Девушка, — дознаватель устало выдохнула, — идёт следствие. Мы работаем.

Когда тело унесли и все разъехались, я прислонилась головой к спинке дивана. Перед глазами вспыхнуло отстранённое лицо Глеба тогда, в ресторане. Он обещал, что кто-то умрёт. Неужели, ему хватило духа убить отца? Но зачем? Какая выгода?

Пока я, сглатывая слёзы, предавалась воспоминаниям, в дверь аккуратно постучали:

— Мелания Сергеевна? — в переговорную заглянула Люда. — Можно к вам?

— Проходи, — махнула я.

— Мелания Сергеевна, — Люда села рядом и спрятала руки под бёдрами. — Меня уже допрашивали, но я не сказала этим полицейским главного, — секретарша смотрела вперёд, не поворачивая головы.

— Чего же? — я повернула, спрятанное в ладонях лицо.

— Сергей Владленович не назначал встречи Домогаровым. Он оставил для вас записку, перед тем как всё случилось.

— Что? — ахнула я. — Почему ты не сказала об этом полиции?

— Потому что директор взял с меня слово отдать её только вам в руки. И больше никому, — она понизила голос. — И вчера у него был обед с Глебом Домогаровым. Я им столик заказывала.

— Люда.

— Да?

— Где записка?

— Вот, — она вытащила смятый листок из декольте. — Спрятала там, где никто не найдёт.

Понизив голос до шёпота и воровато оглядываясь, она передала мне записку и сделала большие глаза, будто боялась слежки.

— Людочка, ты пересмотрела детективов, — покачала я головой.

Но через несколько секунд пожалела о том, что в этом кабинете не было камер.

Мелания, прости меня. Из-за меня, девочка ты попала в огромную опасность. К сожалению, я не смог убедить Глеба, и теперь он сделает всё, чтобы добраться до тебя и Лизоньки. Теперь только твоё упрямство отделяет его от холдинга. Вчера за обедом я разорвал партнёрство. Не позволяй Домогарову до тебя добраться и никому не верь. Его шпионы могут быть кем угодно.

Дочитав, я повернула ошалевшее лицо к секретарше:

— Ты читала?

— Нет! — возмутилась она. — Как можно, Мелания Сергеевна!

— Прости, ты права, — понурила я голову. Ступай, Люда. И передай персоналу, что на сегодня все свободны.

— А вы?

— А мне надо побыть одной. Ступай.

Когда она была уже у дверей, я окликнула:

— Люда!

— Да, Мелания Сергеевна?

— Спасибо.

— Не за что, госпожа директор.

Вздрогнув, я заплакала.

Глава 3

— Да!

Усталость навалилась одновременно с апатией. Мысли роились в голове как осы в погожий день над гнездом. Трубка рабочего телефона всё ещё лежала на столе, взрывая мозг короткими гудками. Звонил Глеб, требовал встречи. На мой резонный ответ: — нет, зло уточнил уверена ли я в этой глупости и швырнул трубку.

Бездумно листая записную книжку, остановилась на номере финансового директора и друга отца:

— Николай Петрович, вы ещё в офисе?

— Да, как раз домой собирался, Мелания. Я сейчас зайду, ты у себя?

— Нет. У отца.

— Сейчас буду. — Грубый голос мало подходил для этого милого, с виду, человека.

Николай Петрович Разумовский был хорошим другом семьи, и сколько себя помню, всегда был на стороне отца. Но в последнее время, где-то с полгода, они как с цепи сорвались, я часто становилась невольной свидетельницей ярких баталий. За пределы собственных кабинетов это, конечно же, не выносилось, но перебежавшая между старыми друзьями чёрная кошка давно дразнила пушистым хвостом.

Однажды я слышала, как Петрович сказал отцу, что тот себя в гроб загонит «этими» проектами. И теперь, мне хотелось бы знать, о каких именно проектах шла тогда речь.

— Мелания? — дверь неслышно отворилась, впуская того, кого я ждала. — Прими мои соболезнования, милая. — Николай Петрович вытер платком залысину и нахмурился.

— Спасибо, вы проходите, — я показала на место напротив, наливая в чистый стакан текилу. — Выпейте со мной. Пожалуйста.

— Хорошо. — Мужчина, больше похожий на сказочного Страшилу, чем на воротилу бизнеса сел в кресло, и бросил взгляд на заваленный бумагами стол: — Кто-то рылся?

— Не думаю, — качнула я головой, глядя сквозь стакан. — Здесь со вчерашнего дня мало что изменилось. До отъезда на деловой ужин отец искал какие-то бумаги и перевернул весь кабинет вверх тормашками.

— Не могу поверить, что Сергея нет. — Петрович сделал глоток и откинулся на спинку. — Только утром говорили об отчёте и нате вам.

— Николай Петрович, — я решила не тянуть резину, — помните, вы как-то сказали папе, что эти проекты сведут его в могилу? О чём тогда шла речь?

Отвернувшись, он поджал сухие, бледные губы с едва заметной синей каймой и задумался, постукивая пальцем по подлокотнику. Моё внимание невольно привлёк толстый, массивный перстень с чёрными бриллиантами и вязью по краям. Не помню, чтобы Петрович раньше носил такие украшения. Он, вообще, старался избегать любых печаток, да ещё таких крупных, почти на полпальца.